Юлия Андреева - Букет незабудок Страница 29

Не суть. По стенам развесили лоскутные мандалы с портретами заоблачных миродержцев всех известных религий, тут же торговали одеждой из конопли, книгами по искусству выживания с мужем. Кто-то рекламировал школу йоги с их традиционным экстремальным досугом, кто-то ратовал за отмену подгузников: мол, через эти припарки на интимных местах мы реально вырождаемся как нация, а вскоре и вообще вымрем на манер динозавров и мамонтов. Традиционно озеленяли луну, торговали свободными участками на Марсе, баронскими титулами в Германии, и прочая, и прочая. Девочки-кунфуистки демонстрировали битву саксаула с морским червем, а прибывшие на праздник исключительно ради банкета скромные каратисты весело крушили нагло спертые на ближайшей стройке церкви «Преждевременного апокалипсиса» (за точное название не ручаюсь) увесистые кирпичи.

Я танцевала, в перерывах болтая с публикой и вербуя народ на курсы танцетерапии. Танцетерапия, кстати, штука вполне занятная – проработка всего тела в плавном танцевальном варианте. Не берущая на себя повышенные обязательства в кратчайшие сроки загубить сердце аэробика, а спокойный ненавязчивый и весьма эффективный тренинг.

В общем, отработала свое, согласно программе, и даже сверху прихватила, беседуя в кулуарах с желающими пообщаться и, в назначенный час, – на фуршет в честь открытия. А там розовое шампанское спонсоры привезли. Розовое! Интересно. Только кто-то первый тост произнес, шампанское разлилось по пластмассовым стаканчикам, только пригубила… Слышу из-за спины ядовитый шепот:

– Ну вот, и она пьет. Какая уж тут танцетерапия.

Высокая жердина, вся в черном с тяжелыми веригами железных украшений на шее и запястьях. Желтая тонкая кожа обтягивает скуластое лицо, ряд желтых остреньких мелких зубов в полной яда улыбке, черные, ровно подстриженные точно обрубленные волосы а-ля Цветаева. И вся эта красота нагло прет на меня, готовая прямо на банкете начать лекцию о вреде алкоголизма. Ой, не надо! И главное – нашла к кому привязаться – к фее цветов, что до сладкого нектара, еще можно сказать и не добралась. Спасала бы лучше каратистов, что на другом конце стола почем зря водяру глушат, тоже ведь спортсмены. А тут, из-за глотка шампанского…

В общем, стала мне тогда поперек горла обида. Думаю, чем бы нахалку уесть. А что ей скажешь. В своем раннем климаксе она ж, поди, не виновата.

Смолчала. А буквально на третий день фестиваля по случаю на ее лекцию попала. «Астрономия и женский организм» или что-то в этом роде. Окно образовалось, деваться некуда, вот и зашла. Но не в зале сидела, а за кулисами, рассчитывала по-тихому на середине уйти. В общем, сижу, слушаю, у астрономички голос приятный, лекция нескучная, я даже увлеклась. Слайды пошли по экрану, он ведь и в зале и на сцене одинаково хорошо показывает. И тут смотрю, моя «красавица» нырк за кулисы, молнию на длинной узкой юбке расстегнула, а там фляжка плоская на резинке к ноге пристроена, как у Мерлин Монро в фильме «В джазе только девушки». Хлебнула, оправилась, глубоко вздохнула и опять на сцену.

Что за наваждение?

Еще минут через десять, когда по экрану дождь метеоритный полетел вдруг – новое явление. И опять молния, нога, фляжка. Бульк глоток, шасть на сцену. Так раза три туда-обратно гастролировала.

Ну каналья! В конце вечера подловила астрономичку в кафе. Сидит подлая, чаек попивает и гадская фляжечка при ней, уже не стесняясь на прозрачном столе возвышается.

Беру себе кофе, подсаживаюсь, а сама на фляжечку кошусь, не спрятала бы.

В общем, слово за слово.

– А это у вас что? Доктор прописал? Для повышения давления?

– Не совсем. Хочешь попробовать?

– Спасибо. На работе не пью.

– В кофе. – И в следующее мгновение фляжка зависает над моей чашкой, и в кофе льются белые жирные сливки.

– Язва, – печально улыбается астрономичка, а мне вдруг кажется, что это меня обозвали «язвой». И ведь как заслуженно!

Фантастическая конференция «Странник». Романа Злотникова пригласили в Константиновский дворец дать интервью для «Радио Свобода». Одновременно с ним по каким-то своим запланированным интервью возят Роберта Шекли, на обратном пути на конвент они оказываются в одной «газели». Роман плохо знает английский, тем не менее, как-то познакомились и даже поговорили, за нехваткой слов используя жесты и знаки. Одним словом, скоротали время.

На следующий день Шекли привезли раньше всех, и он устроился в кафе, в ожидании своего переводчика. Сидит классик, скучает, а меж тем приехали сразу два автобуса писателей и фэнов. Люди быстро заполняют кафе, видят Шекли, естественно, узнают, но подходить и знакомиться боязно. Шутка ли сказать, до сих пор Шекли видели разве что в президиуме, и тут вдруг сидит, как простой человек, буквально за соседним столиком. Нет, пускай кто-нибудь другой первым обратится, а там уже можно и за автографом подойти.

Все расселись по стеночкам и на Шекли смотрят, как будто им спектакль бесплатный показывают. А Шекли от этих взглядов жутко неуютно, он бедолага, наверное, уже и сбежать думал, да тут как раз единственное знакомое лицо в кафе нарисовалось: вчерашний знакомец – Роман Злотников.

«О, Роман, камин», – привстает с места Роберт Шекли. Злотников устремляется к нему. Шекли заказывает кофе для гостя, какое-то время оба воодушевленно общаются. В разгар беседы является запоздавший переводчик, дальше они болтают уже более свободно.

На следующий день к Злотникову подходит знакомый: «А правда, что вы с Шекли приятельствуете чуть ли не с советских времен? Что дружите семьями? Что у тебя даже были из-за этого неприятности с КГБ?»

«У меня никогда не было неприятностей с КГБ»! – возмутился Злотников.

«Ну, ты знаешь, тут такие разговоры ходят…»…

Выслушав все сплетни о себе любимом, Роман Злотников рассмеялся и тут же опроверг их, честно рассказав и о вчерашнем случайном знакомстве с Робертом Шекли и о сегодняшней встрече…

«А жаль, – заканчивает историю он, – хорошая начала рождаться легенда. Был бы на моем месте более пронырливый человек, без сомнения все бы подтвердил, да еще и новые подробности подкинул. А так… пропала легенда».

В декабре 2008 года, поэт Михаил Сухотин выступал в Японии, куда был приглашен с перформансом. Русских в стране богини Аматэрасу традиционно считают крейзи, что же говорить о русских поэтах?! Неизвестно, какого действа ждали тихие, послушные дети Страны Восходящего солнца, но вдруг поэт начал забрасывать их… мертвыми пчелами.

«Первоначально, – как рассказывает в своем живом журнале поэтесса Света Литвак, – пчелы были взяты с пасеки сонными, но в самолете, в багажном отделении погибли и провоняли».