Фред Уинтерботэм - Операция «Ультра» Страница 30

Чудеса Гитлера

25 июля Брэдли начал операцию «Кобра» с целью прорыва обороны противника, и в тот вечер мы перехватили радиограмму Клюге верховному главнокомандованию, в которой он докладывал, что «с настоящего момента фронт прорван». Я позвонил по телефону премьер-министру, который, как я знал, с нетерпением ждал новостей. Он сам взял трубку, и я услышал тихое довольное ворчание. 27 июля сопротивление немцев в южной части полуострова Котантен стало быстро ослабевать, и вечером Брэдли получил возможность доложить Эйзенхауэру, что «сегодня вечером мы, мягко говоря, успешно продвигаемся». «Кобра» превращалась в подлинный разгром немцев.

По мере того как разгром немцев набирал силу, становилось совершенно ясно, что Клюге не знает, что происходит. Его радиограммы в штаб 7-й армии Хауссера с требованием доложить обстановку оставались без ответа: Хауссер сам ничего не знал. Только 31 июля Клюге наконец получил возможность доложить Гитлеру и верховному главнокомандованию, что американцы уже заняли Авранш. В действительности они заняли город на день раньше. Далее Клюге признавал, что повсюду, кроме Авранша, обстановка совершенно неясна, что активность авиации противника беспрецедентна и что американцы разорвали весь западный фронт. Его радиограмма, должно быть, разорвала и фронт ОКБ.

Это были известия, которых мы так долго ждали. Теперь не было необходимости посылать копии радиограмм Черчиллю. Немецкая линия обороны полностью рухнула, Бретань была во власти американцев, и дорога на Париж, казалось, была широко открыта.

В этот момент Гитлер, «непогрешимый военный гений», сообщил Клюге, что он принял на себя командование всем западным фронтом. По опыту в Северной Африке и Италии мы понимали, что это чуть ли не самая лучшая новость за последнее время. Следующая радиограмма Гитлера была адресована организации Тодта (названа по имени министра военной промышленности, погибшего в авиационной катастрофе в 1942 году), мощной строительной организации, возводившей укрепленные пусковые позиции для Фау-1 и Фау-2 в районе Па-де-Кале. В ней содержалось распоряжение прекратить работы и переключиться на строительство оборонительных позиций в глубине страны.

Затем Гитлер послал распоряжение всем войскам на Западе: «В случае приказа на отход следует разрушить все железные дороги, локомотивы, мосты и мастерские, а войскам, обороняющим укрепленные порты, сражаться до последнего солдата, чтобы не допустить использования портов союзниками». Для тех из нас, кто за последнее время не привык к такого рода решительным действиям Гитлера, эти радиограммы были несколько удивительными. Было похоже, что он расстался со своими мечтами и иллюзиями и по-настоящему берется за дело.

2 августа в длинной радиограмме, которая, как я помню, заняла целых два листа бумаги, Гитлер приказал Клюге «не обращать внимания на прорыв американцев, которым займемся позднее». Далее следовали подробные указания снять четыре танковые дивизии с соответствующим числом пехотных дивизий с канского участка, нанести решительный контрудар с целью вновь захватить Авранш и тем самым расчленить американские войска у основания полуострова Котантен. Затем предстояло оттеснить американские войска, находящиеся севернее участка танкового прорыва, к морю. Намерение Гитлера состояло в том, чтобы повторить свою успешную стратегию в битве за Францию в 1940 году. Это был генеральный план, исходивший от самого фюрера, который теперь принял на себя руководство предстоящим, по всей видимости, решающим сражением в войне на Западе. Чрезвычайно важная радиограмма, в которой говорилось обо всем этом, поступила как раз в тот момент, когда я собирался в клуб, чтобы перекусить. Мы переживали волнующий день после тревог последних недель. Я знал, что Черчилль захочет тут же увидеть радиограмму Гитлера, и отправил ее с запиской, в которой сообщал, что буду отправлять ему все последующие материалы по мере поступления. Я знал, что Эйзенхауэр установил тесную связь с Черчиллем через своего начальника штаба генерала Беделла Смита. Поэтому было важно, чтобы Черчилль был готов говорить с Беделлом Смитом на той же волне, когда придется принимать важные стратегические решения.

Теперь мы все задавали себе вопрос, каким временем мы располагаем для подготовки к намеченному Гитлером молниеносному удару и где и когда он будет нанесен. Если бы в нашем распоряжении было два-три дня, Паттон успел бы продвинуться на восток в обход южного фланга немцев, а Брэдли хватило бы времени для подготовки оборонительной позиции у Авранша, потому что никто не сомневался, что удар будет жестоким. Немецкие дивизии ожидали чуда со стороны своего фюрера. Если, как они думали, удастся достигнуть внезапности, фюрер опять будет прав. Но внезапность была последним делом, которого он собирался достигнуть.

Возможно, Гитлер избавился от своей нерешительности, но Клюге сразу заметил серьезную опасность этого чудодейственного средства, так как на следующий день «оракул», к счастью, опять заговорил, и мы увидели, что Клюге набрался смелости ответить Гитлеру такой же длинной радиограммой, изложив все возможные последствия такого шага. Его поступок был неожиданным. «Помимо, — говорил он, — вывода необходимых для обороны танковых дивизий из района Кана такое наступление, если оно не принесет немедленного успеха, поставит все наступающие войска под угрозу быть отрезанными с запада».

Клюге поставил на карту всю свою карьеру, пытаясь не допустить намеченного Гитлером контрудара. В своей последней радиограмме он без обиняков заявил, что контрудар может кончиться только катастрофой. Нетрудно было себе представить чувства этого мужественного человека. В его радиограммах можно было уловить признаки полной беспомощности. Он, должно быть, понимал, что для него карьера все равно кончена. Несколько позднее был перехвачен строгий приказ фюрера продолжать подготовку к контрудару. Теперь у Клюге не было альтернативы. Эйзенхауэр тоже знал, что делать. Когда я читал по телефону эти последние радиограммы Черчиллю, то чувствовал, с каким трудом он сдерживает волнение. Думаю, мы все понимали, что развитие событий предвещало близкий конец войны. В тот же день Клюге добросовестно выполнил приказы фюрера. Его упорство в отстаивании своей правоты перед Гитлером и наличие у нас возможности читать все радиограммы, которыми обменивались Гитлер и Клюге, позволили нам выиграть четыре важных дня.

К вечеру 7 августа семь американских дивизий были готовы отбросить наступающие немецкие войска. Днем Клюге, который, по-видимому, поддерживал тесную связь со сражающимися войсками, доложил по радио обстановку верховному главнокомандованию: «Наступление остановлено, потеряно больше половины танков». Далее говорилось, что он предполагает вывести из боя оставшиеся войска у Мортена для противодействия удару англичан на Фалез. Гитлер, должно быть, сильно рассердился.