Владислав Лебедько - Хроники российской Саньясы. Том 2 Страница 31

В: Сколько времени происходил этот процесс Передачи и последующего разворачивания того, что было передано?

С: Он и сейчас происходит, продолжается. В первые дни и месяцы был очень мощный разворот, но сам процесс продолжается и до сих пор.

И вот в девяностом году я оказываюсь в Америке. Там я пробыл тоже достаточно долго, чтобы ознакомиться с духовной жизнью Америки. Я общался с представителями различных религиозных конфессий, мистических учений, — очень много встреч. Когда я уезжал из России, я взял с собой пленку, на которой были записаны индийские мантры, но в современном исполнении — с нью-эйджевской музыкой. Меня эта музыка почему-то привлекла. И вот, в Америке мы едем с моим другом в машине, слушаем эту кассету, и приезжаем в теософское общество Бостона. Входим в большой зал, который полностью заполнен американцами, и тут я вижу в углу женщину и рядом с ней еще несколько музыкантов, которые исполняют ту же самую мантру, которую мы только что слушали в машине. Я был поражен таким совпадением и принял его за какой-то знак. Через некоторое время в зал входит человек в оранжевой одежде, седой, на вид лет пятидесяти. Он сел и все в зале замолчали и сидели молча около часа. Человек этот не произнес ни слова за этот час. Воцарилась какая-то совершенно необычная атмосфера. Для меня за этот час происходило тоже нечто невероятное и чудесное. Это было похоже на тот опыт Передачи, который произошел в Индии. По прошествии часа этот седой человек так же молча встал и вышел из зала. Мы с моим другом вышли за ним и оказались с ним в другой комнате почти наедине. Мы сделали приветственный знак. Как-то получилось, что мой друг немного отошел в сторону, и тогда этот человек подошел ко мне и произнес: — «А в следующий раз мы встретимся на Кавказе». Это было поразительно. Несмотря на все внешние отличия, — тот человек в Индии был молод, очень высок, русоволос, — это был один и тот же человек! И я точно знал это!

После этой встречи для меня началась полоса очень активной деятельности. Я очень много писал и выступал с лекциями по всей стране. За четыре года я объехал почти всю страну. Удивительные знания, которые были переданы мне во время двух встреч с Учителем (больше им просто не откуда было появиться — это было за пределами того, что я переживал или читал до того) проявлялись совершенно неожиданно. Я даже проводил какие-то целительные сеансы, хотя до этого ничего подобного не мог и не знал. Делал я это не ради занятия целительской практикой, а для того, чтобы привлечь людей к духовной стороне жизни, продемонстрировать удивительные возможности, сокрытые в каждом человеке. Для меня неожиданно открылись какие-то мантры. У меня появилось огромное количество энергии. Я чувствовал тогда, что я могу практически все. Однажды в Минске мои друзья организовали фестиваль Ведической культуры. Но это был не фестиваль в обычном понимании этого слова. У меня там были восьмичасовые (!) лекции. Да-да, именно восьмичасовые. Я был удивлен тому, как люди все восемь часов очень внимательно слушали. Зал был огромный, более чем на тысячу человек и заполнен он был до отказа. Люди там собрались абсолютно разные. Но все сидели по восемь часов три дня подряд. Меня поражало то, что у меня тогда хватило сил и энергии для того, чтобы поддерживать внимание такой разнородной аудитории в течение столь длительного времени. Я думаю, что сила была передана мне тем самым человеком, даже не человеком, а некой сущностью, — я даже не знаю, как это назвать.

В: Как его звали?

С: Я не знал тогда имени. Потом уже мне открылось одно из его имен. Я это расскажу немного позже.

Так вот, возвращаясь к тем лекциям в Минске. Я знал, что мне необходимо передать собравшимся людям как можно больше знаний и энергии. Всего того, что через меня проходило. Это было не мое, потому что я часто записывал свои лекции, а потом слушал с удивлением, потому что по этим записям я сам открывал для себя очень много нового, того, что я прежде не знал. Люди, которые никогда ничем не занимались и даже не слышали до того о медитации, даже об аутотренинге, начинали выполнять достаточно сложные психотехники.

В: Как у них обстояло дело со вниманием? Ведь это были неподготовленные люди.

С: Как это ни странно, благодаря некой силе, которая возникала в нашем взаимодействии, внимание людей было столь устойчивым и непрерывным, что я был потрясен. Люди слушали часами, задавали очень глубокие вопросы. Я сам чувствовал потрясающую силу. Ее можно было трансформировать, можно было направлять на зал, и я начал экспериментировать. Был даже такой эксперимент, когда один человек на глазах у изумленного зала приподнялся над полом и некоторое время висел в воздухе без всякой опоры. Для меня тогда все было в порядке вещей, все происходило в неком потоке, когда и я и зал, — все находились в неком измененном состоянии сознания. Потом, когда люди начинают вспоминать подобные вещи, их уже одолевают сомнения — было что-то такое или не было, или это перепутался сон с явью… Я никогда не забуду, когда после проведения одной психотехники на сцену вышло человек двадцать, которые до того долго болели, например, были лишены зрения, заикались, были парализованы, еще что-то, и они оказались исцелены. Больше всего меня потрясло, когда на сцену вышел человек, кативший за собой коляску, в которой его привезли на мою лекцию.

В: А какова дальнейшая судьба этих исцеленных тогда людей?

С: Ну, вот тот человек, который встал с инвалидной коляски писал мне еще несколько лет. У него все было нормально. Он полностью восстановился. Хотя до того он был полностью обездвижен, после автокатастрофы.

В те же годы (начало девяностых) я читал огромное количество лекций в Питере. Были циклы в Философской Академии. Я проводил занятия в Доме Журналистов, в Университете. Как только мои лекции не назывались: начиная от лекций по священной магии и кончая лекциями по философии Сангхи.

Потом, уже году в девяносто пятом я отошел от широкой публичной деятельности и занялся тем, чем я и занимаюсь сейчас.

В: Мне кажется, что то время — конец восьмидесятых — начало девяностых — здорово отличается от того, что есть сейчас. Я имею в виду не внешнюю ситуацию в стране и в мире, а именно состояние сознания людей.

С: Да, несомненно! Сознание людей было очень подвижным. Поэтому именно в тот период происходили многие чудесные явления. Если говорить языком Кастанеды, то ситуация была такова, что «точка сборки» большинства людей была очень подвижной. Люди легко входили в измененные состояния сознания.