Короткие истории долгого полугода - Владислав Март Страница 31

сотни комаров. Достаточно просто провести рукой по волосам и на ладони остаётся один-два кровососущих. Эта жатва начинается с первыми днями лета и продолжается до начала холодов. Весна ещё благосклонна ко мне, но лето… Лето – это не моё время для походов с палатками или велопробега по пересечённой местности. Свои экскурсии и подвиги на природе мне следует завершать на майские. Говорят, что комары не поднимаются выше пятого этажа. Я ответственно говорю, что они бросают клич и отбирают самых сильных чтобы послать их ко мне на восьмой в Смоленске и на семнадцатый в Москве. Эволюция комаров в ближайшем лесу идёт по пути отбора самых высотных и бесшумных чтобы пробраться в мою спальню. Если вы идёте в лес со мной летом, то можете не брать репелленты и идти голым, все комары будут на мне независимо от степеней защиты, главное, не отходите от меня далеко. Укусы обычных, самых что ни на есть ординарных комаров, оставляют на мне волдыри крупных размеров. Если я начинаю расчёсывать, то волдыри могут превратиться в красное пятно сначала с пятирублёвую монету, затем с подстаканник и, наконец, с блюдце. Они станут сливаться и возвышаться над кожей, напоминая рожистое воспаление. Кожа станет бугристой и пятнистой, крупные очаги на лице и шее делают голову несимметричной, сходство с фотографией в паспорте утрачивается. Зуд и назойливое почёсывание не утихает до двух дней. Под ногтями скапливается эпидермис, на волдырях образуются мозоли от частого расчёсывания. Противоаллергические, десенсибилизирующие средства не срабатывают или их не оказывается под рукой. Единственный выход в летний лес может оставить след на неделю. На моей очень бледной коже бугры-волдыри напоминают о том, что человечество не победило оспу, а у чумы есть кожная форма. Сомнения по поводу проказы тоже сохраняются. Я терплю, воспитываю характер, мажусь и одеваюсь, но уже ко второй неделе июня устаю и принимаю свою суперспособность как есть. Во всех ящиках в прихожей и карманах машины есть балончики с ядом, я опрыскиваюсь, помню про короткий рукав, но кажется ничто не отберёт у меня мою силу привлекать самок комаров. Что они получают от моей крови? Напившаяся отложит яйца из которых родится комариный Спаситель? Моя кровь – их героин? Я прочитал уйму статей о том, почему одних кусают, а других нет, и почти ничего из этой информации не помогло мне, не объяснило и не дало рецепт спасения. Я рождён кормить лесных тварей. Как правило, любая особенность имеет много сторон, много мишеней в жизни. Скажем близорукость освобождает от армии, а худоба от диабета. За идиотов выходят красавицы, умные страдают депрессией. Что именно даёт мне сверх нормы способность привлекать облако комаров я до сих пор не знаю. Может всё, что есть хорошего во мне это компенсация от природы за укусы. А может быть я ещё не открыл новые стороны своей суперсилы и однажды я перестану жаловаться, узрев что именно получил в нагрузку к волдырям. Если до этого у меня не начнётся рак кожи от аэрозоля из балончиков или я не подавлюсь «Цетрином». Если всё же нет, то – Мистер Волдырь – персонаж нового комикса о лесах России для недружественных стран. Трепещите дети, воспитанные на картинках со словами в облачках!* * *

Пандемия и военный кризис лишили меня заграничных странствий. Однако оказалось, что рабочие задачи при известной глубине проработки могут привести к путешествию по огромной нашей стране, подарить открытия не менее удивительные, чем приносит Будапешт или Хургада. И вот снова, на попутном ветре бизнес-необходимости меня уносит в дальние регионы. Самолёт на половину пуст. Место у окна заняла представитель какого-то небольшого даже скажем малого народа. Подобно кубинцам или цыганам, она до последнего момента, до самой секунды над землей, извергала жуткие звуки из своего смартфона. Каждое нажатие, каждый чат, видеосвязь – всё было на громкости, без наушников. Полсамолёта и я, сидящий локоть к локтю, вынуждены были это слушать. Мне показалось, что беспокоит это только меня, остальные будто такие же или резистентные к шуму. Соседка умудрилась рассыпать на меня салат из полётного ланча, закидать салфетками и в финале разлила на меня чай. Нет, извинений и какой-либо заботы, если не об имидже, так о чистоте не было. Просто эпизод. Она такая. Это её рейс, её жизнь, я только лягушка, прикрепившаяся к перелётному аисту. Ланч, кстати, был очень обильным и сытным, как во времена аэрофлотских полётов в доковидную довоенную Европу. Никаких сухих бутербродов. Убрав часть этого богатства со своей одежды и сидения, я присмотрелся к другим мелочам. Газета «Красный Север» в кармане кресла. Новости о выплатах врачам, подъёмных, находках в вечной мерзлоте. Какой-то сборник сказок, а не политический вестник. Журнал «Меридиан» с хвалебными отзывами о потрясающем отдыхе в Туле. Это именно то, о чём мечтают посетители данного рейса. Тула, такая несбыточно-далёкая от вахтовиков. Соседка фотографирует облака. На груди у неё английская надпись – «верь в себя» – на белой футболке. Не скажу, что она не соблюдает заповедь. Когда самолёт приземлился в 14 градусов тепла из московских 25, в сильный ветер, в необходимость застегнутся по самое всё, моя соседка так и пошла в футболке к аэровокзалу. Ещё несколько персонажей в футболках заметно выделялись среди кутающихся москвичей. Это был тот случай, когда 14, но по ощущениям все 8 с половиной. Единственный самолёт на аэродроме смотрелся гигантом на фоне десятков вертолётов. Именно они хозяева местного неба. Безбагажный я проследовал сразу к такси мимо надписи на куполе – «Салехард». Таксист возил какими-то квадратами по маленькому чистому городу, спрашивал, как я сплю при свете. Я заметил, что почти все улицы, которые проезжаем, начинаются на букву «Ч»: Чапаева, Чкалова, Чупрова, Чубынина. На это таксист ответил туром по Пушкина, Матросова, Маркса, будто я и не уезжал из Смоленска. Водитель также показал одну достопримечательность, притормозил у пустого места. Реально у асфальтированного пятака размером с комнату. Раньше там стояла стэлла обозначающая где именно проходит Полярный круг. Блуждая по городу, мы несколько раз пересекли эту невидимую границу. Раньше, те кто работал севернее этой стеллы получали надбавку к зарплате 80%, а кто южнее только 60%. Убрали ли знак как символ неравенства? Сейчас весь город получает одинаково – восемьдесят процентов, однако стеллу не вернули. Больше достопримечательностей таксист не показал. Его огромные солнечные очки были зеркалами-воротами во вникуда. Неприветливый, немолчаливый, небыстрый, он показался таким же случайным попутчиком, как и неопрятная соседка. Таксистом ли он был вообще? Позже гуляя и заглядывая