Слушая животных. История ветеринара, который продал Астон Мартин, чтобы спасать жизни - Ноэль Фицпатрик Страница 30

Я смотрел на небоскребы, щекочущие брюхо рассветных розовых облаков, и чувствовал себя обновленным и просветленным. Меня переполняла благодарность этому безымянному псу и моей судьбе за все, что раньше я воспринимал как должное. Мне повезло вырасти в сельской местности, где не было наркотиков, преступности и никому не приходилось греться на улице возле контейнеров с горящим мусором. А ведь я мог родиться и в другом месте, в других условиях, и у меня могло не быть никаких возможностей. Так живут миллионы людей во всем мире. Мне просто очень повезло.

Так я думал, пока не вошел тем утром в ветеринарную школу. Было уже достаточно тепло, но я и понятия не имел, как жарко бывает в Филадельфии в разгар лета. Приемная ветеринарной больницы для мелких животных при Пенсильванском университете работала круглосуточно. Экстренных больных здесь принимали даже ночью. Я вошел и спросил, в какое время открываются отделения, и решил подождать там пару часов. Обливаясь потом, я просидел в приемной эти два часа, а потом подошел к столу и спросил о профессоре, с которым должен был встретиться. Его телефон не отвечал. Я позвонил еще раз в восемь, потом в девять. Наконец около десяти часов суровая правда стала очевидна: преподаватель, к которому меня направил мой профессор в Дублине, был в отпуске. От моей утренней эйфории не осталось и следа, когда до меня дошло, что я нахожусь в огромном чужом городе, за тысячи миль от дома, и не знаю ни одной живой души во всей Филадельфии. Возможности мои были, мягко говоря, весьма ограниченными.

Слева от меня были большие двойные белые двери, которые то и дело распахивались и снова закрывались, когда входящие и выходящие люди с деловым видом прикладывали свои карточки к датчикам. Я понял, что у меня есть только два выхода; можно и дальше сидеть и жалеть себя, а можно попытаться кого-нибудь найти. Я выбрал второе. Автоматические двери распахнулись, и я прошел за кем-то следом. В ушах моих звучала музыка из «Рокки». Я в Филадельфии, и я должен действовать — сейчас или никогда.

Впрочем, решимость мне быстро изменила, когда два человека в белых халатах вышли из-за угла и пошли по коридору прямо ко мне. Я небрежно взял в руку рюкзак и попытался вести себя так, словно знаю, куда иду, но вдруг запаниковал и вынырнул в приоткрытую дверь. К счастью, это оказалась небольшая кладовка для швабр. В темноте я споткнулся, упал на пол рядом с рюкзаком и очень испугался, что сейчас моим мечтам о Рокки придет конец.

В дверную щель пробивался свет. Я быстро переоделся в этой полутьме, сунул рюкзак в угол и вышел с бешено стучащим сердцем. Набравшись смелости, мне удалось расспросить людей и узнать, где столовая и туалет, ну а ближайшие три ночи, думал я, придется провести и кладовке. Но потом два отличных парня (обоих звали Ричардами) позволили мне на несколько ночей остаться в их небольшой полуподвальной квартирке неподалеку.

Никогда еще мне не приходилось так страдать от жары, как летними ночами в Филадельфии. Не спалось ни мне, ни тараканам. Впрочем, вскоре мне предоставили жилое помещение в колледже, и я немного пришел в себя. Все было новым и необычным. Я впервые купил банку кока-колы в автомате, что само по себе казалось маленьким чудом. И наконец, у меня появились друзья. Профессор, с которым я все же встретился, оказался действительно замечательным человеком. Я начал работать над созданием стереотаксического атласа нервных путей в мозге крысы — предшественника аналогичного атласа мозга собаки. В течение трех месяцев я должен был изучить сотни гистологических слайдов мозга крысы и построить трехмерную схему нервных путей, соответствующую аналогичным снимкам на МРТ-сканере. Это была утомительная и кропотливая работа, но, глядя в микроскоп, я видел будущее. Я был окрылен осознанием потенциального прогресса в реальной ветеринарной медицине, о чем до этих пор не имел ни малейшего представления. Тогда МРТ-сканеры только начали появляться в ветеринарии. Изучая их работу, я представлял, как в будущем у меня будет собственный аппарат МРТ, который позволит делать операции на головном и спинном мозге.

Через какое-то время я попросил разрешения некоторое время поработать в клинике для мелких домашних животных. В первый же день я был потрясен до глубины души. Наконец-то я оказался там, куда всегда хотел попасть, — в сердце передовой ветеринарной практики, работая с приборами, о которых даже никогда не слышал. В радиологическом отделении я познакомился с чудесным человеком по имени Джефф Уортмен. Он понял, что мне негде жить, и предложил комнату в своем доме в обмен на то, чтобы я постриг его газон и покрасил дом, на что я с радостью согласился. Джефф объяснил, как важно посвящать время тому, что ты по-настоящему умеешь (в его случае это было чтение и описание рентгеновских и МРТ-снимков), а потом тратить заработанные деньги на оплату людям за то, что они делают лучше тебя, и за то, что делать не хочется. Подобная мысль на ферме и в школе мне в голову не приходила. Я все и всегда делал сам. Джефф, его жена Кэрол и две их дочери были очень добры ко мне.

Вскоре я познакомился с младшим братом Кэрол — Доном Кансельмо. Он был всего на несколько лет старше меня. Я переехал к нему в Страффорд, пригород Филадельфии. Поезд из Страффорда каждое утро доставлял меня на красивый центральный вокзал на 30-й улице, и я шагал в ветеринарную лабораторию под «Нотариус» группы Duran Duran или «Бэд» Майкла Джексона. Музыка из плеера на полную громкость гремела в моих наушниках. Я переписывал ее из коллекции Дона — альбом Brothers in Arms («Братья по оружию») группы Dire Straits, Purple Rain («Пурпурный дождь») Принса и Born in the USA («Рожденный в США») Брюса Спрингстина. Записи я сделал на огромном музыкальном центре, который мне страшно нравился, — потом я привез его с собой в Дублин.

Дон стал моим верным другом на всю жизнь. Он показал мне, что такое настоящие уикенды, о которых я и не осмеливался мечтать в течение двух одиноких лет в Дублине. Иногда мы отправлялись в замечательный загородный дом, где катались на велосипедах и гребли на