Вожди комсомола. 100 лет ВЛКСМ в биографиях лидеров - Леонид Михайлович Млечин Страница 31

Первого секретаря ЦК ВЛКСМ Николая Михайлова записка не убедила. В 1950 году он решил снять Машерова с должности. Созвали пленум ЦК ЛКСМ Белоруссии с повесткой «О мерах улучшения политико-воспитательной работы среди сельской молодежи». Михайлов сам приехал в Минск.

На пленуме Петра Мироновича жестко критиковали:

– Доклад товарища Машерова не удовлетворил участников пленума. Он был составлен без глубокого знания действительного положения дел на местах, показал оторванность ЦК от жизни обкомов, райкомов и первичных комсомольских организаций… В докладе отсутствовала большевистская критика и самокритика серьезных недостатков и ошибок в работе бюро и аппарата ЦК комсомола Белоруссии.

Но менять Машерова не захотел первый секретарь ЦК компартии Белоруссии Николай Патоличев. Его аппаратный вес был повыше, и Петр Миронович остался на месте. Михайлов уехал из Минска ни с чем.

Практически все белорусское руководство состояло из бывших комсомольских работников с партизанским опытом. Но на фронте они чувствовали себя увереннее.

Вождей республики вызвали в Москву на пленум ЦК КПСС. Но руководителя Белоруссии Кирилла Мазурова с нервным истощением уложили в больницу для начальства на улице Грановского. Выступить поручили второму секретарю республиканского ЦК Федору Сурганову, тоже бывшему комсомольскому секретарю.

Помощник Мазурова нашел Сурганова в ресторане гостиницы «Москва». Дождавшись, пока второй секретарь ЦК дожует котлету, сообщил:

– Мазурова забрали в больницу. Он передал, что вам завтра выступать на пленуме.

Сурганов дернулся, будто его ударило током, резко отодвинул тарелку и ответил голосом капризного ребенка:

– Не буду!

Вечером белорусские руководители, прибывшие на пленум, собрались у Сурганова. Он взялся править текст. Увидев, что у него трясутся руки, помощник предложил:

– Федор Анисимович, вы диктуйте, а я буду править…

Но толку от него все равно не было. Страх перед необходимостью выйти на трибуну вызывал паралич воли.

Алексей Аджубей, главный редактор «Комсомольской правды» и зять Хрущева, вспоминал, как они с Машеровым были командированы в Австрию на слет молодежи в защиту мира. В Вене им повсюду виделись агенты ЦРУ. Бывший партизан Машеров, едва шевеля губами, говорил Аджубею:

– Это шпик, запоминай его, Алексей, заметаем следы…

Мазурова забрали в Москву, сделали членом политбюро. Руководителем республики стал Машеров. Его называли чуть ли не оппозиционером. Но это далеко не так. Он произносил такие же речи во славу Брежнева, как и грузинский руководитель Эдуард Шеварднадзе, и азербайджанский первый секретарь Гейдар Алиев.

Брежнев и его окружение действительно лишили власти тех выходцев из комсомола, в которых видели соперников. Машерова не опасались.

Машеров был моложе и симпатичнее своего предшественника Мазурова, но не все минские работники были рады новому хозяину. При невероятном энтузиазме и готовности все взвалить на себя, Петр Миронович имел одну слабость: любил поговорить и, как соловей, наслаждался своим голосом.

«В кабинете первого секретаря, – вспоминал Борис Павленок, руководитель республиканского кинематографа, – я едва успевал открыть рот, как Машеров начинал просвещать меня по литературной части, учить, как вести мелиорацию, сеять картошку, организовать уборку. Мне так и не удавалось высказать волнующие меня проблемы. Все было мило, сердечно, и я уходил обогащенный чем угодно, только не тем, за чем приходил».

