Люди и время - Геннадий Михайлович Черкасов Страница 3

на шее у матери. Многие ростокинские ребята работали профессиональными грузчиками в конторе Моспогруза, которая располагалась в Сокольниках на улице Матросская тишина, напротив тюрьмы. Я поговорил с Сашей Крестом о возможности поработать грузчиком, и он мне помог. Дядя Саша долгие годы дружил с семьёй Орловых, где отец — дядя Коля и два его сына — Толя и Виктор были профессиональными грузчиками. Они взяли меня с собой в контору, но возник серьёзный вопрос: разрешалось работать с восемнадцати лет. Нашёл выход Толик. Он был старше меня, успел отсидеть срок и отслужить в армии, играя там в футбол. Играл он профессионально и даже во время службы отыграл успешно в одной из команд класса «Б». В те годы чемпионат СССР по футболу проводился в двух классах: «А» и «Б». Его пригласили в одну из известных команд класса «А», но, увы, он сел. Толик сказал мне: «Завтра возьми две фотографии и рабочую одежду- Пойдёшь со мной на кондитерскую фабрику имени Бабаева». Она находилась на Верхней Красносельской улице.

Проходную миновали просто — толпой человек в десять, все грузчики. Они меня прикрыли, и я оказался на территории фабрики. Зашли переодеться в раздевалку. Там же мне быстро сделали пропуск. Тогда я впервые увидел, как при помощи варёного куриного яйца перекатывают печать. Пропуск был готов. Свободно пользовался им на проходной в течение полугода.

Сразу «встал под сахар». Толик подошёл и предложил: «Может, с ящиков начнёшь, попривыкнешь? Они намного легче, чем мешки». Но я остался на мешках. Они по весу были разные: 50 килограммов, 100 и «кубинский» — 101 килограмм. Замечу, что мой личный вес к этому времени был 69 кг. Но, как ни странно, я справлялся, и своей очереди у транспортёрной ленты не пропускал. А по ней шли мешки, которые выгружали сразу из вагона, и они с транспортёра падали на спины грузчиков.

Как вы уже догадались, работал я во время занятий в школе. Мать узнала, но махнув рукой сказала: «Делай, как знаешь!» Как оформлялась в конторе моя зарплата, я не интересовался. Трудовая смена длилась 12 часов. День вкалываешь, два отдыхаешь. Мой заработок в месяц был от 110 до 140 рублей. Отмечу, что в то время зарплата учителя и врача составляла от 80 до 110 рублей, а инженера, молодого специалиста доходила до 120 рублей в месяц. Толик был честен со мной в расчётах, в этом я уверен. С зарплаты скидывались «бугру» за справки. Справка — это отчёт о сделанной за смену работе, правильно оформить её очень важно. От этого зависела оплата. Учитывалось, например, сколько метров несёшь груз: десять или двадцать — расценки были разные. Я каждый месяц получал премию, где-то по 10–12 рублей. За что мне платили её, я не знаю, но премиальные мне выдавал Толик. Случалось, когда я был на тренировках или сборах, он приносил деньги моей матери. Она удивлялась, но Анатолий успокаивал: «Володя это заработал».

Мне ещё доплачивали и закрывали смены, как футболисту. Я играл левого защитника в команде Моспогруза, которая выступала на первенстве Москвы, по какой группе не помню. Перед серьёзными играми обязательно были тренировки. В основном матчи проводили на стадионе, который в то время был у метро Семёновская. Сейчас на том месте стоит торговый центр.

Да, упустил нечто важное. Я не пил и не курил. Первая игра, в которой участвовал, меня удивила. В раздевалке народу — на три состава. Весь криминальный цвет трёх вокзалов — Красносельской и Сокольников, все дают наставления игрокам. Ко мне подходят два серьёзных парня, которых я до этого не встречал, и дружеским тоном мне говорят: «Вова, ты играешь левым защитником. Выноси смело любого, кто идёт по твоему краю. Никто тебя не тронет и не обидит ни во время игры, ни после».

Все выпивают. В основном водку. Но, насколько я видел, наши игроки не употребляли, хотя за этим особо и не следил. Даже уверен, что, если они бы и приняли, на их игре это бы не отразилось. Состав команды приличный. Многие прошли школу футбола, некоторые играли в классе «Б». Вратарь в классе «А» выступал за одну известную республиканскую команду. О себе и своих способностях говорить сложно, но игры я не портил, а функциональная подготовка у меня в разы выше, чем у любого игрока нашей команды. Во втором тайме мог играть в защите, полузащите и ещё подключался в нападении. За Моспогруз я отыграл до конца сезона 1963 года. Команду не подвёл, несмотря на экзамены в школе и поступление в институт.

По прошествии многих лет я понял, что сложнее всего было во время матча не игрокам, а судье, потому что болели за нас «очень серьёзные ребята». И мы держали марку. Играли жёстко, однако строго по правилам.

С того матча мы ехали с Толиком на электричке до станции Яуза. Игра закончилась в районе полудня. Был будний день. В поезде я встретил своего знакомого Леонида, мы вместе с ним тренировались в клубе «Крылья Советов», и задержался с ним на выходе, а Толик двинулся вперёд и вышел со одной стороны, а я — с противоположной. Через пару строк вы поймёте, к чему это уточнение. Мы повернули домой (жили с ним в одном бараке). Вдруг Толик останавливается и говорит: «Пошли в кино. Ребята говорят, что фильм классный идёт — «Тайна Жао-Кораль». Я ему отвечаю: «У меня денег нет». А он: «У меня тоже», — и достаёт классные часы. Я удивился, а приятель объясняет: «Да вот, пошёл на выход. В тамбуре стоит какой-то хлюст. Задел его нечаянно сумкой. Не успел извиниться, как он меня обозвал. Ну, я врезал. Хорошо, в тамбуре никого не было. Он упал, раскинув руки. Смотрю «котлы» классные». И, оправдываясь то ли передо мной, то ли перед собой, сказал: «Ну, наказать-то надо!» Я промолчал. Толик тогда так рассудил: «Сейчас за трояк продадим, и в кино. Ещё мне на пиво, а тебе на крюшон и корзиночки хватит». Ростокинским были известны мои кондитерские пристрастия.

Вошли в сарай, там два человека. Я их знал — воры. Толик предложил им часы. Они, смеясь, посмотрели на нас, и один из них закатал рукав левой руки. Там было надето несколько часов: «На правой столько же!» Ну, мы им сказали, что хотим сходить в кино. Фильм хороший. Они пригласили: