Аллен Даллес - ЦРУ против КГБ. Искусство шпионажа Страница 31

Если сравнить применяемые ныне криптографические системы с теми, которым правительства в Первую мировую войну доверяли жизненно важные тайны, то последние кажутся несовершенными и дилетантскими, в особенности из-за использования часто повторяющихся символов, за которыми скрыты важные слова и понятия. Когда криптоаналитики, адмирала Холла обнаружили в телеграмме Циммермана цифровую комбинацию «67893», они уже знали, что это «Мехико». Такая комбинация уже встречалась им в других шифровках. И всегда это было «Мехико». Сейчас же ту или иную группу цифр никогда не повторят для обозначения одного и того же слова.

В настоящее время при передаче официальных правительственных сообщений и посланий используются комплексные и весьма надежные криптографические системы. Они же применяются и для связи с агентурой. Советские агенты, например, для своих донесений в Москву предпочитают весьма изощренные шифровые системы. Но и здесь, как, впрочем, и во всех других областях, с развитием защитных мер разрабатываются и адекватные контрмеры для их преодоления.

Глава 7. Планирование и определение целей

Вопросы, интересующие разведывательную службу, столь многочисленны и разнообразны, что необходима четкая система организации процесса сбора информации. Это по логике вещей является обязанностью разведывательного центра. Только у него есть полная картина всего мира и только он знает, какие требования выдвигает в данный момент правительство, что ему нужно именно сейчас, а что через месяц или год.

Без руководства и указаний офицеры разведки в различных частях света могут зря потратить уйму времени на дублирование той работы, которую уже делают другие. В результате в нашей информации могут возникнуть серьезные пробелы. Офицер разведки на своем посту за рубежом не в состоянии объективно и полно оценить проведенную им операцию.

Наше правительство определяет цели разведки и характер информации, которая ему нужна. Оно устанавливает приоритеты между этими целями в зависимости от их важности и срочности. Например, советские межконтинентальные баллистические ракеты имеют приоритет перед продукцией металлургической промышленности. Вопрос о том, вмешается ли Советский Союз в войну в Лаосе или воздержится, более важен, нежели политическая поддержка Москвой нового режима на Среднем Востоке. И только после того, как установят приоритеты, рассматривается вопрос о целях. Если необходимая информация может быть получена в процессе обработки прессы или же в ходе текущей дипломатической работы, то перед разведывательной службой такой задачи не поставят, чтобы не распылять ограниченные силы разведки на сбор сведений, которые можно добыть открытым способом. Разведка займется этим вопросом лишь в том случае, если нужные сведения получить из открытых источников не представляется возможным.

При подготовке указаний по разведывательным действиям в определенных районах центр прежде всего учитывает факторы политической и физической географии и наличие здесь лиц, имеющих доступ к требуемой информации. Прилегающие к периферии коммунистического мира территории можно рассматривать как своего рода окна в этот мир. Пусть даже сильно затемненные, но другой возможности нет. Другая возможность получения информации о коммунистическом блоке — это активная работа с делегациями социалистических стран, участвующими в различного рода конференциях, конгрессах, симпозиумах и других мероприятиях подобного рода, проводящихся на территории свободного мира.

Нужно заниматься и гражданами стран, граничащих с коммунистическим миром, а также нейтральных государств. При поездках в Советский Союз и другие коммунистические государства они пользуются большими свободами и подвергаются меньшему контролю, чем американцы.

Все это должно учитываться центром при планировании разведывательных операций и руководстве ими. Если нашему правительству потребуется, скажем, информация о состоянии промышленности в красном Китае, где США не имеют посольства и вообще никаких, даже неофициальных, представителей, разведывательная служба, и только она, может решить эту задачу. Но каким образом? Очевидно, ей удастся получить такие сведения в районах, прилегающих к Китаю, куда время от времени прибывают китайские эмигранты, или в не столь удаленных от КНР странах, где Пекин имеет свои дипломатические представительства, или же в поддерживающих торговые связи с Китаем государствах, представители которых могут туда выезжать. Однако разведка не получит приказа действовать в таком районе, где нет ни одного из вышеперечисленных условий. Следовательно, офицеры секретной службы не будут поставлены в условия, когда они на свой собственный страх и риск должны будут предпринимать все возможное, чтобы получить информацию, которую там практически невозможно добыть.

На XX съезде компартии в 1956 году Хрущев произнес секретную речь, в которой осудил Сталина и культ его личности. Судя по кратким сообщениям, появившимся в прессе, можно было заключить, что выступление нового советского лидера длилось долго. Такую речь не мог произнести экспромтом даже Хрущев, известный своими пространными импровизированными тостами и репликами. Значит, речь была написана и отпечатана, и, конечно, не в единственном экземпляре. А раз так, то текст, несомненно, разослали по многим адресам. Оставалось лишь добыть один из таких экземпляров.

Так началась охота нашей разведки за этим документом, представлявшим исключительный интерес для свободного мира. В конце концов текст был найден, и очень далеко от Москвы. В этом случае центру было важно воспользоваться самыми различными источниками, ничего не упустить, привести в движение все рычаги. Я всегда вспоминаю об этом, как об одном из самых моих крупных успехов за все время службы в разведке. Полный текст документа опубликовал государственный департамент. Секрет Кремля стал известен всему миру. Но как мы добыли этот документ, раскрывать нельзя даже сейчас, спустя почти десять лет: наши источники и методы работы необходимо держать в секрете.

После получения задания выбор способа добычи информации предоставляется самому офицеру. Мой источник в министерстве иностранных дел Германии тайно переправил мне в Швейцарию — я находился там в 1943–1945 годах — более двух тысяч секретных дипломатических и военных документов. Он мог представить гораздо больше, но по техническим причинам это было невозможно. Ему пришлось довольствоваться лишь частью имеющейся у него под рукой информации, и отбирал он ее по собственному разумению.