Александр Широкорад - Русская Мата Хари. Тайны петербургского двора Страница 29

Для бенефиса Матильда выбрала два балета – «Арлекинада» Дриго и «Времена года» Глазунова. В заключение Матильда выступила в дивертисменте. В балете «Времена года» она танцевала партию Колоса с Фавном – с Обуховым и двумя Сатирами – Ширяевым и Горским. Кроме них выступали Ольга Преображенская, Юлия Седова, Анна Павлова, Георгий Кякшт, Николай Легат и Михаил Фокин.

После окончания вечера Матильду на улице встретила огромная толпа. Едва она появилась в дверях служебного подъезда, как восторженные поклонники усадили ее в приготовленное кресло и с криками восторга донесли до экипажа. А вслед за каретой Матильды двинулось несколько подвод, груженных цветами.

В день бенефиса артисты обычно получали так называемый «царский подарок», то есть подарок от Кабинета Его Императорского Величества. Обычно это была банальная вещица из золота или серебра, иногда украшенная драгоценными камнями и обязательно с царским орлом или короной. Мужчинам, например, всегда посылали золотые часы. Подарки эти считались предметами искусства.

Матильде же хотелось чего-то очень дорогого и оригинального, поэтому она попросила великого князя Сергея избавить ее от подобных подарков. И действительно, в день бенефиса князь Волконский принес в артистическую уборную Кшесинской поистине царский подарок – великолепную брошь в виде свернувшейся клубком бриллиантовой змеи с крупным сапфировым кабошоном посередине. Позже Николай II попросил великого князя Сергея передать Матильде, что брошь он выбирал вместе с супругой и что змея является символом мудрости.

Через два дня после бенефиса Кшесинская устроила в особняке на Английском проспекте праздничный обед. На обеде присутствовали великий князь Сергей и трое великих князей Владимировичей – Кирилл, Борис и Андрей. Напротив Кшесинской сидел великий князь Кирилл, как старший из братьев, по правую руку от себя Матильда посадила великого князя Бориса, а по левую – великого князя Андрея. Великий князь Сергей занимал место хозяина во главе стола. Остальные места заняли десятки гостей – танцовщицы балета и их поклонники.

За столом имела место небольшая случайная или заранее продуманная конфузия. Великий князь Андрей опрокинул бокал с красным вином, которое запачкало платье Матильды. «Я ничуть не огорчилась, увидев, что роскошное платье испорчено, и сочла это за добрый знак, суливший мне много счастья в дальнейшей жизни. Я быстро сбегала наверх и переоделась. Вечер прошел чудесно, и мы очень много танцевали. С этого дня в моем сердце проснулось давно забытое чувство, совсем не похожее на мимолетное увлечение…»

Полвека спустя Кшесинская писала о своем новом романе: «После первой встречи с великим князем Андреем мы стали видеться все чаще, и наши отношения быстро переросли в большую любовь…

Летом великий князь Андрей Владимирович стал часто бывать на репетициях в Красносельском театре. Наша знаменитая драматическая актриса Мария Потоцкая, с которой мы были очень дружны, посмеивалась надо мной, говоря: «С каких это пор ты стала проявлять интерес к подросткам?» Действительно, он был младше меня на шесть лет. Потом он начал посещать мою дачу в Стрельне. Помню те незабываемые вечера, когда в ожидании его визита я прогуливалась при свете луны по парку. Иногда он задерживался и приезжал, когда уже всходило солнце, а с полей доносился запах скошенной травы, который я очень любила. Мне запомнился день 22 июля, именины великой княгини Марии Павловны, матери Андрея. В этот день в Ропше всегда устраивался пикник с музыкой и цыганами. Андрей не мог быть раньше, но пообещал, что если не задержится, то заедет в Стрельну по дороге в Красное Село. Я ждала его с большим волнением, а когда он, наконец, появился, была бесконечно счастлива. Ночь была чудесной, и в течение нескольких часов мы сидели на балконе и разговаривали, слушая пение пробуждающихся птиц и тихий шелест листвы. Мы чувствовали себя как в раю. Та ночь и тот день навсегда остались в нашей памяти, и впоследствии мы каждый год их отмечали.

Летом в Петергофе состоялось гала-представление в честь персидского шаха, на котором показывали третий акт балета «Синяя Борода» и третий акт «Пахиты», в котором танцевала я.

Осенью после маневров и смотров на полигоне Андрей получил двухмесячный отпуск, и мы решили встретиться в Биаррице и провести там вместе две недели. Перед этим Андрей поехал в Севастополь, чтобы осмотреть местные достопримечательности. Его пригласила в свое имение Ай-Тодор великая княгиня Ксения Александровна. Из Севастополя он должен был отплыть на корабле в Константинополь, а оттуда через Париж следовать в Биарриц.

Накануне отъезда в Крым Андрей навестил меня в моем городском доме. Я приехала из Стрельны, чтобы провести с ним последний вечер. Как сейчас помню, что вечер был чудесным… Я осталась в городе на ночь, а утром поджидала его экипаж на Невском проспекте. Мой кабриолет ехал очень медленно, чтобы Андрей меня догнал и мы смогли бы проститься еще раз.

Вскоре я отправилась за границу со своей подругой Маней Рутковской, которую по моей просьбе перевели из Варшавы в Петербург и включили в нашу балетную труппу.

О пребывании в Биаррице у меня остались приятные, но грустные воспоминания. Андрея все время приглашали друзья и знакомые, которым он не мог отказать, и нам не всегда удавалось остаться вдвоем. Я тоже должна была соблюдать осторожность, чтобы избавить Андрея от конфликтов в семье и не дать повода для сплетен. На обратном пути мы задержались в Париже, где провели вместе несколько дней. Однако вскоре мне пришлось возвратиться в Петербург, чтобы успеть на выступления».

Все так прелестно и романтично. Портит картину лишь маленькая деталь – в Петербурге Кшесинская по-прежнему открыто жила с великим князем Сергеем. Помните у Толстого: «Элен представилась новая еще в ее карьере задача: сохранить свою близость отношений с обоими, не оскорбив ни одного. То, что показалось бы трудным или даже невозможным для другой женщины, ни разу не заставило задуматься графиню Безухову». Матильда переплюнула Элен Безухову. Она сохранила обоих любовников.

В 1900 году соревнование Кшесинской и Леньяни закончилось, когда обе балерины выступали в один вечер в двух коротких балетах Глазунова, поставленных Петипа.

Условия были неравны: Леньяни получила роль Изабеллы в «Испытании Дамиса» и должна была танцевать в неудобном платье с длинной юбкой и в туфлях на каблуках, а у Кшесинской была роль Колоса в балете «Времена года», которую она исполняла в легкой короткой пачке золотистого цвета, которая ей очень шла. Критика наперебой толковала о том, как невыгодно смотрелась Леньяни на фоне легкого, свободного танца Кшесинской. Матильда торжествовала победу. Контракт с Пьериной Леньяни в 1901 году не был возобновлен.