Александр Ефимов - Над полем боя Страница 3

Об отважном штурмовике майоре Бондаренко - умелом воспитателе и чутком товарище - нам рассказали летчики при первой встрече. Слава о его боевых делах давно перешагнула границы нашей штурмовой дивизии. Человек удивительной храбрости в небе, он был скромен и даже застенчив в обыденной жизни. А вот о людях беспокоился больше всего. Он всегда был готов помочь каждому, кто к нему обратится. Поздно ночью, закончив расчеты на предстоящий боевой вылет, штурман обычно одним из последних приходил в землянку и валился на нары, чтобы утром снова продолжить свою многотрудную работу.

В бою летчик преображался. Вера в оружие, воля к победе, точный расчет и неотразимый удар всегда приносили успех майору Бондаренко. Словно ураган, проносился он над объектом на малой высоте, неся гибель врагу. Многотонный штурмовик был удивительно послушен этому летчику на крутых разворотах боевого пилотажа. Разгоряченный боем, Михаил Захарович обычно, сразу же после вылета анализировал действия каждого пилота, давал советы, указывал на промахи. Умел он внушить своим ведомым уверенность в победе над сильным и коварным врагом.

В то время психологической закалкой авиаторов как предметом подготовки специально никто не занимался. А в условиях, в которых мы начали летать, когда господство в воздухе было на стороне фашистов, выполнение боевых вылетов было связано с особыми трудностями. По опыту своих товарищей мы знали, что в каждом полете была вероятность встречи с истребителями противника. Она не сулила ничего хорошего, особенно когда штурмовики шли к цели, тяжело нагруженные бомбами, и не могли энергично маневрировать. А ведь маневр и малая высота полета были нашими основными приемами, обеспечивающими уход от атак истребителей.

В этих условиях, естественно, летчики, если их правильно не обучить и не настроить, будут чувствовать себя скованно в полете, уделять чрезмерно много внимания войску воздушного противника, вместо того чтобы сосредоточиться на выполнении поставленной боевой задачи.

Тогда, конечно, мы этого не сознавали. Уже позже, когда пришел опыт, нам стало ясно, насколько необходимы были новичкам примеры успешно проведенных воздушных боев, удачных приемов противодействия вражеским истребителям, хитрости, смелых действий при встрече с ними. Такие факты вселяли в нас уверенность, прибавляли решительности, давали необходимый моральный настрой и эмоциональный заряд. И та психологическая подготовка, которой незаметно занимался с нами Бондаренко, рассказывая о боевых делах однополчан, приносила свои результаты. Его беседы окрыляли нас, каждому хотелось скорее сразиться с ненавистным врагом. Но до этого было еще далеко. Мы выполняли учебные полеты в районе аэродрома.

Наше летное поле порядком раскисло от затяжных осенних дождей. Однако лишь чуть-чуть улучшалась погода, как командир полка тотчас выпускал самолеты на боевые задания. Их пилотировали самые опытные летчики. Боевые задачи выполнялись малыми группами, парами и даже одиночными экипажами. Штурмовики все время держали противника в напряжении.

Общим в полку было мнение, что, как только настанет зима, наш Западный фронт перейдет в наступление. Эти разговоры волновали молодых летчиков. Думалось тогда: неужели нам не придется участвовать в боевой работе? Кто-то летел на задания и возвращался с победами, а мы на фронтовом аэродроме чувствовали себя так, как в училище в летный день: полеты по кругу, полеты в зону, ознакомительные полеты по маршруту.

Скорее бы в бой...

Передний край обороны на нашем участке фронта проходил чуть западнее районных центров Зубцов, Гжатск, Юхнов, В темные осенние ночи с аэродрома было видно багровое зарево пожарищ. Наш 198-й штурмовой авиационный полк базировался в то время на полевом аэродроме неподалеку от Волоколамска. Городок этот вместе с окружавшими его населенными пунктами в период вражеского наступления на нашу столицу был ареной ожесточенных боев.

Отступая, фашисты всю свою злобу за неудачи на фронте вымещали на мирных жителях. Они угоняли их в Германию, расстреливали, вешали, а деревни и села предавали огню. Гитлеровские генералы приказывали уничтожать на русской земле все, что было можно уничтожить. На языке фашистских вояк это называлось "создать мертвую зону" на пути наступающих советских войск.

Серьезно пострадало и село Чертаново, где располагался наш аэродром. То, что уцелело от прямых попаданий бомб, мин и снарядов, было уничтожено пожарами. Во время вражеских артиллерийских налетов пожары никто не тушил, а сильный ветер перебрасывал пламя и горящие угли с одного строения на другое, превращая деревенские улицы в огромный костер.

Лишь овраг, деливший Чертаново пополам, спас его от полного уничтожения. В некогда богатом колхозном селе условно пригодными для жилья осталось всего два-три десятка полуразрушенных домов без окон и дверей. На пепелищах стояли лишь обгорелые трубы русских печей.

В подвалах многих домов фашистами были оборудованы долговременные огневые точки. Но как только гитлеровцев выбили из Чертаново, эти доты немедленно заселяли беженцы из окрестных деревень, ютившиеся ранее в тесных погребах.

Работа сельских Советов в нашей прифронтовой полосе после того, как отсюда были изгнаны оккупанты, еще только налаживалась. Летчики нашего полка приносили чертановским ребятишкам из своей столовой кто горбушку хлеба или сухарь, кто котлету или несколько кусочков сахару.

Жители Чертаново и беженцы часто выручали нас в снегопады. На расчистку аэродрома добровольно выходили все. Даже дети помогали сгребать снег с летного поля, расчищать самолетные стоянки. Заводилой в этом деле была эвакуированная из Смоленска Екатерина Ивановна Шевелева. Ее пятилетний сын Петька был нашим общим любимцем. Этот смышленый малыш как-то не по-детски понимал войну. Он хорошо знал различные образцы стрелкового оружия. По гулу моторов Петька безошибочно отличал советские самолеты от фашистских, а при угрозе бомбежки прятался в щель.

Хотя и трудно приходилось Екатерине Ивановне, но никто не слышал от нее жалоб. В разоренной деревне, фактически на пустом месте, она старалась хоть чем-то скрасить быт таких же, как она, беженцев. Эта добрая женщина помогала сельскому Совету организовать санитарную помощь людям, стирку белья. Заботилась и о выпечке хлеба для населения, правильном его распределении. Во дворе походной хлебопекарни она колола дрова, носила воду, помогала топить печи, старалась быть полезной людям в эти трудные дни, поддерживала тех, кто пал духом, читала или пересказывала сводки с фронта.

Екатерина Ивановна глубоко верила, что недалеко то время, когда оккупанты побегут с нашей земли. Да разве только одна она так думала? Разгром гитлеровских войск под Москвой вдохновлял советских людей, укреплял их веру в нашу победу над германским фашизмом.