Алексей Грачев - Джулия Робертс. Красотка с характером Страница 29

Критики также отмечали с достаточной долей сарказма, что «по большому счету, Робертс стала не самым худшим элементом фильма», который, по их мнению, получился без начала и без конца, бесконфликтным и бессодержательным. И хотя он считался ужастиком, на самом деле по количеству «хоррора» не шел ни в какое сравнение с предшествующими фильмами о пресловутых докторе Джекиле и мистере Хайде. И отличался от них именно присутствием на экране Джулии Робертс, которая в течение всего фильма только и делала, что мыла полы, а преувеличенная чистоплотность, по мысли авторов, является одним из ярких признаков некрофилии и по идее должна была бы спровоцировать Джона Малковича в роли Хайда на что-нибудь действительно стоящее. «Чтобы пролилась кровь, чтобы слышались стоны», а то, что за фильм такой — нет ни диалогов (потому что Робертс молчит), ни эротики (потому что Робертс не снимается в эротических сценах), ни ужастиков, кроме одного захудалого второстепенного трупа.

Критика посчитала, что, вероятнее всего, в этом фильме главным была любовь, а, скорее всего, даже, выражаясь языком Фрейда, сексуальная заинтересованность мазохистского характера.

Словом, все в один голос предрекали картине провал и что, мол, Стивену Фрирсу уже не удастся назвать ее хитом, в отличие от одного из предыдущих своих фильмов.

«Им, видите ли, не понравилось, что я ни разу не улыбнулась на протяжении всего фильма, — возмущалась Робертс. — А если бы я постоянно играла «красоток», им бы не понравилось, что я вечно одинаковая!»

Стивен Фрирс написал три варианта финальной сцены фильма. Какой из них выбрать? Он решил предоставить это право Джулии: пусть она сама скажет, с кем остается ее героиня. Возможно, из-за непредсказуемости актрисы это решение было принято им самим: ведь во время съемок в Лондоне было немало всяких сюрпризов с ее стороны. Например, узнав, что у режиссера должен был быть день рождения, Джулия решила поздравить его. Скромный Фрирс не любил шумихи и всячески скрывал дату от пристававшей к нему Робертс. Тогда она пригрозила, что устроит такое, что ему не поздоровится. Стивен в ответ засмеялся, но это было его ошибкой. Раздался дикий вопль, да такой громкий, что присутствующие на съемочной площадке чуть не оглохли. Пришлось Фрирсу признаться, а свидетели поступка актрисы сочли ее просто ненормальной.

У интеллектуала-англичанина Джона Малковича спонтанное поведение партнерши не могло не вызвать осуждения. «Вы вздорная и наглая девушка, мисс Робертс, — выговаривал он ей. — Вы плохо воспитаны, не умеете вести себя и страдаете надменностью, граничащей с глупостью».

Недобрую службу фильму сослужило и несоблюдение сроков завершения съемок, что вызвало сплетни о якобы постоянных трениях между режиссером и продюсером. Ко всему прочему, в рецензиях подчеркивалось, что, мол, использованная в фильме «сугубо театральная концепция, согласно которой героиня не узнает одного мужчину в другом», катастрофически не сработала в кино, где преобладают крупные планы и определить, кто есть кто, вряд ли составит большой труд.

«Пресса была такая плохая, — с грустью говорила Джулия, — что можно было не сомневаться: фильм провалился. Но я все равно люблю «Мэри Райли».

Режиссер Шумахер тогда сказал о своей любимице: «Пресса мстит Джулии Робертс за то, что она в последнее время отказывается быть просто кинозвездой и предпочитает иногда сниматься в маленьких, но интересных ролях».

Вскоре Джулия оказалась в Италии на съемках фильма «Все говорят, что я тебя люблю». В картине режиссера и актера Вуди Аллена она сыграла не главную роль, но замечательно вписалась в актерскую компанию и даже попробовала петь.

