Дитрих фон Хольтиц - Солдатский долг. Воспоминания генерала вермахта о войне на западе и востоке Европы. 1939–1945 Страница 3
Дитрих фон Хольтиц - Солдатский долг. Воспоминания генерала вермахта о войне на западе и востоке Европы. 1939–1945 читать онлайн бесплатно
В сравнении с этим крайне напряженным периодом, мы совсем иначе смотрели на времена монархии. Она не заставляла нас стрелять в наших же соотечественников. А республика теперь требовала от нас исполнения этой жестокой обязанности, что не могло сделать этот институт привлекательным в наших глазах, но мы принесли ей присягу на знамени, конечно, без всякого энтузиазма, но с убеждением, что, когда речь идет о самом существовании рейха, мы не должны торговаться о цене своей помощи. Эта клятва часто давила на нас всей своей тяжестью.
Хотя нам приходилось считать Эберта, первого рейхс-президента, прямым и законным преемником монархии, мы не испытывали никакой симпатии и никакой сердечности к этому главе нового государства, который взвалил на наши души такую тяжкую ношу. В наших глазах он принадлежал к числу тех, кто методично готовил революцию и совершил ее в тот момент, когда Германия находилась в крайне тяжелом положении. Позднее мы научились его уважать, хотя все равно не могли смотреть на него как на представителя всего немецкого народа. Военный министр социал-демократ Носке был человеком более прямым и легким в общении, сумевшим завоевать симпатии молодых офицеров. Он был первым гражданским лицом на этом посту, что стало новшеством в истории германской армии. Это был надежный человек, стоявший выше партийных догм и заботившийся о сохранении рейха. Его деятельность сыграла решающую роль в период, когда жизнь государства облекалась в новые формы. Не могли мы отказать в уважении и его преемнику Гесслеру. Это был человек замечательного гражданского мужества, которому пришлось использовать разные пути для преодоления бесчисленных преград, стоявших на пути рейхсвера. Ему досталась непростая задача. Он оказался между двух сил: с одной стороны генерал фон Сект, который, сознавая свое значение и превосходство в военном деле, пользовался доверием армии, и с другой стороны – различные партии, боровшиеся друг с другом и стремившиеся раздуть малейшие инциденты, случавшиеся в армии, чтобы использовать их в своих собственных целях. Кроме того, министр отвечал перед иностранными державами за соблюдение ограничений, навязанных версальским диктатом.
Если мы бросим взгляд назад, на этот период и на его последствия, то нам придется признать, что, вне всяких сомнений, сохранявшееся взаимное непонимание между рейхсвером, с одной стороны, и крупными массовыми партиями, их вождями и республиканской формой правления, с другой, стало одним из наиболее пагубных явлений той эпохи. Поскольку страна тогда еще не располагала полицейскими силами, новые политические лидеры использовали новый рейхсвер в борьбе против террористов, не признавая при этом его право на существование как чисто военного института и не солидаризируясь с ним. Со своей стороны, солдат сохранял по отношению к политическому руководству холодность и отстраненность. В эти смутные времена горечь, вызванная поражением в вой не, слишком часто обращалась против республиканской формы правления, родившейся из этого поражения. Лишь очень немногие смогли, благодаря холодному, трезвому расчету, разобраться в сути событий, в силах, участвующих в них, в складывающихся ситуациях, смогли понять, что для Германии единственным способом возродить свою мощь и величие является терпеливая повседневная, лишенная внешних эффектов работа. Бесполезно искать виноватых. Без сомнения, обе стороны совершали ошибки, о которых можно было бы много рассказать. Для молодого солдата воспоминания о блеске, о ярком расцвете императорской Германии представляли сентиментальную ценность, много бо́льшую, чем темный и трудный путь, по которому шла республика, двигаясь на ощупь в тумане времени; и тем не менее он служил ей верно.
