Виталий Дмитриевский - Шаляпин в Петербурге-Петрограде Страница 3

— Обратите внимание, как музыка может действовать на наше воображение.

Вы видите, как красноречиво и характерно может быть молчание, пауза.

С Усатовым певец разучил несколько партий. Усатов ввел его в

любительский музыкальный кружок, а потом помог поступить в оперную

труппу Тифлисского театра. На сцене Тифлисского театра Шаляпин

дебютировал в партии Мефистофеля, затем спел Тонио в «Паяцах» Р.

Леонкавалло.

«Случай привел меня в Тифлис — город, оказавшийся для меня

чудодейственным», — вспоминал пр.- том Шаляпин. Успешнее выступления

вселялй надежды, и молодой певец, запасшись рекомендательными письмами и

благословением Усатова, поехал завоевывать Москву.

То ли потому, что театральный сезон к тому времени уже закончился, то ли

рекомендации Усатова оказались не слишком солидными, но дела для молодого

певца в Москве так и не нашлось. К счастью, через некоторое время о нем

вспомнили в Театральном бюро Е. Н. Рассохиной — своеобразной актерской

бирже, куда певец сразу же после приезда отдал свои фотографии, афиши,

газетные рецензии и отзывы.

Голос певца Рассохиной понравился. «Отлично, — сказала она, — мы

найдем вам театр!» И действительно сдержала слово. Спустя месяц — было это

18 июня 1894 года — Шаляпин получил от Рассохиной повестку с

предложением явиться к назначенному времени для знакомства с антрепренером

М. В. Лентовским.

Михаил Валентинович Лентовский — фигура весьма колоритная в

московском театральном мире 90-х годов прошлого века. Это был актер,

режиссер, антрепренер, автор нескольких водевилей, владелец театра и сада

«Эрмитаж» в Москве. Он любил размах и роскошь — в поставленных им

опереттах и феериях участвовали известные певцы, артисты балета, популярные

исполнители романсов и прочие знаменитости. «Он был при своей внешности

очень картинен, носил русскую поддевку, высокие сапоги, на груди привешена

была тяжелая массивная золотая цепь с кучей разнообразных брелоков и

жетонов — так описывал Лентовского актер и режиссер В. П. Шкафер. —

Голова, круто посаженная на широких плечах, обрамлялась легкой курчеватой

шевелюркой, темная небольшая борода лопаточкой, умный лоб и выразительные

глаза — все в общей гармонии импонировало и выделяло эту фигуру, ни на кого

Не похожую, Отличную от ийтеллигента и от разночинца и близкую скорей

всего к стилю «русских бояр», снявших свой боярский кафтан... Он был

большой мастер на выдумку и, прогорая на одном деле, умел создавать другое».

Антрепренер сердито оглядел Шаляпина.

— Можно, — небрежно бросил он в пространство.

Рассохина дала знак аккомпаниатору, и певец начал арию из «Дон Карлоса».

Не дожидаясь конца, бородач прервал исполнение:

— Довольно! Ну, что вы знаете и что можете? «Сказки Гофмана» пели?

— Нет.

— В «Аркадию» желаете ехать?

— В какую «Аркадию?»

— В Петербург.

— Извольте.

— Будете играть Миракля в «Сказках Гофмана». Возьмите клавир и учите.

Вот вам сто рублей. Ваша фамилия?

— Шаляпин.

По дороге в Петербург Шаляпин представлял себе почему-то город, стоящий

на горе и утопающий в зелени. Увидел он поначалу бесконечные фабрики,

заводы. Петербург оказался дымным и хмурым, не похожим на город,

рисовавшийся в воображении.

Чего ждал Шаляпин от Петербурга? Особых планов у него, по-видимому, не

было. Он не был избалован жизнью. Именно поэтому певец довольно легко

примирился с тем, что «Аркадия» оказалась далеко не аристократическим

летним театром, а обыкновенным непритязательным увеселительным

заведением, какие были и в родной его Казани.

Находился этот театр в саду, носившем то же название. Сад располагался на

берегу Большой Невки, на Новодеревенской набережной (современный адрес —

Приморский проспект, участок дома №12). Кроме деревянного театра, в саду

была открытая летняя эстрада и ресторан.

Летом на Новодеревенскую набережную съезжалось много веселящейся

публики. В «Аркадию» приплывали на пароходиках по Большой Невке офицеры

с нарядными дамами, модные адвокаты, биржевые маклеры, чиновники,

столичные купцы, содержатели торговых домов и магазинов. Бывала здесь

публика и попроще — зрелищ было много, на разные вкусы и цены.

Сезон в «Аркадии» открылся, как и всегда, весной, 8 мая. Зрителям были

обещаны «кафе-шантаны с балетно-шансонетною программою» и прочие

увеселения. Артисты выступали в закрытом помещении и в саду, на открытой

эстраде.

Шаляпин снял комнату в одном из небольших деревянных домов в Новой

Деревне, неподалеку от «Аркадии». Пока Лентовский не приехал, певец был

предоставлен сам себе — днем ходил по петербургским улицам, вечерами

слушал в «Аркадии» выступления шансонетной певицы Паолы Кортез,

пользовавшейся большим успехом. Впрочем, дела в театре «Аркадия» шли

неважно, и потому на предстоящий приезд из Москвы Лентовского — «мага и

волшебника», как называли его газеты, — возлагались большие надежды.

Труппа Лентовского начала гастроли 12 июля. «Вместо сборного

неопределенного характера спектакля переполнившая вчера театр публика

узрела феерию в пяти картинах «Козрак, или Брака-та-куа». Как в феериях

вообще, — творилось в одной из газет, — а в русских в особенности, либретто

скучно, грубо, бессмысленно и несценично».

Публика вскоре охладела к спектаклю. Не вызвали длительного интереса и

«Сказки Гофмана», в которых 24 июля выступил Шаляпин. Дирижировал оперой

И. А. Труффи. Шаляпин познакомился с ним еще в Тифлисе.

Любопытно, что первое выступление Шаляпина не осталось незамеченным.

Его отметила столичная пресса. Журнал «Артист» информировал читателей:

«Опера смотрится с интересом. Оркестр под управлением Труффи играет с

увлечением; солисты, большей частью молодые силы, с вокальной стороны

заслуживают похвалы. Недурен также мужской хор. Кроме г. Лодия, имевшего