Федор Раззаков - Память, согревающая сердца Страница 3

Невинный давно болел сахарным диабетом, причем его близкие (жена и сын) долгое время об этом даже не догадывались. Затем, когда правда все же вскрылась (в 2003 году), Невинного заставили лечь в ЦКБ. Там он находился семь месяцев, но дело зашло слишком далеко – два года спустя в военном госпитале имени Вишневского Невинному ампутировали левую стопу. Через полтора года ситуация повторилась (он лежал в той же больнице и в той же палате), только теперь он уже провел в больнице в общей сложности 9 месяцев. В тот раз ему ампутировали правую ногу. Так Невинный стал полным инвалидом. Естественно, ни о какой работе в театре (а он 40 лет прослужил во МХАТе) речи уже не шло, что, конечно же, буквально убивало Невинного. По словам лечащего врача актера Игоря Шарипова:

«Одно время Вячеслав пребывал в жуткой депрессии. Завернувшись в одеяло, кричал: «Не дотрагивайтесь до меня, оставьте меня!» Честно говоря, я боялся, что он наложит на себя руки. После протезирования я привозил ему методистов, мы тренировались целыми днями, он нам такие сцены закатывал, когда что-то не выходило! Все казалось бесполезным. Болезнь прогрессировала. Он пребывал в отчаянии, когда понял, что уже не поднимется на ноги! Я приглашал невропатолога, психиатра, психолога. Невинный начал принимать антидепрессанты. Нам удалось вывести его из депрессивного состояния. Постепенно он смирился с участью…

Последний год Слава жил очень замкнуто. Почти ничего не видел. Даже телевизор не мог смотреть – только радио слушал. Иногда такая депрессия на него наваливалась, что рыдал сутками. Но об этом никто не знал, кроме меня и его жены Нины Ивановны (Н. Гуляева – актриса того же МХАТа. – Ф.Р.). Она его поддерживала как могла – готовила, стирала, ухаживала. Они очень любили друг друга…»

После ампутации обеих ног человек, который до этого вел достаточно активный образ жизни и находился в центре внимания, разом превратился в затворника. Это действовало на Невинного угнетающе – дома он не мог находиться один. По словам его супруги:

«Слава страдал жутко. Но не жаловался никогда. Единственное, когда я уходила на репетицию и звонила ему из театра, он просил: «Нина, я не могу быть один дома. Приходи!» Даже когда была на кухне с сестрой, он звал меня: «Нина, Нина, иди сюда. Я не хочу один». У него был страх оставаться одному. Я даже в магазин не могла выйти. «Не уходи, сиди». В последнее время, бывало, прилягу с ним, глажу его по лицу, волосы расчесываю. А он глаза закроет, а по щекам – слезы…»

Невинный скончался внезапно у себя по дома. По словам его супруги, произошло это следующим образом:

«Ничто не предвещало смерти. Мы радовались, что Слава пошел на поправку. Это потом мне врачи объяснили, что перед смертью тяжелобольной человек как бы оживает, наступает кризис, который может хорошо кончиться, а может – плохо. Он вдруг стал хорошо видеть. «Мне хочется сесть». Перебрался на коляску, поехал по квартире. Решил разобрать свой стол: «Мне надо много выкинуть». И так несколько дней. Врачи сделали анализы и сказали, что хорошая кровь. А сахар я ему каждый день проверяла.

И вот 31 мая 2009 года. Утром я проснулась: «Эй, привет». – «Привет». – «Живой?» – «Живой. Знаешь, что мне сделай – гречневой кашки, и дай мне сардельку. Ты копченую купила?» Выпил чаю. Сделала ему укол, померила температуру – все идеально. Я была уверена, что он доживет до юбилея (в ноябре – Ф.Р.), и к этому готовились. Попросил включить радио и слушал детскую передачу. Я хожу по квартире, пою, но он почему-то не ругает меня, как обычно: «Ты врешь». Тишина. Я окликнула его: «Слава, Слава». Не отвечает. Пришла – вижу, что он перевернулся на другую сторону и тяжело дышит. Я позвонила сыну: «Мне не нравится отец, приезжай». Вызвала врачей – из района и неотложку из ЦКБ: какая быстрее доедет. Обе одновременно подоспели. А до них приехал Слава, сын: «Папа, мы приехали. Чего ты?» А он делает так ему рукой, что-то хочет сказать, как будто набирает воздуха, и вдруг грудь падает, падает… Ничего не успел сказать…

