Рустам Валеев - Южный Урал, № 31 Страница 3

— Да постой ты!.. Куда!.. Давай познакомимся ближе, побродим вместе, поболтаем!

Но это чувство исчезло, как только он вспомнил, что паренька, должно быть, ждут дела и бродить ему сейчас просто некогда.

Где-то недалеко тарахтел бойко и назойливо трактор. А когда кончились дома и Ильдар оказался за селом, он увидел выползающий на дорогу трактор. В стороне от дороги, откуда двигался трактор, стояло пять или шесть домов без крыш, без стекол в окнах. Возле них стояли люди.

Медленно, испытывая какое-то боязливое чувство, Ильдар подошел к стоявшим, но его не заметили. Люди говорили негромко.

— Видишь, дело-то какое, — озабоченно прихмурив брови, говорил невысокий усатый мужчина в черном полушубке, — скажем, получу я дом. Хорошо. Люди помогут собрать его. А попробуй-ка его оштукатурь — без толку: обмазка тут же начнет сыпаться. Ну, сами знаете, не удержат эти стены и тепло. Где же выгода?

— Тебе невыгодно, скажи-ка! — сердито сузив глаза, перебила мужчину плечистая курносая девушка. — Тебе невыгодно!.. А государству, думаешь, выгодно за тыщу верст возить их, а?.. Скажи, выгодно?..

— Ну, раскудахталась — удержу не будет теперь, — насмешливо сказал усатый. — Сам хотел об этом говорить. Верно, государству убыток…

— Да и нам не рай в этих домах, — вставил кто-то.

— А построил дом, скажем, из самана — и дешево и тепло… Материал под рукой.

— Ну вот, взял бы да и написал в совнархоз! — снова заговорила девушка, подступая к усатому. — А то чего же!..

— Напишу! — серьезно ответил тот. — Возьму и напишу.

…К дому Ильдар шел той же накатанной дорогой. И легко шагалось по ней, разглаженной колесами спешащих машин, растоптанной сапогами и валенками людей, шагающих на работу.

Ильдару подумалось, что совсем недавно кто-то протаптывал здесь первую тропу, и, верно, нелегко было ему шагать по бездорожью, и что тот, первый, имел, должно быть, крепкий характер и веру в свои силы. Ильдар шел быстро. В лицо дул ветер. Навстречу неслись машины. Шли, обгоняли люди.

На крыльце он столкнулся с дедом.

— Гулял? — спросил дед. Клочковатые брови шевельнулись, двинулись к переносью. — К колодцу вон дорожка не расчищена, к сараю не пройдешь.

— Бабай, покажи, мне, где лопата лежит?

— Обедать иди. Расчистишь после.

— Где лопата, бабай?..

Дед покачал головой, снова задвигал бровями, — на этот раз что-то похожее на улыбку легкой тенью скользнуло по лицу деда.

— В клети. Зайдешь — направо, за ларчиком.

Ильдар нашел лопату и направился к колодцу. Он неистово играл лопатой: с размаху откалывал крутобокие большие комья и ухал их в сторону, толкал лопату перед собой, сгребая остающийся на дорожке снег и швырял его от себя. И лицо обрызгивало колючей крупой. Крупа таяла, и по лицу, смешавшись с потом, текли грязноватые струйки, щекотали, застили свет, наползая на глаза.

Он провел дорожку от колодца, расчистил путь к сараю. Потом разогнул спину, поискал глазами вокруг: что еще сделать? Но во дворе был порядок.

Ильдар стоял, опершись на лопату, улыбался, удивлялся тому, что не ощущает усталости.

Идрис с вечера собирался в степь за сеном для скота. Готовили к выезду два трактора с санями. Трактористов не хватало, и один из тракторов вел Идрис.

— Возьмешь меня? — спросил Ильдар брата.

Тот обрадованно заулыбался:

— А поедешь?.. А давай, черт возьми! Люди, знаешь, как нужны! Будешь грузить сено.

Выехали рано. Зябкой дрожью дрожали в холодном небе крупные редкие звезды. Недвижный утренний воздух полнился бойким стрекотом тракторов. Далеко вперед летели лучи от фар и ложились на глубокую снежную дорогу. Еще не совсем прошел сон, мороз временами забирался за ворот, и Ильдар безвольно смыкал глаза.

День уже слепил синевой, когда подъехали к скирдам. Люди повыскакивали из кабин. Прыгали на месте, хлопали ладошкой о ладошку — разминались, грелись.

— А вы, братцы, давайте-ка разбирайте вилы! — весело кричал тракторист Никанор, рослый носатый парень, подмаргивая Ильдару. — Мигом согреетесь!

И вправду, когда взялись за вилы, стало жарко. Ильдар даже ватник сбросил.

Управились к полдню. Собравшись в кружок, закурили. Ильдар старательно дымил цигаркой. Он стоял довольный, что поработал так же крепко, как и эти сильные парни, и теперь вот сладкой болью пронизывает мускулы, и немного дрожат ноги, но если будет нужно, он готов снова метать и метать сено.

Грузчик Пяткин, не докурив, бросил цигарку.

— Кончай, ребята, перекур! Собирайся, как бы буран не застал.

Небо все так же яснело над головой, и солнце горело все так же по-зимнему холодно и ярко, а по степи быстро и бесшумно катилась поземка, предвещая метель.

Трактор, который вел Идрис, шел первым. Ильдар видел в окно, как неумолимо быстро заметает дорогу, как впереди зыбится мутновато-белое, неясное и вырастает с каждой минутой, погружая все вокруг в тревожную темь.

Ильдар повернулся к брату:

— Дороги совсем не видно… Куда едем?..

Идрис за шумом мотора и свистом ветра не услышал вопроса.

Теперь они ехали напрямик, наугад. Но скоро Идрис остановил трактор и, не заглушая мотора, высунулся из кабины. Он что-то кричал в темноту, но слова, сорванные с губ ветром, дробились, терялись в многоголосом шуме бурана. В кабину заглянул Никанор.

— Чего ты кричал?

— Решать надо, Никанор, как быть? Едем-то наудачу.

— Двигаться вперед надо. Скоро, должно, звезды проглянут, тогда по звездам дорогу найдем!

Лицо у Никанора было жесткое, уверенное, с таким человеком можно смело идти в любую непогодь — не пропадешь.

Никанор перевел глаза на Ильдара.

— Не замерз?

Ильдар покачал головой.

А было холодно. Не хотелось ни говорить, ни вставать, ни шевелить пальцами, — спрятаться бы поглубже в пахучий мех просторного полушубка, надетого поверх ватника, и дышать теплом, ощущать тепло, радоваться живительному теплу.

И Ильдар, положив на колени вытянутые вперед руки, закрыл глаза и окунулся в странное, приятное забытье.

Гудел надрывно мотор, ветер ошалело носился на воле. Болтанка в кабине казалась Ильдару забавной, и он улыбался.

— Ты спишь? — вдруг услышал он около уха. — Ты спишь?! Да ведь ты спишь!..

Толчок в плечо встряхнул Ильдара. Трактор остановился.

— А ну, вылезай! — строго скомандовал Идрис. Но Ильдару все слышалось, как в полусне. Болтанка, чудилось, все еще продолжается. Идрис вытянул его из кабины. Ветер метался, кружился в неистовом переплясе, вроде бы утихал на миг, а потом, словно взяв разгон и осердясь, свистел еще пронзительней и еще лютее швырял тучи колючего снега.