Егор Гайдар - Смуты и институты Страница 31

Эта самодеятельность в денежной политике начала проявляться уже в 1990 году. После краха союзной власти она стала нормой. Денежная политика независимых государств была рациональной. Если имперская система контроля над союзным рублевым обращением развалилась, а новой нет, то с точки зрения интересов своей республики невыгодно сдерживать денежное предложение. Напротив, надо не отстать от соседей в наращивании денежной массы, пытаться перераспределить в свою пользу часть сеньоража. К чему такая политика может привести, известно из опыта гиперинфляции в Австрии и Венгрии, последовавшей за крахом Австро-Венгерской империи249.

У стран, доля которых в денежном обращении бывшей империи минимальна, стимулы к денежной эмиссии наиболее высокие. Они могут экспортировать инфляцию соседям. Положение России, доля которой в ВВП всех бывших советских республик в 1991–1993 годах превышала 60 %, было сложным. Наша страна в то время не могла регулировать масштабы безналичной денежной эмиссии в бывших союзных республиках, была вынуждена импортировать инфляцию. Чтобы решить эту проблему, России надо было изменить систему банковских расчетов, перевести центральные банки новых независимых стран на корреспондентские счета, ввести в наличный и безналичный оборот собственный российский рубль. Сделать примерно то, что сделало руководство Чехословакии после краха Австро-Венгерской империи. Для этого было нужно время.

Из ответа В. Соловова, тогда заместителя председателя Центробанка РСФСР, Ф. Лукашову (народному депутату РФ): «В связи с Вашим запросом на имя Вице-премьера Правительства Российской Федерации Шумейко В.Ф. по просьбе последнего Центральный банк Российской Федерации сообщает, что со стороны компетентных органов Российской Федерации каких-либо разрешений на проведение Украиной широкомасштабной эмиссии рублей не давалось. После того, как Центральному банку Российской Федерации стало известно о кредитной эмиссии, проведенной национальным банком Украины, были предприняты соответствующие меры по защите интересов денежной системы России от последствий такой эмиссии, в частности, с 1 июля был введен режим межбанковских расчетов, не допускающий неограниченного выпуска рублей, эмитированных на Украине, на счета в банках Российской Федерации»250.

19 июля 1992 года после очередной украинской кредитной эмиссии Центральный банк России опубликовал заявление. В нем было сказано, что вопреки принятому порядку центральные банки стран СНГ принимают односторонние решения, наносящие ущерб интересам Российской Федерации. В частности, стало известно, что «Национальный банк Украины, имея многомиллиардную задолженность перед Центральным банком России, принял решение о выдаче кредита предприятиям Украины в размере более 300 миллиардов рублей. В результате российские предприятия в обмен на поставляемую продукцию будут получать «пустые бумажки». Эмитируются огромные средства, которые в ближайшее время вольются в хозяйство Российской Федерации. Экономика России подвергнется мощному инфляционному удару, сводящему на нет принимаемые в России стабилизационные меры. В этой ситуации Центральный банк России счел необходимым обратиться в Верховный Совет Российской Федерации с предложением рассмотреть создавшееся критическое положение и до урегулирования данной проблемы объявлять такие национальные банки неплатежеспособными с введением жестких ограничений на поставку товаров российскими предприятиями в эти государства. Ранее Центробанком на места уже была разослана телеграмма, рекомендующая предприятиям ввести такие ограничения для Украины»251.

Для России критически важным было не сохранение единого рублевого пространства с бывшими союзными республиками, а то, чтобы рубль на её территории работал, чтобы колхозы и совхозы были готовы продавать за него зерно. Проблема обособления денежного обращения, введения национальных валют была ключевой для понимания особенностей развития на постсоветском пространстве на начальном этапе реформ.

К концу июня 1992 года Центральному банку России удалось отладить систему расчетов, позволявших в ежедневном режиме регулировать денежные операции с государствами, входящими в единую рублевую зону. Темпы месячной инфляции снизились с 245 % в январе 1992 года до 19 % – в июне 1992 года252. Валютный курс рубля повысился с 230 рубль/доллар в январе 1992 года до 112 – в июне 1992 года253. Можно было полагать, что ключевые проблемы дезинфляции, создания предпосылок финансовой и денежной стабильности решены.

Международная поддержка и помощь

В тот критический период страну выручала и международная помощь. В современной России, имеющей за собой десять лет устойчивого экономического роста, обладающей третьими по масштабам в мире золотовалютными резервами, не хочется вспоминать о том, в каком унизительном положении наша страна оказалась в момент краха Советского Союза, в какой степени жизнь её граждан зависела от решений, которые принимались за рубежом. В то время речь шла не только о кредитах, а и о гуманитарной помощи, которую обычно оказывают беднейшим странам мира254. С начала 1991 года по 9 января 1992 года Россия получила 284 тыс. т зарубежной гуманитарной помощи, в том числе продовольствия – 246,1 тыс. т.

В январе 1992 года заместитель председателя Комиссии по вопросам гуманитарной и технической помощи при правительстве РФ А.А. Житников докладывал: «На первой стадии продовольственная помощь городам Москва и Санкт-Петербург будет предоставлена на 10 млн. ЭКЮ. На второй стадии – на 85 млн., на третьей – на 100 млн. ЭКЮ. Поставки продовольственной помощи на первом этапе составляют: мясо – 5000 т, в т. ч. для Москвы – 3000 т, Санкт-Петербурга – 2000 т. Сухое молоко: 1000 т, или по 500 т в Москву и Санкт-Петербург»255.

Это была плата за неэффективность социалистической экономики, разорение сельского хозяйства, неспособность создать конкурентоспособные отрасли обрабатывающей промышленности.

От того, когда заработает внутренний рынок продовольствия, зависел порядок в Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде.

Зерновой баланс не сходился. В записке председатель Комитета по хлебопродуктам Л.С. Чешинский сообщал первому заместителю председателя правительства РФ Г.Э. Бурбулису: «Фактические закупки зерна в России составили немногим более половины первоначально планировавшихся объемов продажи хлеба государству – закуплено 22,5 млн. тонн (при среднегодовых закупках за последние 10 лет 35 млн. тонн)… Таким образом, во втором полугодии 1991 года баланс зерна по сравнению с предыдущими годами снизился на 13,5 млн. тонн… В первом квартале 1992 года положение еще более ухудшается в связи с низкими остатками зерна и неудовлетворительным поступлением его по импорту. Так, в январе-феврале должно было поступить 4,2 млн. тонн зерна при расходе за эти месяцы 7,2 млн. тонн»256.