Виктор Ротов - И в засуху бессмертники цветут... К 80-летию писателя Анатолия Знаменского: Воспоминания Страница 31

Бабушка была хозяйкой. Умела все. Вообще, и бабушка, и дедушка мои, за что бы ни брались, трудились на совесть. Иначе не поднять бы одной Марии Семеновне (дед то в лагере, то в тайге на работе) трех детей, да еще в годы войны. Кристальная честность и основательность — вот что отличало мою бабушку Маню. Эти

качества и объединяли их с дедушкой, и в то же время отличали от многих. Дождались правнуков. И сегодня в далекой Коми растет один из них — Сергей Сергеевич Артемьев.

С другой правнучкой, Машей, моей племянницей, прошлой осенью побывали в Хадыженске. Ездили в гости к маминому брату Владимиру Сергеевичу и его гостеприимной жене Нине Яковлевне.

С Ниночкой Артемьевой (моей мамой) папа встретился в 1951 году. И уже не расставался никогда. Свою маму я называю декабристкой: она так же, как русские женщины XIX века, пошла за своим любимым на осознанные жертвы, понимая, что ее может ожидать жизнь с бывшим политическим заключенным, находящимся в пожизненной ссылке. Но обо всем этом мы с сестрой узнали гораздо позже…

А детство было вполне обычным, если не принимать во внимание исключительной особенности: и папа, и мама постоянно находились дома. Он на творческой работе, она домохозяйка. Это было нелегко: постоянный контроль и внимание. Но в том‑то и дело, что этого как бы и не было. Просто все занимались своими делами. Две школы (обычная и музыкальная); небольшой садик с клумбами (их обычно обихаживала сестра); немецкая овчарка Дозор во дворе, которого привезли из Сочи; подружки из соседнего дома и почти постоянно приходящие и приезжающие гости в доме (их было очень много) — вот наша жизнь. Всегда и во всем была опора и защита. А если не решалась задачка, то можно было быть уверенным — папа обязательно поможет ее решить. Аналитический склад ума ему был присущ, да и математические способности тоже.

Воспитывали нас строго. Мама больше своим многозначительным молчанием. Папа тоже обходился немногословными замечаниями, которым мы следовали неукоснительно.

С раннего детства нам внушили: вы такие же, как все, и не чувствуйте себя особенными, потому что у вас папа писатель. К слову, один из романов так и называется «Как все» (во втором издании «Год первого спутника»).

В более зрелом возрасте я не раз слышала в разговорах, как папа подчеркивал ту же мысль: каждый человек должен сам, своими силами и делами пробивать себе дорогу в жизни. И отвечать за содеянное.

Помнится, когда зашла речь об изменении фамилии (в связи с новым семейным положением), папа высказался категорически в том смысле, что лучше мне принять фамилию мужа. Мне это не очень нравилось. И после его смерти, впервые в жизни, я позволила себе ослушаться его — приняла его фамилию.

Где бы ни жили, одна комната — чаще самая маленькая — отводилась под папин кабинет. Там была библиотека, стоял небольшой письменный стол, радиоприемник и царил обязательный порядок.

За работой папу можно было видеть по вечерам. Работал он не замечая времени. Иногда засиживался до глубокой ночи. У прикроватной тумбочки в спальне всегда лежала записная книжка и шариковая ручка. Наготове. И нас это не удивляло.

В молодости — писал от руки, потом перепечатывал на машинке. Сам. Иногда это делала мама. А иногда мне доверялось (по моей инициативе) перепечатать. Так, с радостью и гордостью в 12–летнем возрасте я перепечатала повесть «Кубанка с красным верхом». Ксерокопии тогда не делались, поэтому печатали на машинке много. Часто прибегали к расклейке (2 экземпляра книги превращались в одну рукопись).

Впоследствии папа больше работал на машинке, потом, если считал нужным, правил и перепечатывал.

Отвлекать папу от работы было нельзя. Но иногда бывали исключения: приход друзей или родственников, интересная корреспонденция, или… у нас (у детей) трудная задачка по математике, которая никак не решается. В этих случаях папа охотно отвлекался от работы, заинтересованно общался с нами. И любая задача, конечно же, решалась. И еще был один повод, когда можно было отвлечь папу от работы — принести в кабинет стакан крепкого чая; лучше с лимоном в его любимом подстаканнике.

Когда папы не было за письменным столом, можно было принести и поставить небольшую вазу с цветами. Цветы всегда у нас были свои — из палисадника, что под окном, или с дачи, когда переехали в Краснодар. Обычно простые, которые он любил — астры, ромашки, незабудки. И, конечно же, сирень!

Эти маленькие знаки внимания с нашей стороны делались обычно с маминой подсказки. Она своим вниманием, спокойствием, мягкостью и добротой как будто укрывала нас от житейских бурь и невзгод.

Совсем недавно ее не стало и сразу обнаружилось, как много она успела и, главное, смогла!

Весну 2003 года, папин юбилей, мы встречаем вместе с Машей, дочерью моей младшей сестры Елены.

После окончания музыкального училища им. Н. А. Римского-Корсакова Леночка работала в музыкальной школе г. Апшеронска, вышла замуж и вскоре уехала в Хакасию, на самый юг Сибири, к истокам Енисея. Мой зять — Владимир Александрович Диваев — сибиряк, навечно сжившийся с тайгой. В следующем году моя сестра с мужем отметят серебряную свадьбу. А Маша — студентка Кубанского университета. Будущий юрист. Не сторонний человек в вопросах литературы и искусства. Читать любит с раннего детства. В пятилетием возрасте прочитала роман Алексея Толстого «Петр Первый». А сегодня готовит к защите дипломную работу.

Есть у нас родственники и в Башкирии, и в Коми, и на Волге (семья одного из маминых братьев), и в Сибири.

В Москве — наши ближайшие родственники — папина сестра Клавдия Дмитриевна и ее муж Алексей Александрович Мыльцевы. Тетя всю жизнь проработала врачом. Дядя — военный. У них выросли два сына. Один из Моих братьев, Владимир, пошел по стопам отца — генерала; другой, Павел, закончив МГУ, долгое время был корреспондентом ИТАР — ТАСС в странах Африки; кандидат наук. На двоих у них четверо детей.

А я работаю в школе, в краснодарской гимназии № 18.

Преподаю русский язык и литературу. Общение с детьми — лучшее, что есть на свете. Но с утратой мамы моя жизнь все больше стала наполняться папиными делами: перепиской, архивами, публикациями. А главное — общением с кругом людей, удивительно интересных и разных. Среди них много близких, родных по духу. Не могу не выразить им сердечную благодарность за помощь и поддержку.

Родные люди… Их много. Родители, семья, друзья, мои ученики. А все вместе — родина. Малая и Большая. Любимая. Та, которая у каждого только одна.

А. Знаменский за работой

Вышел первый том романа «Красные дни»