Юрий Беспалов - Людмила Зыкина. Издалека долго… Страница 3

А Шаляпин? Для меня, как для певицы, Федор Иванович был и остается недосягаемым идеалом в пении, в подвижническом отношении к искусству. Записанные им народные песни навсегда останутся классическим образцом творческого и в тоже время бережно-трепетного обращения с фольклором.

В этот момент выключился магнитофон. Я стал вставлять новую пленку.

— Может, на сегодня хватит? — спросила Людмила Георгиевна. — Мне еще надо успеть новое платье примерить. Марьяша, наверно, заждалась. (Портниха Марьям Мухамедовна годы работала с Зыкиной. С ней певица часто советовалась и обсуждала новые эскизы и модели. Довольно толковый и знающий свое дело специалист. Однажды я зашел в примерочную без спроса — звонил Кобзон, ему зачем-то срочно потребовалась Зыкина, — и увидел, как Марьям прикладывала ряд белых, довольно крупных рюшек на грудь певицы, стоявшей рядом в платье темно-синего или, скорее, василькового цвета. Пока Зыкина вела переговоры с Кобзоном, я снова зашел в примерочную. «Марьям Мухамедовна, — говорю, — извините за вмешательство, но нужны ли эти, хоть и прекрасные, рюшки на груди Зыкиной? Они только увеличивают ее объем. А зачем? Придумайте что-то другое, вы же профессионал в этом деле». И рюшки были убраны. Тут уместно вспомнить почти анекдот.

Одна дама из Волгограда прислала Зыкиной письмо, в котором сетовала на то, что у нее «грудь больше, чем у Вас, Людмила Георгиевна, а сейчас смотрю кругом, у женщин грудь много меньше моей, видно, мода такая пошла. Что мне делать? Что бы Вы посоветовали?». Подошел к Зыкиной. «Что отвечать?» — спрашиваю. «Что отвечать? Не отрезать же. Пусть донашивает».

Для меня, как для певицы, Федор Иванович Шаляпин был и остается недосягаемым идеалом в пении, в подвижническом отношении к искусству.

После примерки платья я заглянул в кабинет Зыкиной.

— Продолжим разговор, Людмила Георгиевна?

— Нет, сейчас должна приехать Аля Пахмутова. Давай завтра.

— Завтра суббота.

— Ну и что? Времени будет больше. И не стесняйся. Спрашивай о чем угодно, я расскажу все, что есть в памяти. Могу забыть что-то, напомни, приведи меня к тому, что тебе нужно узнать или спросить.

Составив перечень из нескольких десятков вопросов к певице и в течение месяца получая от нее ответы на них, касающиеся творческих поисков, отношения к состоянию песенного жанра, его будущего, я решился на первое с ней интервью, которое и было опубликовано в газете «Советская культура» 20 февраля 1979 года под названием «Запоют ли наши внуки „Калинку“»? После публикации и в редакцию газеты, и в адрес Зыкиной посыпались, как из рога изобилия, сотни писем и откликов, поддерживающих взгляды певицы. На конвертах сплошь и рядом значились три слова: «Москва. Людмиле Зыкиной». И как ни удивительно, они доходили до адресата. «Москва. Кремль. Зыкиной» — были и такие, чаще на телеграммах. Авторы многих посланий обращались с советами, предложениями, комментировали зыкинские высказывания, задавали певице вопросы самого разного толкования, просили дать ответ на них…

— Взял у вас, Людмила Георгиевна, интервью на свою шею, столько писем пришло, с ума можно сойти.

— О чем вы говорите, Юрочка! Вам ли жаловаться с таким-то опытом. Я же рядом.

— Одно дело — писать статьи, очерки, совсем другое — отвечать на письма.

— Не переживай, справишься. «Труд побеждает все», — сказал кто-то из великих.

Пришлось засучивать рукава. И на многие годы.

Поток писем значительно увеличивался после выступления певицы на телевидении или радио по проблемам современной культуры, нравственности, воспитания, особенно годы спустя после развала Союза. Отклики эти она откладывала в отдельную папку и иногда перечитывала, как бы сверяя свою точку зрения на ту или иную проблему с взглядами и суждениями пишущих ей корреспондентов. Вот отрывки некоторых из них, самых характерных для середины девяностых, не утративших во многом смысла и сегодня.

Из письма нижегородца М. Кузнецова:

«9 декабря 1890 года по возвращении с Сахалина Чехов пишет письмо Суворину: „Хорош Божий свет. Одно только нехорошо: мы. Как мало в нас справедливости и смирения, как дурно понимаем мы патриотизм!.. Мы, говорят в газетах, любим нашу великую родину, но в чем выражается эта любовь? Вместо знаний — нахальство и самомнение паче меры, вместо труда — лень, свинство, справедливости нет.“

Более ста лет прошло с тех пор. Но многое ли изменилось? А вы взялись изменить положение в культуре. Получится ли? Дай-то бог!».

Строки из письма профессора Н. Прокопенко:

«Культура человека — его умственное и нравственное образование. К сожалению, людей истинно культурных в нашей стране встретить не так просто. Даже в среде политических, государственных деятелей прошлого и настоящего. Все глупости происходили и происходят от отсутствия в руководителях и их окружении подлинной культуры — политической, экономической, правовой. Не говоря уже о бытовой культуре. В цивилизованных странах опоздать на встречу так же неприлично, как испортить воздух в общественном месте. Необязательность, пустословие, вранье — обычное явление. Поэтому Вам в борьбе за подлинную культуру не будут союзниками: а) невежество общественного вкуса, формируемое бульварной демагогией, словоблудием и откровенной пошлостью иных средств массовой информации; б) всякое противостояние попыткам терпеливо взращивать народовластие, культивировать политическое сознание, общественную нравственность и мораль; в) скороспелость в освоении принципов и основ демократии, которая требует огромных нравственных усилий, глубокого понимания реальной политической и правовой культуры народа; г) слабая подготовка современного человека к восприятию и утверждению подлинно демократических начал; д) победы бездарей и неграмотных амбициозных шарлатанов с ограниченным кругозором над здравомыслящими и честными людьми.

Удачи Вам!»

Авторитет Людмилы Зыкиной был так велик среди поклонников, что ее заваливали письмами и телеграммами о проблемах современной культуры, нравственности, воспитания.

«Культурой у нас и не пахнет, — пишет прядильщица из Иванова Л. Лебедева. — Матерятся все, кому не лень, хамство чуть ли не на каждом шагу, проституция процветает, тюрьмы переполнены дебилами, люди скудеют интеллектом и готовы на любой обман ради денег, наживы. И доброту, и честность, и совесть, и порядочность, и интеллигентность, от века считавшиеся российской добродетелью, мы умудрились растерять. О поведении, нравах в молодежной среде — и говорить не приходится. Поднять культуру народа на должную высоту — это невероятно тяжелый, по большому счету непосильный в наше сумасшедшее время груз…».