Машеров жаловался на то, что его зажимает украинская группа в руководстве страны. Николай Матуковский, собкор «Известий» в Белоруссии, вспоминал, как обратился к руководителю Белоруссии:

– Петр Миронович, почему наш Минск не город-герой? Ведь он же буквально стоит на костях его защитников! Люди не понимают вашей скромности…

Корреспондент «Известий» попал в больное место. Машеров попытался закурить, у него дрожали руки:

– Ты думаешь, я не ставил этого вопроса? Зарубили! Слишком много там украинцев, которые не хотят, чтобы наш Минск сравнялся с их Киевом. А я всего лишь кандидат в члены политбюро…

В июне 1974 года все-таки появился указ о присвоении Минску звания города-героя. Но вручить столице Белоруссии «Золотую Звезду» Брежнев собрался только через четыре года. У Леонида Ильича в любимчиках ходили другие первые секретари. Брежнев бросил Машерову обидную фразу: «Вы сложились как местный деятель». Иначе говоря, прямым текстом напомнил: республиканский уровень – твой потолок.

Что касается причин аварии… Прилетевшие из Москвы следователи провели тщательное расследование. Руководитель Белоруссии погиб в результате дорожно-транспортного происшествия. Трагическая случайность.

Александр Шелепин. Железный Шурик

16 октября 1952 года собрался пленум ЦК КПСС, на котором Сталин объявил о новых назначениях. Получил повышение и руководитель комсомола Николай Михайлов – стал членом президиума и секретарем ЦК. А Цекамол Сталин предполагал поручить Юрию Жданову, сыну покойного члена политбюро Андрея Жданова.

Юрий Андреевич закончил МГУ, получил диплом химика-органика. Поработать по специальности не удалось. Проницательные кадровики сразу разглядели в сыне влиятельного отца политические таланты. Во время войны Жданова-младшего зачислили инструктором в политуправление Красной армии. Потом перевели в только что образованный отдел ЦК по связям с зарубежными компартиями. Осенью 1947 года Жданова приглашал к себе на беседу Сталин, отдыхавший на Холодной речке, это недалеко от Гагр. После этой беседы Юрий Андреевич стал заведовать сектором естественных наук в управления пропаганды и агитации ЦК партии.

В 1949 году Светлана Сталина с благословения отца вышла замуж за Юрия Жданова, он усыновил ее ребенка от первого брака. Династический союз оказался недолговечным. Но молодой Жданов не утратил расположения тестя. В 1952 году его утвердили заведующим отделом естественных и технических наук и высших учебных заведений ЦК.

После разговора с вождем Жданов приехал в ЦК комсомола знакомиться. Собрали секретарей. Юрий Андреевич попросил:

– Расскажите, что вы делаете.

Выслушав секретарей, Жданов подвел итог:

– Я в этом ничего не понимаю и не могу вами руководить. Сейчас же пойду к Иосифу Виссарионовичу и откажусь.

Юрий Жданов, кабинетный человек, предпочел остаться в партаппарате. Тогда кадровики предложили кандидатуру Александра Шелепина, второго секретаря Цекамола.

Александр Шелепин появился на свет 18 августа 1918 года. Вырос в Воронеже. Его отец, Николай Георгиевич, был железнодорожником, работал инженером в управлении Юго-Восточной дороги.

В год, когда родился Александр Шелепин, в Воронеже появился свой университет. Решением Совнаркома в город перевели Юрьевский университет, поскольку город Юрьев (ныне Тарту) заняли немецкие войска. Зато закрыли духовную семинарию, в здании которой устроили Дворец труда.

Шелепины жили на улице Венецкой, снимали квартиру с отдельным выходом в частном одноэтажном доме, стоявшем в глубине двора. Саша Шелепин любил голубей – распространенное развлечение тех лет. Для выполнения личной продовольственной программы держали кур, и ребята подсчитывали, сколько какая курица снесет яиц.

Шелепины, по воспоминаниям, жили очень скромно. Отец, Николай Георгиевич, был человеком бережливым и аккуратным, не позволял себе никаких гулянок, заботился о семье. Мама не работала – сидела с детьми: у них было трое мальчиков.

Младший сын, Леонид Шелепин, когда началась война, был призван в армию и погиб. Никто не знает, где его похоронили. Александр Николаевич, будучи одним из руководителей страны, пытался