Борис Тененбаум - Великие Борджиа. Гении зла Страница 30

Но, понятное дело, это был всего лишь гарнизон замка Святого Ангела, примыкавшего к собственно Ватикану. Оборонять Рим такими силами было невозможно.

По планам, город должен был защищать капитан-генерал Церкви Никколо Орсини, а помогать ему должны были неаполитанские войска и отряды кондотьеров, викариев Церкви, одним из которых был, например, Джованни Сфорца. Однако к декабрю клан Орсини в целом стоял за французов, Лодовико Сфорца был их союзником, и его племянник, Джованни, разумеется, был на стороне своего могущественного дядюшки.

Папа Александр попробовал дипломатию. В середине декабря 1494-го он отправил к Карлу посольство с предложениями, которые они представляли как блестящие и крайне выгодные для Франции. Они уверяли, что папа римский повлияет на короля Неаполя в том смысле, что тот признает Карла VIII своим сюзереном. А тем временем будет собран совет всех христианских государей, который вручит ему командование Крестовым походом и поможет этому славному делу и деньгами, и солдатами – и король Карл двинется за моря к своим славным свершениям, не проливая христианской крови, завоевав Неаполь без всякого риска, одним простым мановением руки…

Ну, что сказать? Ловушка была слишком уж простой, и Карл VIII посланных к нему прелатов никаким внятным ответом не удостоил. Французские войска сходились к Риму с трех сторон, их общее число составляло примерно 25 тысяч, и разговаривать в такой ситуации о некоем гипотетическом «совете государей Европы» было делом совершенно бессмысленным. Кардинал-француз, Раймон Перу (Peroud), предлагал римлянам сдаться и уверял их, что «ни одна курица и ни одно куриное яйцо не будут у них отняты, а за все необходимое войску король Карл заплатит полную цену». Скорее всего римляне сдались бы немедленно, но у города все еще стояли неаполитанские войска под командой принца Ферранте, сына Альфонсо II. Папа Александр поговорил с принцем и убедил его отступить без сражения.

25 декабря французские авангарды оказались уже у самых стен Рима, 30 папская делегация формально известила Карла VIII об отсутствии всякого желания «противиться воле короля Франции», и вскоре, как мы и говорили, состоялся его въезд в город. Король не хотел никаких церемоний и никакой торжественной встречи, но тем не менее огромные толпы народа все-таки собрались и приветствовали его криками: «Да здравствует Франция! Франция! Да здравствует Колонна! Да здравствует Винкула!»

Ну, с Францией в этой здравице все понятно, с семейством Колонна, ставшим союзником французов, все тоже более или менее ясно, а таинственная «Винкула» объяснялась тоже довольно просто. Это было сокращенное название церкви Сан-Пьетро ди Винкула.

Это была церковь под покровительством кардинала Джулиано делла Ровере.

II

На свой лад широкие народные массы неплохо разбирались в политике – Джулиано делла Ровере входил теперь в круг близких советников короля Карла, и самый настойчивый совет, который он ему давал, заключался в необходимости низложения папы Александра Борджиа. Основанием для этого должна была послужить симония[30] – широкий подкуп, который делал выборы понтифика 1492 года незаконными.

В общем, не было в данный момент у папы Александра врага страшнее кардинала делла Ровере, и повел он себя очень обдуманно. Французских вельмож приняли в Ватикане очень вежливо, и редко даруемое право личной аудиенции со Святым Отцом предоставлялось им без малейших затруднений. Аудиенция проходила по всем положенным правилам этикета, что страшно льстило самолюбию благородных французских баронов – а тому, что по этим правилам им полагалось целовать папскую туфлю, они особого значения не придавали. И напрасно – потому что папа римский с каждой такой аудиенцией подтверждал свой статус главы духовной власти и наследника Святого Петра. А когда итальянские кардиналы, примкнувшие к «французской партии» – Савелли, Колонна, делла Ровере, Сфорца, которые к такого рода трюкам имели, что называется, «профессиональный иммунитет», – стали настаивать перед королем Карлом на смещении понтифика и на новых выборах, Александр VI вдруг покинул Ватикан и по тайному переходу удалился в замок Святого Ангела.

Разумеется, взять папскую цитадель, защищаемую только четырьмя сотнями верных каталонцев, было очень возможно – французская артиллерия рушила и не такие стены, – но стрелять по ним как-то очень не хотелось. Папа Александр приказал пронести среди защитников замка святые реликвии в виде «честно́й главы Апостола Петра» в сопровождении «вуали Святой Вероники» – и дать залп по торжественной процессии показалось неудобным.

K 15 января 1495 года король Карл пришел к выводу, что хлопоты по смещению папы римского настолько велики, что лучше договориться с тем, кто в данный момент этот пост занимает. Было подписано соглашение, в котором говорилось, что «Святой Отец есть и остается добрым отцом королю Франции, Карлу VIII, а король есть и остается преданным сыном Его Преосвященства». Подробности следовали дальше – папа отдавал королю Карлу все города Папской области, в которых у того могла возникнуть нужда, в обмен на обязательство города эти не грабить, а за все взятое для войска честно платить.

Пункт этот надо было понимать со значительной долей приблизительности. B настоящий момент в Риме на постое находились войска под французским командованием, и они забирали решительно все, что хотели, и выбрасывали из домов их обитателей, если им было так желательно, и защиты от этого не было даже у людей, близких папе Александру, – скажем, дом Ваноццы деи Каттанеи был разграблен. В такого рода делах, кстати, итальянские союзники короля Франции отличались еще побольше, чем его собственные солдаты.

Согласно договору, папа Александр передавал французам султана Джема «в знак своей нерушимой верности» идее будущего Крестового похода и к тому же отдавал королю в заложники своего сына Чезаре Борджиа. Конечно, это не было обставлено так грубо – ну какие могут быть заложники в отношениях между Святым Престолом и Короной Франции?

А вот просто Святой Отец в знак своего благоволения к преданному сыну Церкви, королю Карлу, направлял с ним вместе своего кардинала-легата, а легатом по обоюдному согласию был назначен кардинал Чезаре Борджиа, известный как своим благочестием, так и глубокой преданностью Святому Отцу…

На том и порешили.

III

Папа римский и король Франции встретились 16 января 1495 года – Карлу VIII был предоставлен весь Ватикан в полное его распоряжение, он там и отобедал, а папа Александр выехал к нему навстречу в своем пышном паланкине и очень искусно сделал вид, что короля он не заметил. Что сказать? Королю было всего-навсего 25 лет, и в искусстве дипломатической пантомимы он, конечно, сильно уступал Александру Борджиа – тот упражнялся в ней уже добрых лет сорок, с тех самых пор, как началось возвышение его дяди Алонсо де Борха. Так что как-то само собой получилось так, что король уже успел трижды поклониться в знак приветствия, а глаза понтифика и Викария Христа все еще «как бы слепило солнце». Но когда он все-таки «заметил», что его приветствуют, любезности папы Александра не было границ. Он сошел с паланкина, не стал протягивать руку для почтительного поцелуя, а просто тепло и дружески обнял «великого монарха». А когда король Карл попросил назначить кардиналом своего советника, епископа города Сен-Мало, его желание было удовлетворено прямо сразу же, на месте. Поскольку под рукой не было нужных знаков достоинства столь высокого сана, Чезаре Борджиа снял с себя свой роскошный плащ и передал его новому князю Церкви. За красной шапкой, правда, пришлось посылать в кладовые – послали Бурхарда, от которого мы эту деталь и знаем. В общем, король и папа расстались к полному взаимному удовольствию, и Карл отправился обратно, в свои апартаменты в Ватикане.