Генри Харрер - Семь лет в Тибете Страница 31

Мы принесли большую жертву, отказавшись от целого дня отдыха и отправившись в двена-дцатимильный переход. Мой бедный пес был слишком изможден, сопровождать нас не мог, и поэтому я оставил его в селении, чтобы он не издох по дороге.

Следуя за караваном, мы ежедневно покрывали большие расстояния. Благодаря покровительству бонпо нас повсюду встречали радушно. Только в Лоламе дорожный чиновник оказался подозрительным, потребовал предъявить разрешение на проход в Лхасу и даже не снабдил топливом для костра. К сожалению, мы не успели удовлетворить любопытство ретивого служаки, поспешив укрыться в юрте: вскоре после нашего приезда вокруг скопилось множество подозрительно выглядевших людей. Мы сразу же узнали з них кхампов, но чувствовали себя слишком измотанными и предоставили остальной части нашего каравана разбираться с грабителями. По крайней мере у нас уже нечего было украсть. Кто-то из бандитов попытался сунуться к нам, но после наших окриков убрался восвояси.

На следующее утро мы обнаружили пропажу нашего яка. Прошлым вечером стреноженный и отпущенный пастись, теперь он пропал. Проходимцы, досаждавшие нам накануне, также исчезли. Отсюда следовал прямой вывод: они его и украли. Потеря яка была для нас сильным ударом. Мы вломились в юрту тасамского чиновника и в ярости бросили к его ногам вьючное седло и сбрую, заявив, что это он виноват в потере нашего животного. Мы очень привязались к своему очередному Армину, единственному яку, честно служившему нам, но не имели времени для скорби. Нужно было догнать караван, ушедший несколько часов назад вместе с нашей поклажей.

Уже несколько дней мы продвигались по направлению к огромной горной цепи. Это была Ньенчентангла. Здесь пролегал лишь один путь – через перевал прямо в Лхасу. Дорога змеилась меж низких холмов, по совершенно пустынной местности: даже диких ослов не встречалось. Погода и видимость значительно улучшились: даже на расстоянии шести миль место нашего очередного привала казалось расположенным надалеко.

Следующую остановку караван сделал в местечке, называемом Токар. Отсюда начинался подъем в горы, и очередная придорожная станция находилась в пяти днях ходьбы. Страшно было подумать, как нам удастся преодолеть такое расстояние. Однако мы очень старались не сломаться и закупили достаточно мяса, чтобы поддерживать силы.

Дни тянулись бесконечно, а ночи еще дольше. Нас окружали невероятно красочные пейзажи, а однажды караван вышел к одному из самыхболь ших озер в мире – Нам-Цо, или Тенгри-Нор. Но мы едва взглянули на него, хотя давно хотели увидеть. Долгожданное зрелище не могло избавить нас от апатии. Разреженный воздух затруднял дыхание, а перспектива подняться на высоту 20 000 футов парализовывала волю. И все же время от времени мы с восхищением смотрели на высоченные горные пики, встречавшиеся по пути.

Наконец мы достигли вершины перевала Гу-ринг-Ла. До нас нога европейца только один раз ступала сюда. Англичанин Литлдейл посетил эти места в 1895 году. Свен Хедин определил высоту перевала в 20 футов и назвал его высочайшим в трансгималайском регионе. Думаю, не ошибусь, назвав Гуринг-Ла самым высокогорным перевалом в мире, проходимым во все времена года.

Здесь мы снова повстречали типичные груды камней, украшенные разноцветными флагами. Возле них находился ряд каменных плит с высеченными текстами молитв. Они вызывали восхищение у тысяч верующих, перед которыми после долгого и изнурительного пути перевал открывал прямую дорогу к самому святому из городов.

Нам повстречалась огромная толпа паломников, возвращавшихся в свои далекие дома. Трудно сосчитать, сколько раз на этой дороге звучали слова «от mani padme hum» – древней молитвы буддистов. Паломники бесконечно ее повторяли, надеясь, что она защитит их от «вредного газа», как они называли нехватку кислорода. Право, люди чувствовали бы себя лучше, если бы вообще не открывали рта!

Время от времени на склонах внизу мы замечали скелеты животных, свидетельствовавшие об опасностях этого пути. Один погонщик рассказал, что здесь почти каждую зиму в снежных заносах погибают паломники. Мы благодарили Бога за хорошую погоду, стоявшую во время нашего подъема на 7000 футов.

В начале спуска пролегал ледник. Меня снова удивила необычайная способность яков находить путь по льду. С трудом удерживая равновесие, я думал о том, насколько проще было бы скользить по этим ровным заснеженным поверхностям на лыжах. Похоже, мы с Ауфшнайтером оказались единственными людьми, способными рассуждать о лыжах на дороге паломников, ведущей в Лхасу.

По пути нас нагнала молодая пара. Они шли издалека и с радостью присоединились к каравану. Между нами завязалась беседа, и юноша поведал нам интересную историю.

Его спутница, симпатичная молодая женщина с розовыми щеками и толстыми черными косами, счастливо жила со своими тремя мужьями – тремя братьями. Она вела хозяйство в юрте кочевников в местечке Чангтанг. В один прекрасный вечер к ним забрел путник и попросился на ночлег. Между молодыми людьми вспыхнула настоящая любовь с первого взгляда. Они поняли друг друга без слов и на следующее утро ушли вместе. Миновав заснеженную долину, испытали восторг, оказавшись на дороге в Лхасу, где намеривались начать новую жизнь.

Образ влюбленной девушки остался в моей памяти лучом света среди мрака тех тяжелых дней. Однажды на отдыхе красавица достала свою сумочку и, улыбаясь, угостила каждого из нас сушеным абрикосом. Ее скромный подарок показался тогда нам таким же ценным, как кусок черствого белого хлеба, которым кочевник накормил нас в рождественскую ночь. Во время путешествия я понял, насколько крепки и выносливы тибетские женщины: девушка следовала за нами без устали и несла поклажу наравне с мужчиной. Ее мало беспокоило будущее: в Лхасе она могла наняться дневной служанкой и со своим деревенским здоровьем легко заработать на жизнь.

За три дня пути нам не встретилось ни одной юрты. Наконец мы заметили столб дыма, поднимавшийся в небо. Оставалось только гадать, из трубы ли он или горит дом. Но когда мы приблизились, то почувствовали восхищение: «дым» исходил из горячих источников. Перед нами предстало настоящее природное чудо: несколько ручьев, пузырясь, вырывались из-под земли, а посреди клубов пара на пятнадцатифутовую высоту бил великолепный маленький гейзер. Поэзию сменила проза! Нашей следующей мыслью было принять ванну. Молодая пара не одобрила подобную идею, однако нас это не остановило. На поверхность выходил кипяток, но быстро остывал до терпимой температуры на морозном воздухе. Мы спешно превратили один из маленьких прудов в удобную ванну. Купание доставило нам огромное удовольствие! После Кийронга помыться или принять ванну было негде, а наши волосы и бороды задубели от мороза. В соседнем ручье водилось много рыбы приличного размера. Голодные, мы хотели поймать ее и сварить прямо в горячем источнике. Но способа ловли придумать не сумели. Свежие после купания, мы поспешили вдогонку за караваном.