Софья Бенуа - Одри Хепберн. Откровения о жизни, грусти и любви Страница 3

Говорить о становлении мировоззрения будущей великолепной звезды Одри Хепберн невозможно, не упоминая искреннего увлечения ее родителей фашистскими идеями. Стоит сказать, что в 20 – 30-е годы ХХ века представители многих аристократических семей были на стороне фашистов, вкладывая свои финансы, энергию и, наконец, обширные связи в процветание этой идеологии.

К 1934 году фашисты входили в состав всех правительственных организаций в Бельгии. Отец малышки Одри разделял фашистскую идеологию всегда и активно участвовал в политических митингах, проводимых нацистами.

«Вождь международного фашизма» бельгийский аристократ, доктор права Леон Джозеф Мари Игнас Дегрель. В 1935 г. создал партию «Front Populaire» («Народный Фронт»), которую называют движением рексистов

Весной 1935 года родители Одри собирали деньги и вербовали новых членов для Британского союза фашистов под руководством Освальда Мосли. Мосли происходил из древнего аристократического рода и так же, как и многая британская знать, имел в своих венах еврейскую кровь. Этот парадокс кажется странным, однако мы не станем влезать в суть непростого вопроса взаимоотношений еврейства с «мировым злом» в виде фашизма, навязанного человечеству в ХХ веке.

26 апреля 1935 года в издании Британского союза фашистов «Блэкшет» («Черная рубаха») появилась статья «Зов фашизма» с фотографией Эллы. В статье автор возвышенно писала: «Мы услышали зов фашизма и последовали прямой дорогой к победе, поскольку мало мы еще понимаем и слабо осознаем все происходящее. По крайней мере, нам удалось разорвать связывающие нас узы и найти путь к спасению. Мы, последователи сэра Освальда Мосли, убеждены, что в нем мы обрели лидера, чей взгляд устремлен не к земле, а к высшей реальности и идеализм которого позволит Британии увидеть новый рассвет духовного возрождения»; «Слишком долго мы полагали, что материальным платят за материальное и что земные вещи могут улучшить землю. Но это не так. Мы, те, кто услышал зов фашизма… научились понимать то, что смутно представляли и раньше, а теперь осознали в полной мере: что только дух способен очистить тело и что только душа Британии может быть спасением Британии…»

Баронесса Элла публично выступила с одобрением протеста против чуждого, еврейского доминирования в банковском деле и торговле. Напрочь упустив при этом, что сама имеет некоторое отношение к этому самому «чуждому» доминированию в своей стране…

Голландка напишет несколько статей для еженедельника Мосли «Блэкшет», подписав их родовым именем: Элла де Хемстра.

В начале мая 1935 года Элла и Джозеф Хепберн-Растон ужинали в Мюнхене с Адольфом Гитлером и его ближайшими сподвижниками, в том числе британским подданным сэром Мосли. И никого из присутствовавших не заботило, что за столом с наци №1 сидит «еврейская знать» или что у баронессы Эллы в Восточной Европе проживают дальние родственники-евреи. Среди гостей были и три британские аристократки – сестры Митфорд, влюбленные в фюрера немецкой нации. Интересно, что в начале нашего XXI века пресса Великобритании сообщила о том, что одна из сестер Митфорд родила от Адольфа Гитлера ребенка, которого ее родители долгие годы скрывали от общественности. Вполне вероятно, так оно и было, ведь фюрер любил хорошеньких женщин и никогда не ощущал недостатка в восторженных спутницах.

Плакат «Истинное лицо рексизма». Бельгия, 1939 г., автор Рене Магритт

Родители малышки Одри вернулись в Брюссель в середине мая, забыв о дне рождения дочери. 4 мая – в день своего шестилетия – Одри была с няньками и родственниками, но без матери и отца, к которому была нежно привязана. Но ее отца больше заботили мировые проблемы, чем проблемы крошечного мирка его дочери. «Вскоре Джозеф окончательно отдалился от жены и дочери. Мрачному, молчаливому, нежелающему работать, полностью зависящему от жены, ненавидящему евреев, католиков и «цветных» Джозефу было просто нечего сказать Элле и Одри. И это угнетало девочку больше всего».

В мае того же 1935 года Джозеф Растон – без ссор, бурных сцен и вообще без каких-либо предупреждений – собрал свои вещи и покинул дом на улице Кейенвельд, чтобы никогда больше не вернуться. Впрочем, разные исследователи преподносят сей факт расставания по-разному. К примеру, мы можем найти такое объяснение: «Непосредственная причина разрыва между ее родителями была весьма банальной. Однажды, неожиданно придя домой, мать Одри застала своего супруга в постели с няней, которая присматривала за Одри и сыновьями Эллы от первого брака. Баронесса была потрясена. Она ощутила мгновенное и острое отвращение к происшедшему. Последние иллюзии рассеялись. За одну ночь она поседела. После громкой, грубой и жестокой ссоры Хепберн-Растон навсегда ушел из дома. Когда Одри проснулась, у нее уже не было отца». А так как реальные участники тех событий упорно хранили молчание, мы не можем знать, какие причины побудили отца Одри Хепберн поступить так подло по отношению к домашним. Кто-то высказывает предположение, что Джозеф растратил большую часть наследства Эллы и деньги тестя, другие склонны видеть в нем деградированного алкоголика, обуянного нацизмом. Но причины могли быть совсем в другом. К началу 30-х гг. безработица в Голландии достигла рекордного уровня. Некоторые из тех, кто потерял работу, отправлялись на низкооплачиваемую работу в Германию. Если они отказывались ехать, пособие по безработице более не выплачивалось. Непопулярные правительственные меры вынуждали многих граждан страны искать лучшую долю, резко меняя жизнь свою и своих близких.

Британские аристократки Диана и Юнити Митфорд среди членов нацистской партии. Сентябрь 1937 г.

Много позже Одри признается:

– Я боготворила своего отца. Расставание с ним было очень болезненно для меня… Покинув семью, отец лишил нас уверенности – и, возможно, на всю жизнь. Я помню реакцию матери… ее лицо, залитое слезами… Я была в ужасе. Что со мной произошло? У меня просто земля ушла из-под ног.

В другой раз она также откровенно скажет о том времени:

– У других детей были отцы, а у меня нет. Я не могла смириться с мыслью о том, что никогда его больше не увижу. И моя мать очень страдала, когда отец ушел. Потому что он ушел по-настоящему… Я была полностью раздавлена. Я целыми днями плакала. Но мама – никогда. Она даже никогда о нем не говорила.

И добавит правдивое свидетельство перемен:

– Мама очень любила меня, но не всегда умела это показать… Жизнь сложилась так, что мама стала для меня и отцом тоже.

После произошедшего разрыва родители Эллы приехали из Голландии и перевезли их в родовое поместье в Арнеме. Сводные братья Одри, Александр и Ян, большую часть времени жили у своего отца в Гааге. «Со временем братья сделались более «голландцами», чем Одри. Отношения между детьми были дружескими, но без настоящей родственной близости».