Борис Акимов - Исповедь хироманта. Жизнь как чудо Страница 31

Медицина вообще и фармбизнес в частности, видимо, по какому-то тайному психологическому комплексу Робина Гуда особо не попадала в поле зрения бандитов. По крайней мере я лишь однажды был свидетелем того, как в контролируемый мною филиал крупного дистрибьютора приходили «крышевать» бандюки. Это было в насквозь криминальном Смоленске в 2001 году. Других историй я не слышал. Поэтому наличие отдела безопасности в «западной» фармфирме для меня было «нечто». Как, впрочем, и многое другое.

Когда я пришел на собеседование к наемному директору, весьма своеобразному, по-своему мудрому, а скорее хитрому и в общем-то неплохому человеку с простой русской фамилией Иванов, то огорчился сразу.

Все дело в том, что в таких компаниях, как «Мерси», принято задавать совершенно наглый вопрос: «На какую зарплату вы рассчитываете?» Как на него ответить? Назовешь много – скажут досвидос, у нас таких денег нет. Или оставят, предложив меньшую ставку, но останется чувство неловкости, типа тебе недоплачивают. Назовешь мало – положат мало, да еще и будут относиться как к малооплачиваемому работнику. Короче, подлый, провокационный вопрос.

Меня Вадим предупредил, что ему положили 500 долларов. Соответственно, я могу рассчитывать на эту же сумму, учитывая равнозначность позиции – региональный управляющий. Но, желая проявить некоторую скромность, будь она неладна, на вопрос о зарплате я ответил, что рассчитываю во время испытательного срока на 400–500 долларов. Реакция Иванова была мгновенной: 400 долларов. «Так, – подумал я, – на 100 долларов уже развели», увидев в глазах своего будущего босса радость игрока, которому так легко и быстро досталась победа.

Через два дня прилетел сам Меринов. При встрече он протянул мне холеную руку нью-йоркского денди, торчащую из умопомрачительной белоснежной шелковой сорочки, расстегнутой на груди (золотой крест с шеи уже снял, но верхние пуговицы застегивать еще не научился), и сказал: «Энтони Меринофф». Иванов обращался к нему: «Толя».

Общение с барином было нетрудным. Я владел темой. Меринофф же оказался не только эстетом, но и философом. И в процессе беседы порадовал меня фразой, достойной мастера дзен: «Бизнес – рискованная сфера деятельности человека!» Более краткой и емкой характеристики предпринимательской деятельности вообще и в России в частности я в своей жизни не слышал.

Первый рабочий день начался с сюрпризов. Во-первых, я выяснил, что буду управлять уральским представительством, а не дальневосточным, как планировалось при первой встрече. Следующий казус случился, когда Иванов привел меня принимать дела у моего предшественника.

В большом кабинете стояло несколько столов. За одним из них сидел, пребывая в состоянии мрачного сосредоточения, худощавый мужчина лет сорока пяти. На лице его были написаны вселенская скорбь и признаки начинающейся язвы желудка.

– Здравствуйте, – быстро сказал Иванов. – Знакомьтесь, это ваш преемник. Сколько вам нужно времени, чтобы передать дела? – продолжал он, обращаясь к менеджеру, с трудом понимавшему происходящее. Иванов вообще был скор. В движениях его почти двухметровой фигуры угадывался боксер или лыжник-слаломист на худой конец.

– За день передам, – наконец оторопело ответил уже бывший сотрудник. До него с трудом доходило происходящее.

– Отлично, – бросил Иванов, уходя, – управитесь до двенадцати и зайдете за расчетом.

Когда Иванов ушел и я задушил в себе начавшую поднимать голову змею гордыни, то узнал, что мой предшественник проработал здесь всего три недели. «Однако! – подумал я. – Боря, ты должен проработать здесь не менее четырех недель. Иначе потеряешь всякое уважение к себе».

Мне уже было ясно, куда я попал. И я проработал там значительно больше – три месяца. Вадима уволили через месяц после моей отставки.

В компании приветствовалось приходить раньше 9 часов и уходить позже 18. Распоряжения надо было выполнять незамедлительно и всегда быть готовым к отчету перед руководством, имея четкие планы, расписанные на месяц вперед. Еще работу осложняли различные формы отчетности. Собственно, я, человек с советским прошлым, так себе и представлял американский капитализм.

Работы оказалось предостаточно. Надо было работать с крупными местными фармкомпаниями (первичные продажи) и руководить медицинскими представителями (вторичные продажи). Когда я вспоминаю себя в этой компании, то вижу длинный коридор, по которому я почти бегу из кабинета в кабинет: руководство, отдел поставки, бухгалтерия, реклама, склад… Беготня развлекала меня еще тем, что я не люблю сидеть. Меня сидение утомляет.

В конце первого месяца я получил свои четыре сотни черным налом в рублях по курсу. В конце второго месяца мне вручили три сотни черным налом в рублях по курсу. Чего я не стал делать, так это выяснять, где еще одна сотня, справедливо рассудив, что триста долларов лучше, чем ничего. Время было тревожное. Мой испытательный срок не закончился. Да еще произошло весьма примечательное событие – уволили Иванова. Иванов был легендой компании, наемный директор с момента ее основания. Я к нему привык, и мы прекрасно ладили. Даже общались на философские темы. Временно исполняющим обязанности гендира стал начальник службы безопасности Александр Иванович. Оставшиеся призадумались.

Как увольняют в «Мерси», я уже знал. На рынке труда после дефолта оказались высококвалифицированные специалисты, которых можно было нанять за копейки. Самая забавная история увольнения случилась с нанятым бренд-менеджером. В одно (так и хочется сказать «прекрасное») утро нам представили свежеиспеченного брендменеджера – позиция, между прочим, не из последних. Паренек поработал в одной из западных компаний с хорошими традициями и знал свое дело, как и свой зарплатный уровень. Его доклад о маркетинговой стратегии мог вдохновить и мертвого. В тот день, когда он презентовался, мы чувствовали себя героями. На следующий день он не вышел на работу. Его уволили.

Я помню момент, когда нашел свою примету. Мы вышли с Вадимом из офиса, направляясь к автобусной остановке. Прошел снег, который таял на асфальте. Было сыро и неуютно, но я почему-то вспоминаю этот момент с теплотой. На мокром асфальте лежала одинокая простенькая женская сережка. Наверное, потеряла какая-то студентка. «К счастью!» – подумал я, поднимая маленький золотой шарик на тонкой цепочке.

Через полгода, будучи в командировке в Самаре по делам компании, в которую я пришел после «Мерси», я нашел маленький женский нательный крест. Крест был золотым, а цепочка серебряной. Он висел на стуле в моем гостиничном номере.

По приезде из командировки у меня должен был состояться разговор с директором компании о дальнейшей карьере заканчивался испытательный срок. Несмотря на то что мне нравилась компания, мой вопрос был «под вопросом». Но я знал, что мне делать. Перед командировкой мне позвонил руководитель отдела одного из монстров фармрынка и предложил позицию с некоторым повышением. Это было совершенно неожиданно, собеседование у них я проходил давно, еще до работы в «Мерси». Но пути Судьбы, или пути Господни неисповедимы.