Альберт Кессельринг - Люфтваффе: триумф и поражение. Воспоминания фельдмаршала Третьего рейха. 1933-1947 Страница 30

В описываемый мной период британцы не могли собрать в Южной Англии больше 15-16 полностью укомплектованных и оснащенных первоклассных дивизий того типа, который требуется для ведения современной маневренной войны. Между тем в противоборстве с противником, уже успевшим проверить себя в деле, ничто не может компенсировать отсутствие боевого опыта. Нехватка опыта приводит к тому, что перемещение резервов замедляется или полностью блокируется действиями парашютистов, воздушными налетами и т. п. и все заканчивается отступлением и большими потерями. Одним словом, я, вопреки мнению Черчилля, убежден, что наступательная операция, если бы она была тщательно подготовлена и предпринята хотя бы до середины августа, принесла бы нам успех. Если бы она была начата позже, ее успех более, чем когда бы то ни было, зависел бы от действий люфтваффе и десантов.

Разумеется, главную опасность для нас представляли британские военно-морские силы. Этой угрозе можно было противостоять только за счет концентрации всех военно-морских и военно-воздушных сил Германии. Разумеется, в этой ситуации колебания ВМС в отношении к идее вторжения могли только помешать. Тем не менее, при серьезном планировании и тщательном выполнении замыслов эти трудности можно было преодолеть. Средства, имевшиеся в нашем распоряжении, – плотные минные поля, устанавливаемые с кораблей и самолетов у входов в гавани, большое количество подводных лодок, эсминцы, торпедные катера и самоходные паромы Зибеля, а также береговая артиллерия и устройства для постановки дымовой завесы – могли парализовать даже превосходящие силы противника. Разумеется, это очень грубая оценка, но можно тем не менее сказать, что при осуществлении операции 60 процентов нагрузки легли бы на военно-морские силы и береговую артиллерию, а 40 – на люфтваффе.

Имея в активе опыт наблюдения за действиями британских ВВС в течение нескольких месяцев, я могу суммировать свои впечатления о том, какие положительные для нас факторы имелись в обстановке, складывавшейся в сентябре:

1. Мы безоговорочно контролировали небо над Голландией, Бельгией и Северной Францией.

2. Предпринимавшиеся англичанами дневные бомбардировки приводили к столь серьезным потерям с их стороны, что они вынуждены прекратить эти вылазки.

3. Результаты их ночных авиаударов, которые вначале наносились по целям, расположенным вблизи побережья, где у нас не было сконцентрировано больших сил, а позднее по аэродромам, были незначительными.

4. Английские бомбардировки возможных портов погрузки на побережье пролива оказались неэффективными, даже если судить по докладам наших военно-морских сил, – и это несмотря на то, что мы еще не создали систему противовоздушной обороны, предусмотренную планом подготовки операции «Морской лев».

5. Хотя ночные бомбардировки немецких городов становились все более частыми, это не приводило к серьезному ущербу – ни к материальному, ни к психологическому.

В случае вторжения британские Королевские ВВС при тех силах и средствах, которыми они располагали в то время, вряд ли смогли бы решить все те многочисленные и разнообразные задачи, которые встали бы перед ними: воздушная разведка, контрудары по нашим войскам, высадившимся на британской территории, включая парашютистов-десантников, создание помех тыловому обеспечению группировки вторжения, удары по морским конвоям, идущим из французских портов, поддержка истребительной авиацией действий эсминцев. Не надо обладать богатым воображением, чтобы понять, что все эти действия, включая бомбардировку немецких аэродромов, портов на побережье пролива и самого пролива, кишащего кораблями и судами, а также высадившейся на берег группировки, да еще и защиту собственных наземных и морских транспортных коммуникаций, были бы английским ВВС явно не по силам. Тем более, что все эти задачи им предстояло бы решать в условиях активных действий наших истребителей, истребителей преследования и зенитной артиллерии. Что касается бомбардировщиков, то я не могу себе представить, чтобы английские части непосредственной боевой поддержки при их сравнительно небольшой численности и боевой мощи могли нанести нам большой урон, тем более при той практически непроходимой противовоздушной обороне, которую могли бы организовать вокруг портов люфтваффе и наши военно-морские силы. С тяжелыми бомбардировщиками, с помощью которых даже в тот период англичане наносили удары по целям, расположенным в сердце Германии, дело обстояло иначе. Однако мощь нашей зенитной артиллерии и ночных истребителей была столь велика, что они смогли бы удержать действия британских тяжелых бомбардировщиков в зоне вторжения в приемлемых рамках{7}.