Вуди Аллен всегда славился умением работать с актерами, и в особенности — с актрисами. В его мюзикле «Все говорят, что я тебя люблю» в неожиданном для себя амплуа выступили кинозвезды: Голди Хоун, Натали Портман, Дрю Бэрримор и Джулия Робертс. Режиссер отказался в этой картине от «глубины» и «значимости», обратившись к легкомысленным жанрам фарсовой комедии и мюзикла. В фильме действительно чаще поют, чем говорят. Поют все, в том числе и Робертс. «По словам Вуди, он хотел сделать музыкальную комедию с актерами, которые не умеют петь».

Многие, увидев Джулию в этой картине, искренне удивились: как это она до сих пор не снималась у Вуди Аллена? Ее облик в картине, по мнению критиков, соединил в себе изящную утонченность Дайаны Китон и печальную хрупкость Мии Фэрроу (любимых актрис и бывших жен режиссера). Героиня Робертс по имени Вон — искусствовед и отчаянная поклонница психоанализа, покоряет сердце стареющего Джо, роль которого играл сам Аллен. Вон мечется между спокойной жизнью с мужем и романтической связью.

Когда Джулию спросили, как ей работалось с Алленом, она рассказала следующее: «Прежде всего, он — Вуди Аллен. Рядом с ним вы вся на нервах, вы готовы умереть. Понятно, что первое время я страшно выматывалась. Я шарахалась от него, как от прокаженного, но успокаивала себя, что все пройдет. На самом деле, он человек мягкий и очаровательный. Режиссер, не похожий ни на кого. Не разбрасывающийся словами. Он не из тех, кто показывает, что ему надо. Делай, что хочешь, но когда он появляется, и все начинают вертеться вокруг него. Это больше чем просто съемки. Он заставляет вас делать то, что ему нужно. И конечно, он — Вуди Аллен. Он пишет свои великолепные сценарии, и вы не имеете права изменить в них ни слова. Невозможно представить, чтобы во время съемок сцен с Вуди я бы говорила, что мне хотелось. Я и пикнуть не могла. Но как человек он совершенно другой. Мягкий и очень забавный. Он — Вуди Аллен! Режиссеры, подобные ему, приводят меня в ужас. С первого же дня я тряслась от страха. Начались съемки, но что-то случилось с камерой, и вышла задержка. Я знаю, что Вуди был страшно голоден, и его уже ждал обед, а мы должны были сниматься в этой сцене как раз вдвоем. В конце концов основную камеру наладили, и Вуди не стал объявлять перерыв, а решил продолжить работу. С ним все в порядке. Камера включена. Со мною все в порядке. Снимаем. И потом он мне говорит: «Это было просто ужасно!» Я не верю своим ушам: «Это было ужасно?» — «А чего вы удивляетесь. Это никуда не годится». — «Боже мой!» Я возвращаюсь на изначальную позицию. Плечи у меня трясутся. Пытаюсь собраться, чтобы не наломать дров, и тут начинаю путать слова. И полностью заваливаю сцену. Но тут происходит чудо. В последнем эпизоде, за несколько секунд до зарезервированного обеда, все получается лучше некуда. Великолепно. Смешно. И вы это чувствуете. Это как в танце, это было потрясающе. И он остается доволен и уходит. Вечером возвращаюсь домой, а сама думаю: «Они вышлют меня из страны. Вуди не захочет меня больше видеть». На следующий день прихожу на работу. Должна была сниматься сцена, где мы с ним целуемся, и я думаю: «Отлично, сегодня я буду играть плохо, как никогда. Я буду плохо целоваться. А он будет нагонять на меня страх». Итак, мы начинаем снимать эту сцену. Я в костюме. Он становится сзади меня и не знает всех моих секретов, а я стою к нему спиной и слышу, едва сдерживаясь от смеха, как он начинает пыхтеть. Я понимаю, насколько это забавно, и в то же время стараюсь сохранить серьезную мину. Это мы так репетировали. И тут я начинаю фантазировать, что я беру его на руки и нависаю над ним. Смотрю сверху вниз на эту милую мордашку Вуди Аллена с этими его очечками, а он снизу смотрит на меня и говорит: «Вы делаете мне больно». И даже после этого я не могла его поцеловать…»