Когда мы еще были вовлечены в борьбу, когда рейх проводил то, что назвали экзекуцией Саксонии[7], из хаоса голосов политиков впервые возникло имя, которое для нас, саксонцев, было практически неизвестно. Человек по имени Адольф Гитлер организовал путч в Мюнхене, и, по ходившим слухам, в нем приняли участие солдаты. Впервые, поскольку Капповский путч привел к серьезным столкновениям лишь в немногих местах и завершился неудачей, национальная оппозиция показала, что готова выказать по отношению к загранице бо́льшую твердость и бо́льшую решительность, чем раньше. Нашелся по крайней мере один человек, который говорил солдатским языком и которому была небезразлична судьба рабочих, то есть наших боевых товарищей, впавших в нищету. Из Баварии он бросил призыв восстановить такие ценности, как добросовестный труд, гордость за страну и доблесть.
Наш кавалерийский полк ожидал приказа выступить в Баварию против этого движения. Наш командир, которого мы обожали, и мы, молодежь, вновь столкнулись с мучившим нас вопросом: должны ли мы подчиниться и, возможно, стрелять в своих товарищей, во всяком случае, в таких же немцев, как мы? Мы испытали настоящее облегчение, когда узнали, что Мюнхенский путч провалился, и нам не придется принимать тяжелое решение.
Этот Мюнхенский путч положил конец гражданской войне и всеобщим раздорам. В это время в оборот была введена новая валюта, и скоро политическая ситуация в Германии стабилизировалась. В рейхсвере установилось полное спокойствие. До того момента некоторую роль играли фрайкоры[8], не совсем освободившиеся от духа авантюризма. Под руководством по-прежнему уверенного в себе фон Секта армия стала развиваться, сосредоточившись на себе. Нам больше не приходилось с недоверием и ужасом слышать новости о восстаниях и грабежах. Мы избавились от страха оказаться втянутыми в бои немцев против немцев. Мы могли подумать о себе, о своей истории и, главное, о задачах, которые после продолжительного кризиса ложились на армию оздоровившейся родины.
Мы втайне были рады тому, что события, происходившие с 1918 по 1923 год, с их неясностью и неуверенностью, отвратили нас от политики, теперь еще больше казавшейся нам миром, от которого следует держаться подальше, если хочешь оставаться прямым и порядочным человеком, и сблизили нас с генералами, чей авторитет по окончании гражданской войны еще оставался незыблемым. Сильная личность, генерал фон Сект, повел нас по пути, исключавшему занятия политикой. В то время, когда рейхсвер подвергался со всех сторон самой ожесточенной, зачастую несправедливой критике, этот человек являлся для нас воплощением всего того, в чем мы нуждались и на что надеялись. Для нас это был абсолютно надежный вождь, совершенно уверенный в себе; это было видно по его взглядам, по манере поведения и по всему внешнему облику. Он прекрасно знал солдата, был справедливым и по-своему доброжелательным, хотя никогда не проявлял никакого добродушия. Нам казалось, что ему известны все наши заботы, что он их разделяет, а растерявшиеся молодые офицеры, не знающие, по какому пути им идти, всегда могут обратиться к нему за советом. Кроме того, мы знали, что во время войны он, служа в Генеральном штабе, прекрасно проявил себя в решающие моменты. После всех этих боев против своих сограждан, после всей этой неопределенности он спас нас, просто окунув в реалии службы и требуя простых, ясных отношений, как во времена монархии. Следует особо подчеркнуть тот факт, что возвращение к старым традициям напомнило нам о ценностях, стоящих на много ступеней выше обычной служебной рутины. От лет братоубийственных войн у нас сохранился сильный страх перед тем, что нас могут вновь бросить против нашего же народа. Мы старались как можно меньше контактировать с придерживавшимися традиционно-патриотических взглядов правыми партиями, с объединениями бывших фронтовиков и организациями вроде «Стального шлема», поскольку в этой среде таились зерна будущих раздоров, могущие вывести нас на уличные бои новой гражданской войны. Деполитизировать рейхсвер, не занимать ни благожелательную, ни враждебную позицию по отношению к любым политическим партиям – именно в этом направлении нас вел фон Сект. Офицерский корпус не желал ни изучать, ни отслеживать политические события во всей их сложности и с их скрытыми мотивами; по крайней мере, это относилось к молодым офицерам, к числу которых принадлежал и я.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.