Анатолий Агарышев - Гамаль Абдель Насер Страница 31

Утром у дома Насера собралась огромная толпа. Люди бурно приветствовали своего вождя. На митингах, состоявшихся в эти дни, Гамаль говорил о том, что правительство намерено повести решительное наступление на голод, болезни и неграмотность.

И вот новое выступление, на этот раз в Александрии. Насер вышел на балкон. Он начал уверенно и спокойно:

«Братья! На этой самой площади, которая носила раньше имя Мухаммеда Али, я еще мальчиком впервые принимал участие в антианглийской демонстрации.

На этой площади я впервые увидел, как били людей по головам, как египтяне стреляли по египтянам. Но я, вы видите, жив и делаю все, чтобы наша родина стала свободной…»

Люди затаив дыхание вслушивались в слова оратора. Внимание всех было приковано к балкону, и никто не заметил, как какой-то человек из первых рядов вытащил из кармана револьвер и выстрелил.

Насер, не услышавший выстрела, удивленно вскинул брови, когда на текст выступления посыпались осколки разбитой над его головой лампы. Но выстрелы последовали снова. Поняв, в чем дело, толпа загудела. Тысячи рук протянулись к преступнику.

В эту минуту раздался громкий и властный голос:

«Оставаться всем на местах. Это говорю вам я, Гамаль Абдель Насер. Моя кровь — ваша кровь… Каждый из вас — Гамаль Абдель Насер. Если меня убьют, ничего не изменится, потому что вы продолжите борьбу. Каждый из вас — Гамаль Абдель Насер…»

Наверное, ни землетрясение, ни извержение вулкана не смогли бы потрясти в этот миг толпу сильнее, чем этот голос.

«Не двигаться! Пусть каждый останется на месте…»

На магнитофонной пленке, сохранившей речь Насера, эти слова прерываются звуками выстрелов…

— Ради вас, ради ваших детей и внуков, египтяне, свершилась эта революция…

Толпа снова замерла. Было слышно, как осенний ветер полощет праздничные флаги. Горячие слова проникали в самые сердца.

— Не от Гамаля Абдель Насера зависит судьба Египта. Она зависит от вашей борьбы.

— Клянемся тебе, клянемся тебе, Гамаль! — громогласно отвечала ему толпа.

Этот митинг, прильнув к приемникам, слушали все египтяне. Сразу же после окончания страстной речи Насера состоялись стихийные демонстрации. Народ требовал сурово наказать преступников и указывал на «братьев-мусульман» как на организаторов покушения.

Когда Насер возвращался из Александрии, то на каждой станции его встречали демонстранты. Ему потребовалось два часа, чтобы проехать от вокзала до дома. За несколько минут Насер превратился в национального героя.

Расследование показало, что покушение действительно организовали «братья-мусульмане». В течение двух месяцев готовили они члена своей организации Махмуда Абделлатифа к совершению этого гнусного акта.

В стране начались аресты «братьев-мусульман». В мечетях и на кладбищах были обнаружены тайные склады оружия и взрывчатки, принадлежащие их террористическим группам. На допросах выяснилось, что уже в течение длительного времени «братья-мусульмане» подготавливали переворот, что они составили списки сторонников революционного режима, которых предполагали убить.

В середине ноября 1954 года состоялось заседание Совета руководства революцией, на котором Нагиб, как часто бывало, не присутствовал. Но на этот раз его даже не пригласили на заседание, членов совета ознакомили с показаниями арестованных, из которых явствовало, что Нагиб был связан с «братьями-мусульманами», принимавшими участие в заговоре. После окончания заседания генералу Нагибу позвонили по телефону. Ему сказали, что министр по делам президентства Хасан Ибрагим и Абдель Хаким Амер доложат ему о принятых решениях. Так было всегда, но Нагибом овладело беспокойство.

Амер и Ибрагим приехали к Нагибу в 11 часов. Они вошли во дворец Абидин, а через несколько минут Нагиб уже спускался по лестнице в сопровождении охраны. По радио было объявлено, что генерал Нагиб смещен с поста президента Египта. Его отправили в тихую деревушку, где он долгие годы находился под домашним арестом. Ни одного голоса не прозвучало в стране в его защиту.

В декабре 1954 года Совет руководства революцией собрался для рассмотрения приговоров Верховного суда по делу «братьев-мусульман», обвинявшихся в заговоре. Руководитель организации аль-Ходейби был приговорен к смертной казни через повешение, несколько человек — к расстрелу. Остальные получили различные сроки тюремного заключения.

Однажды в канцелярию премьер-министра позвонили по телефону из департамента древностей…

Египетский археолог Мухаммед Закария Гонейм сделал одно из величайших открытий XX века — нашел неизвестную до сих пор пирамиду.

Это событие потрясла каирцев. По городу поползли слухи о фантастических драгоценностях, якобы найденных в пирамиде. Все вспоминали о несметных сокровищах Тутанхамона, словно забыв о том, что захоронения остальных фараонов были разграблены еще в древние времена. Толпы иностранных корреспондентов ринулись в Саккару, где работала экспедиция Гонейма. В адрес департамента древностей стали приходить многочисленные пожертвования на продолжение раскопок.

Наконец в присутствии представителей властей Мухаммед Гонейм вошел в усыпальницу и направился к саркофагу.

Корреспонденты приготовили фотокамеры, чтобы запечатлеть величественный момент извлечения «клада фараона». Орудуя ломами, рабочие начали открывать саркофаг. После двух часов изнурительного труда панель саркофага весом в 22.7 килограммов была наконец сдвинута. Египетский ученый заглянул внутрь. Когда он повернулся к присутствующим, лицо его выражало недоумение: саркофаг был пуст…

Газеты всего мира писали о «неудаче» археолога. «Они копали три года и не нашли ничего!» — такой заголовок дала одна из газет к отчету о раскопках Гонейма.

Серьезные ученые думали, конечно, иначе. Они высоко оценивали деятельность египетского археолога. Тем не менее дальнейшая его работа была под угрозой, ибо среди людей, от которых зависело финансирование раскопок, далеко не все понимали их подлинное научное значение. Вот тогда-то премьер-министру и позвонили из департамента древностей.

Гамаль Абдель Насер решил тотчас ехать в Саккару. Сидя в машине, Насер с волнением разглядывал открывшуюся его взору картину. Узкая дорога Гизы вилась почти по кромке зеленой долины Нила, далее виднелось каменистое плато, переходящее в желтое море песков Западной пустыни. Там, где кончался золотой край пустыни, изумрудом зеленели тщательно ухоженные крестьянские поля. Деревни, приютившиеся у дороги, утопали в листве апельсиновых садов. На крышах домов, на ветвях деревьев, на крестьянских полях — повсюду сидели ибисы, красивые белые птицы, похожие на тех, что считались священными в Древнем Египте. Вдоль каналов сновали крестьяне в длиннополых галябиях, с белыми тюрбанами на головах. Точно так же одевались египетские крестьяне и в незапамятные времена, о чем свидетельствуют фрески.