Татьяна Дашкевич - Фатьянов Страница 3

Так появился «Торговый дом Фатьяновых в Вязниках», реклама которого была широко представлена в российской периодике начала двадцатого века. Дом этот был известен и по всей Владимирщине.

В переднем малом зале и втором зале, который побольше, семья принимала гостей. Но будничная, рутинная жизнь проходила во флигеле. Это была трехэтажная пристройка с правой стороны здания. В самом нижнем этаже находилась кухня и комнаты прислуги. Во втором и третьем этажах располагались спальни хозяев. Домашние комнаты были довольно скромны: основные доходы отец семейства тратил на образование детей.

Иван Николаевич оставался человеком широкой души.

По праздникам большая гостиная наполнялась городской детворой. Приглашались на карнавалы в основном бедные детишки, и Евдокия Васильевна хлопотала над подарками для маленьких гостей. Их щедро одаривали, с пустыми руками никто не уходил. О доброй и сострадательной атмосфере этой семьи вспоминала горбатенькая домработница Фатьяновых, которую все звали Дашонкой. Будучи уже совсем старой, она рассказывала Алексею:

— Пришла одна девчушка с мамынькой покупать желтые ботики…Облюбовала! Так они ей приглянулись. Пришли, а денег-то у мамыньки и не хватило. Мамынька, мол, это девчонку за ручонку ведет из магазина, а та плачет горючими слезами. Тут Иван Николаевич рядом случился, Царствие ему Небесное! Почто, мол, девочка горько плачешь? Ботики, мол, хочу… Он и купил ей их — носи, детка…

Иван Николаевич выписывал книги для богатой своей библиотеки, которой пользовались все читающие горожане. Он покупал музыкальные инструменты и сам, и все дети с ним музицировали. Не роскошь, но вкус и добротность царили в доме. И Евдокия Васильевна была его душой и духом. Строго религиозная и образованная, она дочерей отдала учиться в гимназию. Отец Меньшов гордился ею, укладом этот обустроенного ею дома.

Двоюродная племянница Ивана Николаевича Лидия, она же — тетка Марианны Федоровны Модоровой, училась в одном классе гимназии со старшими дочерьми Фатьяновых. И жила она вместе с сестрами, как своя. Старообрядцы могли отпустить девицу только в добропорядочную семью. Гимназистка почтительно любовалась Евдокией Васильевной.

В самый расцвет «Торгового дома Фатьяновых» появилась в семье еще одна дочь — Тамара. Шел 1916 год — близилось крушение патриархального русского уклада…

А в 1917 году имущество Фатьяновых национализировали.

Их дом оказался привлекательным для новых административных структур тем, что был велик, имел много помещений и располагался в самом центре города. В нем разместилась телефонная станция, обслуживающая революцию.

Семья с грудным младенцем на руках, подобно десяткам тысяч зажиточных русских семей, была «выброшена» на улицу.

И вновь родовое гнездо Меньшовых — дедовский дом — принял семью дочери.

В этот период обездоленности и родился последний ребенок — Алексей.

Мальчик появился на свет 4 марта 1919 года в комнате самого деда Меньшова. В современных Вязниках день рождения поэта празднуется 17 марта. Такая досадная неточность появилась в результате просчета одного из биографов Фатьянова. К записи в церковной книге «4 марта» было прибавлено две недели, корректируя дату на новый стиль. Однако, в 1919 году и церковь, и государство приняли европейский календарь. Добавлю, что сам поэт считал днем своего рождения 5 марта. Может быть, потому, что любил цифру «пять».

Перед появлением на свет своего «поскребыша» чета Фатьяновых была в гостях во Мстере. Евдокия Васильевна почувствовала первые схватки в доме у Сергея Александровича Фатьянова, двоюродного брата мужа. Спешно заложили лошадей и помчались в Малое Петрино…

Новорожденный стал любимцем семьи.

Это во многом повлияло на характер Алексея — дружелюбный, не чающий подвоха, открытый, уверенный во всеобщей доброте. Старшие Николай, Наталия и Зинаида учились в Москве. Приезжая на каникулы домой, они нежили и баловали маленьких Тамару и Алешу.

По вечерам в семье любили петь старинные песни, но не запрещались и новые. Родители понимали, что прошлого не вернуть, а детям жить в том государстве, какое случилось. Возможно, это было проявлением здравого смысла и естественного обывательского конформизма. Как бы то ни было, а Евдокия Васильевна Фатьянова вместе с детьми чуть ли не пешком ходила в Москву на похороны Ленина. А когда понадобилось — валяли и валенки на Рабоче-крестьянскую Красную армию.

— Не бойся, Алеша, — тихо говаривал Иван Николаевич своему младшему, в котором души не чаял. — Руки-ноги есть — проживем… Не привыкай, сын, к сладкому — тогда ему всегда рад будешь. Привыкнешь — радость потеряешь… Бери, Алеша, пример с Николая…

Николая Фатьянова ставили в пример не одному лишь маленькому Алексею, а тысячам мальчиков России. Однако, Алексею было всего лишь три года, когда старшего брата не стало.

А история ранней и неожиданной смерти Николая доселе остается загадкой.

История забытого вождя

1. Человек с открытки

Из стихотворения Николая Фатьянова «Сенеж»:

«В вечерних сумерках, когда туман клубамиЗастелет гладь немых сенежских вод,Из темных камышей на озеро стадамиПлывет гагар, крякуш шумливый род.

И вот в такую глушь мы стройною толпоюПришли под звуки песни молодой,Своею твердою и дерзкою стопоюНарушив сон лесов и озера покой…»

Это стихотворение принадлежит неизвестному поэту начала века Николаю Фатьянову.

С детства Николай был увлечен разведчеством — скаутингом.

Днем рождения российского скаутинга считается 30 апреля 1909 года.

Но во время Первой мировой войны, когда в русском обществе чувствовался невиданный подъем патриотизма, скаутское движение охватило свыше пятидесяти тысяч детей в более, чем ста сорока городах России. Николай Фатьянов стоял у истоков военизированного детского и юношеского движения и вошел в неписанную историю России Колей Фатьяновым — старшим Скаутмастором Москвы и губернии.

Николай был человеком глубоко верующим, проникновенным, вдумчивым знатоком истории, чтил родные традиции. Когда случилась революция, его соратник по Петербургу О.И. Пантюхов эмигрировал и возглавил скаутское движение русских детей за границей. Николай остался в России. Он, как и многие разумеющие добро люди, считал, что это умопомрачение масс скоро кончится и все вернется на круги своя. Он даже увлекся на какое-то время внешним благородством революционной идеи. В дни февральской революции 1917 года он создал первый свой отряд. Это тогда впервые по Москве прошли скауты не в защитных, коричневых и синих «галстухах», а в повязанных на шеи красных платках. Сбоку шел 19-летний юноша в защитном френче и широкополой шляпе. Он весело улыбался, свободно разговаривал со счастливой ребятней, чьи глаза горели невыразимой радостью. Но это были не пионеры, а скауты. Скауты в красных галстуках. Потом, постепенно, они вновь сменили их на прежние синие, зеленые, защитные.