Сергей Ушаков - В интересах всех фронтов Страница 31

Задание всеми экипажами было выполнено, а на другой день состоялось партийное собрание. Оно было очень коротким. Никому не хотелось говорить после того, что сказал сам Прокофьев:

- Дорогие мои, не сожаления буду просить у вас, нет! До слез обидно за проявленную мною слабость... Как я, сын железнодорожника, защищавшего нашу страну еще в годы гражданской войны, мог нарушить свое обещание - верно служить партии и Родине? Этого я себе никогда не прощу и не буду искать снисхождения. Об одном вас прошу, поверьте, что кровью своей смою эту тяжелую вину.

Примерно через месяц Прокофьев прислал в полк письмо: "Вчера принял первый бой. Мне доверили командовать отделением. Задачу свою наш батальон выполнил. В приказе отмечалось мое мастерство и личная отвага. Легко ранен, нахожусь в лазарете части. Чуть-чуть легче стало на душе".

Во втором письме он сообщал, что командует взводом и что рассматривается вопрос о снятии с него судимости. Решение он будет ждать на передовой. Таков порядок.

Вскоре с Прокофьева сняли судимость, однако наш товарищ не сразу узнал об этом. Он был тяжело ранен и отправлен в госпиталь. Решение же о снятии судимости с Прокофьева переслали к нам в полк.

Одни над целью

Упорными оборонительными боями на подступах к Сталинграду и в самом городе советские войска измотали, обескровили рвущуюся к Волге мощную группировку противника и привели ее к полному крушению. Тем самым был сорван гитлеровский план кампании 1942 года, с осуществлением которого немецкое командование связывало свои надежды на успешное окончание войны против Советского Союза.

Существенную помощь наземным войскам, обороняющимся под Сталинградом, оказали дальние бомбардировщики, которые за период обороны, как подсчитали позднее, произвели 11317 самолето-вылетов и сбросили на врага 12 095 тонн бомб. Приятно было сознавать, что в решение этой задачи внесли свою долю и экипажи самолетов ТБ-7.

Еще до перехода советских войск в контрнаступление под Сталинградом характер боевых действий дальних бомбардировщиков изменился. Продолжая оказывать поддержку наземным войскам, части АДД большими силами стали наносить удары по оперативным резервам, аэродромам и складам, железнодорожным узлам и станциям. Так же они действовали и в ходе наступления.

Разгромив фашистские войска под Сталинградом, в районе Котельниково и в районе среднего течения Дона, Юго-Западный и Сталинградский фронты продвигались на запад. Мы с чувством огромной радости ежедневно вносили в свои полетные карты изменения в положении сторон. В середине января перешел в наступление и Воронежский фронт. В результате проведенной им операции была разгромлена крупная группировка врага и освобождены города Воронеж, Касторное, Старый Оскол, Тим. Создались благоприятные условия для наступления на Курск и Харьков.

На этих направлениях действовали основные силы АДД. В конце января 1943 года к ним подключили и нашу авиадивизию.

Но наступило 6 февраля, а мы еще не сделали ни одного боевого вылета. Не позволяла погода. Ежедневно собирались на аэродроме, по нескольку часов ждали ее улучшения - безрезультатно. Сегодня командование дивизии получило указание из штаба АДД выделить лучший самолет и подготовить его для выполнения специального задания. Для этого предлагалось установить четыре новых мотора и надежно облетать их. Командиром экипажа для выполнения первого полета был назначен командир авиаэскадрильи Герой Советского Союза подполковник Э. К. Пусэп, штурманом - старший штурман дивизии Герой Советского Союза подполковник С. М. Романов.

Лучшим по всем показателям оказался самолет капитана Михаила Родных из 890-го авиаполка. Михаила на первый полет по спецзаданию назначили вторым летчиком, меня - вторым штурманом. Приказом по дивизии самолет этот был временно исключен из списка боевых, и ему предстояла замена моторов новыми, поступление которых с завода ожидалось через несколько дней.

При подсчете выяснилось, что установленные на самолете моторы еще имеют ресурс от четырех до семи часов, в последнем полете работали хорошо. Снимать такие моторы было не по-хозяйски. Обсудили вопрос в экипаже и решили обратиться к командиру дивизии с просьбой выработать ресурс в боевом вылете.

Докладывали Родных и я. Полковник В. И. Лебедев, выслушав нас, подумал, затем достал какой-то документ, прочел его и, улыбаясь, сказал:

- Хорошо, летите. Сегодня необходимо всей дивизией нанести удары по двум железнодорожным узлам. Будете замыкать боевой порядок полка, обратите внимание на результаты бомбометания.

С Михаилом Родных до этого я не летал ни разу, но знал его как летчика и командира экипажа с самой лучшей стороны.

При постановке задачи командир полка обратил внимание летного состава на то, что, по данным воздушной разведки и донесениям партизан, на перегонах западнее и севернее Льгова отмечено большое скопление эшелонов противника. Видимо, резервы и боеприпасы для обороняющихся войск. Под покровом ночи гитлеровцы непременно попытаются прорваться через Льгов к Курску и Белгороду. Нам предстояло ударом по железнодорожному узлу Льгов задержать вражеские подкрепления и тем облегчить войскам Воронежского фронта освобождение Курска и Белгорода.

В заключение командир полка добавил:

- С юго-запада движутся теплые массы воздуха. Границы их не установлены. Если основная цель окажется закрытой низкой облачностью, бомбить железнодорожный узел Брянск-II, по которому будет наносить удар наш братский полк.

Более подробно ожидаемую погоду по маршруту и в районе цели доложил метеоролог, после чего мы отправились на аэродром.

Я уже собирался подняться в кабину, когда ко мне подбежал невысокого роста светлоглазый паренек:

- Товарищ штурман, походатайствуйте, пожалуйста, перед командиром корабля, чтобы меня взяли сегодня в полет! Он давно обещает, да все откладывает.

- А вы кто такой? - спросил я.

- Механик по вооружению сержант Николай Селезнев.

- Вот с этого и надо было начинать разговор. В качестве кого же вы думаете лететь?

- В качестве воздушного стрелка, конечно. Я уже все зачеты по воздушной стрельбе сдал. Спросите техника. Ведь я вооруженец.

- Сколько вам лет?

- Девятнадцать.

- Ну что же, хорошо. Так и быть, похлопочу!

Юноша этот никак не мог примириться с тем, что он только готовит к полету вооружение. Он поставил себе целью во что бы то ни стало летать. Об этом мне рассказал Михаил Родных, когда я выступил перед ним ходатаем.

Командир согласился взять Селезнева. Я был рад за него, ибо всегда считал себя обязанным помочь людям, которые ставят себе благородную цель, не боясь риска.