Александр Филиппов-Чехов - Александр фон Гумбольдт. Вестник Европы Страница 3

Какое решительное влияние оказывает на развитие человека среда, посреди которой он получает свои первые впечатления, известно каждому, кто не лишен способности наблюдать. Факт этот лишний раз оправдывается и на братьях Гумбольдтах.

Реакция против механического, убивающего дух, воспитания, состоявшего главным образом в развитии только памяти (процветающего еще у нас под характеристическим и метким названием долбёжки), заявила себя в Германии впервые в 80-х гг. истекшего столетия. Новые методы воспитания, заявленные Руссо, нашли в Пруссии горячих приверженцев: в Рохоу [6], Гедике [7], в особенности же в Иоахиме Генрихе Кампе [8], священнике какого-то прусского полка, стоявшего в Потсдаме. Базедоу [9] приготовлял в своем Филантропине в Дессау [10] учителей по системе Руссо.

Свежее педагогическое влияние стало проникать даже в высшие круги, большей частью недоступные и враждебно настроенные против всего, что не согласуется с их кастовыми предрассудками. И майор Гумбольдт не устоял против общего настроения, охватившего педагогический мир Пруссии, старавшийся соединить занятия классическими языками с действительно полезным и практическим. В 1775 г. он приглашает к себе домашним учителем Кампе, который сознавал, что он носит в себе гораздо более данных, чтобы быть прекрасным педагогом, чем полковым богословом, и потому охотно переменил свою деятельность.

Преимущественно филологическое направление Кампе, хотя и оставило следы на новых его питомцах, не было, однако, исключительным. Что он, враг всякой механической дрессировки умственных способностей, крайне вредного развития памяти на счет способности мышления, не видел единственного спасения в исключительно классическом образовании, это уже явствует из того, что он был издателем «Робинзона». Можно ли это объяснить иначе как сознанием необходимости пробудить в юных душах впечатлительность к созерцанию внешнего мира, чужой природы, народов, к наблюдению их обычаев? Не бросил ли Кампе в ребенка Гумбольдта первых семян ни перед какими препятствиями не останавливавшегося стремления к путешествиям и открытиям?

Кампе пробыл, однако, в доме Гумбольдта недолго. Слава его как педагога доставила ему более обширное поле деятельности, сперва в Дессау, в Филантропине, на место Базедоу, а потом в Гамбурге, где заведение его пользовалось европейской известностью.

Преемником его, не только в хронологическом порядке, но и в направлении педагогической деятельности в доме Гумбольдта, был молодой К. Кунт [11], конечно, не имевший известности своего предместника, но проникнутый одинаковыми идеями. Пользуясь всеми средствами, какие только представлял Берлин и его окрестности, для развития и образования своих питомцев, он старался, насколько возможно, соединить врожденное в них стремление к универсальности знания с основательностью. Впрочем, он не мог вскоре не заметить, что оба брата имеют противоположные стремления, хотя они и сходились у общего источника. Старший предавался с особенной любовью изучению внутреннего человека, мира духа, и особенного его проявления – языка; между тем как младший, Александр, интересовался более всего внешним природы и человека во всех видах их проявления. Так, любимыми предметами занятий Вильгельма были изучение классической древности, искусства, философия, языкознание; Александр по преимуществу изучал естественные науки во всех их отраслях. Нет надобности прибавлять, что как ни различны были эти занятия, источник их был общий – изучение природы и человека; поэтому понятно, что на обоих братьев указывали впоследствии как на двух представителей, совмещающих в себе все сокровища знаний эпохи, в которую они жили, как некогда Лейбниц считался полигистором своего времени [12].

Вероятно, болезнь майора Гумбольдта (и вскоре последовавшая смерть в 1779 г.) сблизила семейство его с местным врачом, тогда неизвестным, впоследствии пользовавшимся большой славой – Хаймом [13]. Во время частых посещений замка Тегеля Хайм познакомил на прогулках обоих мальчиков с начальными основаниями ботаники и линнеевской классификацией царства растительного. Странно сохранившееся замечание Хайма, что старший брат научился ботанике как бы шутя, усваивая себе все технические названия немедленно, между тем как младший, Александр, тогда уже 11 лет, отличался непонятливостью. То же наблюдение делали неоднократно мать и Кунт, так что они были убеждены, что Александр не будет в состоянии избрать научной деятельности.

В 1783 г. оба брата переезжают вместе с Кунтом в Берлин, чтобы под руководством избранных им учителей продолжать свои научные занятия. И в это время Александр отставал от своего брата, что отчасти объясняется и болезненностью его.

Здесь преподавали им: Лёффлер [14], впоследствии Ример – греческий язык, Вильденов – ботанику, Энгель [15], Клейн, Дом [16] – философию, законоведение и государственные науки. В особенности с последними Дом познакомил их очень основательно. Министр Шуленбург [17] просил последнего прочитать курс статистико-политических лекций молодому графу Арниму; в слушании этого курса принимали участие, по желанию матери, и молодые Гумбольдты, с осени 1785 до июня следующего года. Кроме того, Кунт восполнял пробелы, приготовляя их к университетскому курсу.

Около этого времени различие характеров обоих братьев начинает особенно резко проявляться. Старший, под влиянием господствовавших идей, пущенных в общество «Вертером» Гёте, отличается сентиментальностью, нашедшей себе особенную пищу в общении с молодыми девушками: фон Брист [18], известной Рахель [19], Генриеттой Герц и другими. Младший брат не подчинился этому направлению; в нем наблюдательность заменяет его. Это видно уже из того, что в то время как Вильгельм принимает живое участие в эстетических вопросах эпохи, возбужденных Шиллером и Гёте, Александр изучает естественно-исторические труды Гёте и старается развить в себе смысл к пониманию явлений природы.

Так подготовлялись оба брата для будущей деятельности, не зная забот, которые выпадают на долю иным смертным, снедаемым теми же высшими стремлениями, но не имеющими материальных средств их осуществить. В этом отношении Гумбольдтов можно назвать баловнями счастья!

В 1786 г. оба брата вместе со своим учителем, теперь другом, Кунтом переселяются во Франкфурт-на-Одере. Выбор этого университета объясняется, кажется, просто желанием матери иметь сыновей в своей близи и приготовить их к служебной деятельности, прежде чем они будут отправлены в университет, пользовавшийся в то время самой большой научной известностью – в Гёттингене. Согласно господствовавшим наклонностям, Вильгельм поступил на юридический, Александр – на камеральный факультет. В 1788 г. братья переселяются в Гёттинген. Для младшего переселение это было крайне приятно, так как он имел возможность сблизиться здесь со знаменитым естествоиспытателем Блуменбахом, с Гейне – восстановителем археологии, Айкхорном – историком. Последние две науки были нейтральной почвой, на которой сходились оба брата. Классическая древность с ее филологическими и эстетическими занятиями интересовала их обоих; история с ее философскими воззрениями привлекала Вильгельма именно в ту сторону, где Александр собирал географические и этнографические сведения на исторической почве.