Наталья Думова - Имени Бахрушина Страница 3

В честь открытия приюта 25 ноября 1901 года был дан завтрак. В архиве сохранилось приглашение–меню. Какие названия блюд! Едва ли кто из наших современников слышал такое, уж не говорю пробовал: «Консоме из ершей. Лонж из телятины Ренессанс. Бомба понаше с дюше»!

В 1898 году Бахрушины построили на Болотной площади (теперь площадь Репина) дом бесплатных квартир для нуждающихся вдов с детьми и учащихся девушек. Два года спустя отдали для расширения этого дома свое земельное владение на Софийской набережной и выстроили еще одно здание, потом между ними — третье. В общей сложности на дом бесплатных квартир Бахрушины пожертвовали 1 257 тысяч рублей. В 1912 году в нем было 456 однокомнатных квартир площадью от 13,2 до 30,4 квадратного метра и жили там 631 взрослый и 1378 детей. При доме действовали два детских сада, начальное училище для детей обоего пола, мужское ремесленное училище и профессиональная школа для девочек. В общих рабочих комнатах можно было бесплатно пользоваться швейными машинами. Столовая тоже была бесплатной. На первом этаже размещалось общежитие для 160 курсисток.

Полмиллиона рублей Бахрушины пожертвовали на приют–колонию для беспризорных детей в Тихвинском городском имении в Москве. В 1913 году предоставили Зарайскому городскому управлению крупную сумму денег на строительство больницы, родильного дома и амбулатории.

В 1915 году Александр Алексеевич Бахрушин продал городу Moci^e большое земельное владение в Серпуховской части — по очень низкой цене — за

422 250 рублей и, добавив 77 750 рублей, принес сложившийся в итоге полумиллионный капитал в дар городскому общественному управлению. 300 тысяч предназначались для строительства на этом участке городского Народного дома с помещением для досуга детей и подростков, библиотекой и читальней, столовой- чайной (где «за минимальную цену беднейший класс населения мог бы получить здоровую пищу») и, наконец, зрительным залом–театром на 1 200–1 500 человек. По замыслу Бахрушина, здание Народного дома должен был окружать сад для летних и зимних развлечений и детских подвижных игр.

Оставшиеся 200 тысяч рублей ассигновались на постройку учебно–ремесленной мастерской для беднейших мальчиков, окончивших начальные городские школы, и общежития на 50 человек для наиболее нуждающихся. Предполагалось организовать здесь же вечерние общеобразовательные классы для рабочих, выделить помещение «для чтений и лекций», устроить площадку для игр и физических упражнений подростков.

По подсчетам Юрия Алексеевича Бахрушина, только эти крупные пожертвования семьи (не считая многочисленных более мелких) составили свыше 3,5 миллиона рублей. Кроме того, перед самой Февральской революцией Бахрушины подарили Московскому городскому самоуправлению свое имение Ивановское, в трех верстах от Подольска, под приют–колонию для беспризорных детей. Ю. А. Бахрушин подробно рассказывает в своих мемуарах о том, как досталось его деду Александру Алексеевичу это богатейшее имение с домом в 200 комнат, когда–то принадлежавшее воспетой Пушкиным московской генерал–губернаторше Аграфене Федоровне Закревской.

Последняя владелица Ивановского, графиня Келлер, увязла в долгах. Множество ее векселей скопилось у Бахрушиных, и после многочисленных отсрочек платежей суд вынес решение: за долги имение переходит к ним.

В старинной усадьбе была такая масса мебели и различной утвари, что вывезти все это Келлер не смогла. Однако она не хотела ни оставить, ни продать новым владельцам ничего, решительно ничего! Поскольку по постановлению суда Бахрушины имели право только на недвижимое имущество, графиня приказала своему управляющему объявить но окрестным деревням: разрешается брать из барского дома все, что пожелаешь. И вот крестьяне на телегах подъезжали к парадному подъезду, грузили навалом старинные столы с крышками из цельного малахита, огромные, в человеческий рост, фарфоровые вазы, музейную мебель красного дерева и карельской березы. По дороге многие вещи сваливались под колеса, разбивались, ломались…

В Ивановском были знаменитые па всю Москву оранжереи, где выращивали персики, ананасы, бананы. Накануне приезда новых хозяев графиня приказала на всю ночь оставить раскрытыми двери оранжереи, и ноябрьский крепкий морозец уничтожил плоды трудов нескольких поколений искуснейших садовников. Выжили лишь четыре персиковых деревца.

Имение стало летней резиденцией Александра Алексеевича Бахрушина (его жена к тому времени умерла). Туда же съезжалась многочисленная бахрушинская молодежь с друзьями. Танцевали, ставили шарады, заводили шумные игры. Верховодил во всех затеях внук Александра Алексеевича — Сергей Владимирович, впоследствии историк, член–корреспондент Академии наук СССР.

С именем Бахрушиных связана и история популярного на рубеже веков театра Корша (теперь МХАТ имени Горького). Присяжный поверенный, драма

12. «Знамя» № 3.

тург и переводчик Федор Корш основал драматическую труппу, дебютировавшую в 1882 году гоголевским «Ревизором». В 1885 году Бахрушины сдали ему в аренду под строительство театра лучшую часть своего земельного владения на самых выгодных для арендатора условиях.

В фантастически короткий срок — менее чем за 100 дней, как гласит легенда, — по проекту архитектора М. Н. Чичагова было возведено театральное здание в псевдорусском стиле. Построить театр Коршу помогли друзья, и в их числе Александр Алексеевич Бахрушин, пожертвовавший 50 тысяч рублей.

А. А. Бахрушин принял финансовое участие в создании Московского коммерческого института, материально поддерживал работы, связанные со становлением отечественного воздухоплавания, различные медицинские эксперименты.

Ю. А. Бахрушин описывает такой случай. Будучи шести недель от роду, он перенес дифтерию в крайне тяжелой форме. Однажды вечером наступил кризис. Доктора признали себя бессильными, и тут кто–то посоветовал обратиться к молодому врачу Г. Н. Габричевскому, недавно начавшему эксперименты с противодифтерийной вакциной. В первом часу ночи обеспамятевший от тревоги за ребенка Алексей Александрович приехал к Габричевскому. Тот уже лег спать и через прислугу передал, что ни за какие деньги никуда не поедет. Бахрушин продолжал умолять, настаивать. Возмущенный врач велел узнать фамилию неотвязного просителя и. услышав ее. тут же оделся. «К вам–то я обязан ехать», — сказал он.

Выяснилось, что, когда Габричевский начал свои эксперименты и ему понадобились деньги для этого, единственным человеком, который пришел ему на помощь, был дед больного ребенка — Александр Алексеевич Бахрушин.

В 1901 году Александр и Василий Бахрушины (Петр к тому времени уже умер) за благотворительную деятельность были удостоены звания «почетный гражданин Москвы». Такую честь заслужил до них лишь один представитель купеческого сословия, П. М. Третьяков, за создание художественной галереи. Газета «Русское слово» по этому поводу писала: гласный Думы мануфактур–советник А. А. Бахрушин «никогда не говорит в Думе, но совместно с братьями сделал для города столько, сколько не сделают десятки говорящих гласных».