Подводя итог, скажу, что попытка вторжения, возможно, была бы связана с трудностями, даже очень большими трудностями, но не была бы безнадежной. Любая боевая операция связана с риском, и для ее успеха, кроме планирования, необходимы непреклонное выполнение поставленных задач и определенный оптимизм. Черчилль как обороняющаяся сторона выполнил эти условия в максимальной степени. Чувствую, что то же самое я могу сказать и о немецких командирах.

Вторая фаза воздушной битвы за Англию проходила в условиях, когда идея операции вторжения была отброшена. Теперь перед нами в основном ставились задачи по созданию помех работе военной промышленности противника и его снабжению. Это делалось с целью замедлить производство Британией вооружений и начать против нее полномасштабную экономическую войну. Кроме того, мы приступили к практике «репрессивных рейдов».

По изменившемуся характеру наших действий те, кто разбирался в таких вещах, поняли, что операции «Морской лев» вынесен приговор, а это означало, что нами упущен уникальный шанс. Отсрочка вторжения, намеченного на середину сентября, на неопределенное время, как выяснилось впоследствии, до весны 1941 года, не могла его вернуть.

Когда Гитлер отдал приказ о нанесении карающего удара по Лондону, это было очевидным нарушением новой директивы, поскольку цели, намечаемые для бомбардировок, теперь подпадали под категорию «Экономическая война».

Наша воздушная стратегия, численный состав и боевая мощь сил, непосредственно участвующих в нанесении авиаударов, а также характер целей претерпели изменения в соответствии с погодной обстановкой, состоянием обороны противника и степенью нашей оснащенности и боевого мастерства. Командование люфтваффе неоднократно упрекали – и, надо сказать, для этого имелись определенные основания – в том, что действия ВВС были недостаточно массированными, а их результаты в связи с этим – недостаточно впечатляющими. Лично меня, поскольку я имел едва ли не фанатичную склонность к «концентрации усилий», очень больно задевали подобные обвинения. Изменения в выборе целей, из-за которых на нас обрушилось столько критики, были с нашей стороны вынужденной мерой. Помимо тех отдельных случаев, когда нам приходилось повиноваться непродуманным, но, к сожалению, не подлежащим обсуждению или корректировке приказам сверху, эти изменения были обусловлены обстоятельствами, которые возникли осенью 1940-го и весной 1941 года. Разумеется, на первый взгляд наиболее разумным подходом было выбирать цели в зависимости от степени их важности, затем сравнивать их с землей путем непрерывной бомбардировки, а потом при появлении первых признаков восстановительных работ наносить беспокоящие удары, создавая помехи рабочим и уничтожая результаты их труда. Однако при том, что именно из этих приоритетов следовало исходить при составлении планов экономической войны, у нас наблюдалась нехватка сил и средств для реализации этих планов. Нам были нужны четырехмоторные бомбардировщики с большим радиусом действия, высоким «потолком», скоростные, способные нести значительную бомбовую нагрузку и оснащенные мощным вооружением. К тому же у нас не было истребителей дальнего радиуса действия, которые могли бы сопровождать такие бомбардировщики в глубь воздушного пространства противника. Наконец, мы зависели от погоды, весьма нестабильной в те месяцы, о которых идет речь. Низкая облачность, туман и дождь зачастую не давали нам возможности нанести по удачно атакованной цели повторный, массированный удар. В этих условиях наилучшие результаты, причем без ощутимых потерь, давали внезапные налеты (иногда нам удавалось атаковать одни и те же цели два раза подряд). Однако вскоре наши потери возросли до неприемлемых масштабов – это было связано с ускорением реагирования британской обороны на наши действия с помощью истребителей и средств ПВО, а также с более быстрым сосредоточением истребителей противника в зоне над целью и на маршрутах подхода. Столкнувшись с перспективой того, что благодаря сверхъестественной способности угадывать наши намерения противник полностью обескровит люфтваффе, мы были вынуждены внести коррективы в порядок выбора целей, а также изменить время и способы нанесения ударов.