Вадим Старк - Наталья Гончарова Страница 3

Фамилия Гончаровых

«1812-го Года 27-го Августа в Тамбовской Губернии Селе Кареяне Родилась 5м Дочь Наталья в 3 часа утра Крестины 8го сентября восприемники Загряжской и Матушка Ка<терина> Ан<дреевна>: — Имянины ее 26го Августа»[1] (подчеркнуто в оригинале. — В. С.).

Так детально отметил в записной книжке появление на свет Натальи Николаевны ее дед Афанасий Николаевич Гончаров. Отметил всё: и дату, и место, и время рождения, и то, что внучка была пятым ребенком, и когда ее крестили, и кто крестил: один из хозяев Кариана Александр Иванович Загряжский и Екатерина Андреевна Гончарова, во втором браке Новосильцева, мать Афанасия Николаевича, то есть дядя и прабабка младенца. Подчеркнуты ее имя и имена восприемников. Особой строчкой отмечен и день именин Натальи, пришедшийся на канун ее рождения. Запись сделана конечно же позднее, ибо Афанасий Николаевич находился в момент появления на свет внучки за тысячи верст от помянутого места — путешествовал по Европе. Лишь в сентябре 1812 года он вернулся в Россию, охваченную войной с Францией. В знаменательный для отечества год родилась Наталья…

Семейство Гончаровых, к которому она принадлежала, берет свое начало от калужского посадского человека, горшечника-гончара, о чем говорит и сама их фамилия. Гончар в мифах многих народов — герой или бог, творящий из глины, как египетское божество плодородия Хнум, людей и даже мироздание. Согласно индийской мифологии сам Брахма в одном из своих воплощений был гончаром. В шумерском же антропологическом мифе бог вод Энки призывает на помощь гончаров-формовщиков, добрых и благородных творцов, в помощь богине-прародительнице Намму, для того чтобы из глины, взятой над бездной, слепить человека и его судьбу. Во всех этих и других типологически сходных мифах народов Старого и Нового Света с их «бродячими сюжетами» о сотворении человека из глины отражаются стадии приготовления и формовки глины в гончарном деле. В Западной Африке и части Средней Азии, где гончарное дело было сугубо женским, горшечница, обладающая сверхъестественными способностями, может выйти замуж только за кузнеца, кующего при помощи огня культовые орудия и предметы. Вместе они выступают в роли жрецов, обеспечивающих плодородие земли. Отличие священных занятий гончара от божественных во всех религиях состоит в том, что гончар не может вдохнуть в свое творение душу. Эти представления древних народов были осмыслены и христианством, закреплены духовной литературой. Так, иеромонах Клементий Зиновьев в виршах петровской поры прописал:

Преть можно гончарство святым делом назвать:Поневаж Бог Адама зволил з глины создать.

В свете сказанного символичным представляется брак Гончаровой с Пушкиным.

Основателя династии Гончаровых звали Иван Дементьевич. Он, а потом и его сын Абрам Иванович держали гончарную лавку в Калуге, старинном купеческом городе на Оке.

В Калуге, прародине Натальи Николаевны, у Гончаровых издавна был свой дом. Получение в екатерининские времена дворянского достоинства позволило им построить в конце XVIII века в городе двухэтажный каменный барский дом, который сохранился до наших времен, хотя и подвергался разного рода перестройкам. Калужские дворяне Гончаровы, живя в имении, имели возможность при поездках в губернский город по делам или для участия в дворянских выборах останавливаться в собственном доме. И последующие поколения Гончаровых пользовались городским домом. Несомненно, бывала в нем и Наталья Николаевна: в детстве, с братьями и сестрами, и позднее, уже будучи замужем. Пушкин еще не однажды будет поминать провинциальную Калугу в письмах к жене, гостившей у деда в Полотняном Заводе, предостерегая от выездов туда с сестрами.

Гончаровский дом расположен напротив пятиглавой церкви Святого Георгия «за верхом», выстроенной в петровские времена, в 1700–1701 годах, в старых московских традициях — с грандиозной шатровой колокольней, с летним верхним и зимним нижним храмами. Уже к екатерининским временам относится пятиярусный иконостас верхнего храма с пышной позолоченной деревянной резьбой. Для нескольких поколений Гончаровых эта приходская церковь была почти домашней: они были ее вкладчиками, в ней поминали их всех поименно.

Семейное предание, закрепленное историческими трудами, гласило, что внук родоначальника Афанасий Абрамович Гончаров основал неподалеку от Калуги на реке Суходрев полотняную и бумажную мануфактуры, которые позволили ему составить огромное состояние. Петр I, создавая русский флот, поощрял производства, потребные для его нужд, и Гончаров первым в России сумел наладить изготовление парусного полотна, которое до него ввозилось из Голландии. Царь поддерживал талантливого предпринимателя, переписывался с ним по поводу его предприятий, присылал ему мастеров полотняного дела из Голландии. Это предание было даже закреплено толкованием известного портрета А. А. Гончарова, на котором он представлен якобы с письмом государя в руке.

Пушкин, пользуясь трудами известного историка И. И. Голикова, не преминул отметить этот факт в «Истории Петра Великого» под 1718 годом: «В 1717 из Амстердама подрядил Петр между прочим плотинного мастера и послал его к калужскому купцу Гончарову, заведшему по его воле полотенную и бумажную фабрики. Петр писал Гончарову: VI — 255». Как видим, Пушкин осторожно делает ссылку на труд Голикова с указанием тома и страницы, оставляя на его совести правдивость приведенного сообщения. Это свидетельство того, что у него были основания сомневаться в правильности данного показания. У Голикова в указанном месте читаем: «Во всем деле руководящая роль принадлежит Гончарову; ему пишет Петр Великий из Голландии, что „поелику он не имеет у себя хорошего плотинного мастера, то он для него наняв искуснаго, посылает при сем, прописав за какую плату он его нанял и заключает, а буде ему тягостно производить такое жалованье, то он Государь будет ему платить свое“».

Поэт видел и сам портрет прапрадеда жены. До нашего времени дошло несколько его старых вариантов, не говоря уже о поздних копиях. Оригинал хранится ныне в семье Гончаровых, прямых потомков изображенного по мужской линии. В Калужском краеведческом музее экспонируется старинная копия, а в музее Полотняного Завода представлена современная копия. Этот портрет запечатлен и на старых фотографиях интерьеров большого усадебного дома. Художник представил Афанасия Абрамовича в весьма почтенном возрасте, судя по всему, уже в конце жизни, в царствование Екатерины II. Только недавно было установлено, что он родился в 1705 году, а значит, в 1718-м ему было всего 13 лет. Это обстоятельство окончательно убедило в том, что ни в какой переписке с Петром в это время он состоять не мог. На портрете он представлен, по всей вероятности, с грамотой на чин коллежского асессора, дававший ему права потомственного дворянства.