Кутузов. Победитель Наполеона и нашествия всей Европы - Валерий Евгеньевич Шамбаров Страница 30

Победа Наполеона под Аустерлицем

В Ольмюце к Кутузову присоединилась не только армия Буксгевдена. Вскоре подошёл корпус лейб-гвардии под командованием великого князя Константина. Приехал и царь. К нему явился австрийский император Франц, собрав часть своих разбитых войск. Вместе получалось солидно, 86 тысяч солдат, больше 300 орудий. А Наполеон в дальней погоне за Кутузовым оставлял гарнизоны в захваченных городах. Оставлял и больных – многие солдаты не выдерживали напряжённых бросков в снегах, в слякоти. Отстали некоторые дивизии и корпуса, обозы. Чтобы добыть пропитание, пехота и кавалерия разошлись по окрестностям. Грабили вовсю – кур, сало, хлеб, овёс, сено. У французов это было обычным. А под рукой у Наполеона было всего 50 тысяч воинов.

Русские и австрийские военачальники обсуждали, как действовать дальше. Главнокомандующим всеми силами считался Кутузов. И он предложил… отступать дальше. Даже, если нужно, до русской границы. Потому что из России шли ещё подкрепления: корпус генерала Эссена, армия Беннигсена. Отступая, наши войска будут усиливаться. А войска Наполеона чем дальше пойдут за нами, тем будут слабее. Пруссия после разгрома австрийцев засомневалась, вступать ли в войну. Но если увидит, что русские сильнее, тоже вступит. И из Италии по приказу Франца возвращалась большая австрийская армия. Измотать Наполеона, окружить – и победа.

Но куда там! Великий князь Константин обвинил Кутузова, «что тот со страху говорит вздор». Возмутились и молодые генералы, приближённые царя. По сведениям австрийцев, у Наполеона было войск ещё меньше, чем на самом деле, не 50, а 40 тысяч. У нас вдвое больше – и отступать? Ехидничали, что Кутузов просто трусит. Что от старых ранений в голову он выжил из ума. Хотя за отступление высказывался не только он, но и опытные генералы Сухтелен, Ланжерон, Буксгевден, австрийцы Шварценберг, Лихтенштейн. Нет, их слушать не стали.

А должность главнокомандующего стала уже не самой высокой. Сейчас с армией находились русский и австрийский императоры. Решения принимали они. Александр считал себя великим полководцем, он же на манёврах войсками командовал. Ему уже представлялось, как он станет победителем Наполеона. И его приятелям грезились слава, награды. Австрийский Франц поддержал, ему же хотелось поскорее вернуться в свою столицу. И с победой! Дошло до того, что Александр стал сам распоряжаться, минуя главнокомандующего. Кутузов запросил у него, как дальше двигаться войскам. Александр отмахнулся: «Вас это не касается!» Что ж, Михаил Илларионович промолчал. Подчинился.

А Наполеон как раз больше всего боялся, как бы противники не двинулись отступать, уводя его за собой всё дальше и дальше! Он остановился в городке Брюн. Созывал части, разошедшиеся для грабежа. Подгонял отставших – срочно идти к нему. К Александру и Францу Бонапарт отправил своего посла Савари. Поручил ему вести переговоры таким образом, чтобы оба императора поверили: Наполеон боится сражения, готовится бежать. Нет, упускать его царь никак не хотел! Вопреки Кутузову был отдан приказ – наступать.

Наполеон ещё и заманивал противников. Охранение он выставил слабое, всего 300 гусар. И далеко от своего лагеря, в 30 километрах. На французов наткнулась передовая колонна Багратиона. Разбила их, взяла сотню пленных. Это вообще воодушевило царя, да и почти всех офицеров. Французы слабы! Порвём их! Хотя и Наполеон допустил грубую ошибку. До его лагеря оставалось 20 километров, а подкрепления, которые он ожидал, ещё не прибыли. Если бы наши полки сразу рванули вперёд, то 86 тысяч навалились бы на 50, и Бонапарту пришлось бы туго.

Но… при австрийском дворе считался гением полковник Вейротер. Он составил план, как уничтожить вражескую армию. На бумаге – ох, какой красивый! И царю Вейротера расхвалили, он впечатлился, повелел действовать по этому плану. А по нему французов надо было обойти. Не дойдя до них 20 километров, армия свернула с хорошей дороги налево. Три дня тащилась по грязище. Тем временем к Наполеону спешили его оторвавшиеся войска. У него стало уже не 50, а 75 тысяч солдат, 250 орудий. Место для сражения он выбрал возле села Аустерлиц.

Кутузов был одним из первых в мире полководцев, кто понял: чтобы победить в войне, вовсе не обязательно выигрывать битвы! Иногда можно обойтись вообще без них. Он ещё раз предостерегал «не ввязываться в сражение очертя голову». Но опять заслужил упрёки в трусости. Царь почти перестал обращать внимание на Михаила Илларионовича. Главным его советником стал молоденький приятель, генерал Долгоруков. Александр послал его для последних переговоров с Наполеоном. А тот снова притворялся, будто старается увильнуть от битвы. Долгоруков поверил. Вёл себя задиристо и царю доложил: бояться нечего, они сами нас боятся.

Позже эту схватку назвали битвой трёх императоров: русского, австрийского и французского. Но и план сражения Александр и Франц доверили составить «гениальному» Вейротеру. Он уверял, что план совершенно хитрый, приведёт не просто к поражению, а к полному разгрому Наполеона. Армию делили на пять колонн. На левом крыле три из них, больше половины армии под командованием Буксгевдена. Они должны были обойти и окружить неприятеля. Четвёртая колонна, 16 тысяч солдат Милорадовича и австрийского генерала Кологрива, помогала им. На правом крыле оставалась колонна Багратиона, 18 тысяч. И в резерве – лейб-гвардия, три с половиной тысячи.

Но Наполеон-то был не слепым. Он узнал о больших передвижениях русских и австрийцев у него на правом фланге. Без труда догадался, где будет главный удар. Выдвинул туда несколько дивизий, приказав им держаться во что бы то ни стало. А главный удар наметил в центре. Собрал там в кулак две трети своих сил. Разрезать русско-австрийскую армию пополам, а потом повернуть и уничтожить ту самую группировку, которая будет его обходить. Там рядом были большие пруды, где разводили рыбу, вот и загнать её в пруды.

2 декабря в 2 часа ночи масса русских и австрийских войск двинулась в обход. В темноте, на незнакомой местности, сбивались с пути. Влезли в болото возле прудов. Утром выбрались. Но наткнулись на французов там, где их, как будто, не должно было быть. К тому же лежал густющий туман. Русские и австрийские полки блуждали в нём. Подходили к месту боя по одному. Кидались в атаки, а французы их отбрасывали. Некоторые части просто остановились. Ждали, когда развиднеется. Сочли, что они заблудились. Они же шли в обход – а враги очутились перед ними.

В центре наших позиций были Праценские высоты. Вся местность – ровная низина, а здесь холмы. На них стояла и ждала своего часа четвёртая колонна Милорадовича. С ней находился и Кутузов. Он уже догадался: творится неладное. Не хотел оставлять важные холмы. Но прискакал царь со свитой. Спросил: «Михайло Ларионович! Почему же вы не идёте