Я зеркало – нет дыхания, а тут входят врачи. Врач из ЦКБ сказал, что Слава умер. «Я не верю, – кричу я, потому что рука моя была мокрая и горячая, когда я его приподнимала. – Это у него кома, так уже было, сделайте что-нибудь!» Бросилась за сахаром. А врач сказал, мол, мозг отключился…»

В день прощания с актером, 3 июня, в «Московском комсомольце» вышло достаточно резкое интервью с лечащим врачом Невинного И. Шариповым (автор – И. Боброва). Приведу из него некоторые отрывки:

«…С Невинным обошлись несправедливо, если не сказать жестоко. Было время, когда Вячеслав часами лежал под простыней и рыдал. С каким трудом мы пристраивали его в больницы, чтобы сделать протезирование. От него ведь все отказывались. «Это не наш профиль, – твердили в один голос врачи. – Пусть идет в ЦКБ». Невинный был прикреплен к кремлевской больнице. Да, он пролежал там около 10 месяцев. Перенес 8 операций! Ему ампутировали две ноги. Мы столько переживали… Невинный дважды впадал в кому после тяжелого наркоза. Ему ведь ампутировали сначала пальцы, потом пятку, только потом удалили голень. Он почти год жил в больничных стенах, практически никто из друзей его не навещал. Свое 70-летие (в ноябре 2004-го. – Ф.Р.) он тоже отметил на больничной койке. Приехали только родственники… И после всех тяжелых операций врачи отказались его протезировать и выписали. И вот тут начались наши мучения…

Я ходил по больницам, кланялся в ноги врачам – никто не хотел его госпитализировать. Звонил Калягину с просьбой о помощи. Он тогда сказал: «Я в аэропорту, вернусь – разберусь». Больше я его не слышал. Однажды в коридорах «Останкино» «прижал к стенке» Швыдкого, объяснил ему ситуацию, попросил о помощи. Он закивал головой, записал мой телефон. «Да, я слышал, со Славой надо решать», – задумался он. Обещал мне позвонить. Звонит до сегодняшнего дня. Но он же тогда министром культуры был, неужели ему трудно было взять трубку и позвонить?..

Сегодня роль играют только деньги! А что взять с бедного актера, кроме головной боли? Ведь врачи боятся, если что не так со знаменитым пациентом, это ведь пойдут звонки из Министерства культуры, из театра, журналисты начнут интересоваться: «Как там Невинный?» Трижды мне удавалось госпитализировать Вячеслава в свое травматологическое отделение Склифа, хотя мы не занимаемся подобными проблемами. Таким образом я нарушал порядок – «усиливал» его травматологический диагноз, а в палате проводил лечение по его специальному курсу. Он ведь никуда не хотел ложиться, только ко мне…

Некоторое время назад всех знакомых Невинного собрали на передаче, посвященной актеру. Я же тогда предупредил Вячеслава: мол, расскажу все как есть, ничего не скрою. Но мое выступление осталось неуслышанным. Зато на той программе было сказано много громких слов. В конце ведущий сказал: «Давайте вместе соберемся и напишем обращение к Путину, чтобы он помог выдающемуся актеру! Путин не откажет. Путин поможет!» Аудитория аплодировала. Когда передача закончилась, лампы погасли, все разбежались. А я, наивный, верил, что сейчас действительно соберемся, текст сочиним, телефонами обменяемся, будем встречаться, помогать Невинному. Ведь только я имел доступ к Вячеславу. Он актеров даже в дом не пускал. Не хотел показаться беспомощным. Его супруга тоже держала оборону – журналистов и друзей на пушечный выстрел не подпускала. Семье даже приходилось менять телефон. В общем, никто из присутствующих на той программе ко мне не подошел! И я так пожалел, что принял участие в этой показухе!..»