Иван Плотников - Александр Васильевич Колчак. Жизнь и деятельность Страница 32

Колчак в Токио добился встречи с высшими чинами японского Генштаба генералами Ихарой и Танакой. Он просил об устранении возникших осложнений между ним и японскими предста-вителями, помощи оружием, но — тщетно. Развеять возникшие подозрения о его «японофобии» в правящих кругах страны восходящего солнца ему не удалось. Под предлогом отдыха и лечения он, в сущности, был задержан в Японии и пробыл там почти два месяца. Здоровье у Колчака действительно было расшатанным, и лечение оказалось кстати. В те дни у него произошли и перемены в личной жизни. В Харбине он встретился с А. В. Тимиревой и вот здесь, в Токио, ждал ее вновь.

Анна Тимирева с мужем летом 1918 г. ехала во Владивосток. В Благовещенске она случайно узнала от знакомого лейтенанта Б. Н. Рыболтовского, что в Харбине находится А. В. Колчак. По последнему полученному письму от него Тимирева знала, что он отбыл на Месопотамский фронт, будучи принятым на английскую службу. Письма из Сингапура, вести о его возвращении она не получала*. О той минуте, когда она узнала о близком местонахождении Колчака, Тимирева вспоминает: «Не знаю уж, вероятно, я очень переменилась в лице, потому что Женя (девушка, ехавшая к родителям в Харбин. — И. П.) посмотрела на меня и спросила: „Вы приедете ко мне в Харбин?“ Я, ни минуты не задумываясь, сказала: „Приеду“. Из Владивостока Тимирева написала Колчаку. «С этим письмом, — вспоминала она, — я пошла в английское консульство и попросила доставить его по адресу. Через несколько дней ко мне вошел незнакомый мне человек и передал закатанное в папиросу мелко-мелко исписанное письмо Александра Васильевича.

* Последнее письмо, полное нежности («Милый Александр Васильевич, далекая любовь моя… чего бы я дала, чтобы побыть с Вами, взглянуть в Ваши милые темные глаза…»), она послала 10 марта в Сингапур. Колчака оно нашло в начале апреля уже в Харбине.

Он писал: «Передо мной лежит Ваше письмо, и я не знаю — действительно это или я сам до него додумался». Она приехала в Харбин. Встретились, проехав навстречу друг другу по всей окружности земного шара.

Колчак жил в вагоне, Тимирева сначала в семье упомянутой Жени, потом в гостинице. Состоялся серьезный разговор о совместной жизни.

«А. В. приходил измученный, — вспоминала Тимирева, — совсем перестал спать, нервничал, а я все не могла решиться порвать со своей прошлой жизнью. Мы сидели поодаль и разговаривали. Я протянула руку и коснулась его лица — и в то же мгновение он заснул. А я сидела, боясь пошевелиться, чтобы не разбудить его. Рука у меня затекла, а я все смотрела на дорогое и измученное лицо спящего. И тут я поняла, что никогда не уеду от него, что, кроме этого человека, нет у меня ничего и мое место — с ним».

Вернувшись во Владивосток, А. В. Тимирева сказала мужу, что уходит от него к А. В. Колчаку. Сын Тимиревых жил в то время у матери Анны Васильевны в Кисловодске. Продав жемчужное ожерелье, А. В. Тимирева. отплыла в Японию. «Александр Васильевич, — пишет она, — встретил меня на вокзале в Токио, увез в Империал-отель. Он очень волновался, жил в другом отеле. Ушел — до утра.

Александр Васильевич приехал ко мне на другой день. «У меня к Вам просьба». — «?» — «Поедемте со мной в русскую церковь». Церковь почти пуста, служба на японском языке, но напевы русские, привычные с детства, и мы стоим рядом молча. Не знаю, что он думал, но я припомнила великопостную молитву «Всем сердцем». Наверное, это лучшие слова для людей, связывающих свои жизни.

Когда мы возвращались, я сказала ему; «Я знаю, что за все надо платить — и за то, что мы вместе, — но пусть это будет бедность, болезнь, что угодно, только не утрата той полной нашей душевной блязости, я на все согласна». Что ж, платить пришлось страшной ценой, но никогда я не жалела о том, за что пришла эта расплата».

А. В. Колчак и А. В. Тимирева, состоявшие с этого времени, как принято говорить, в гражда-нском браке, вместе отдыхали. Уехали в курортный город Никко. Курорт был одновременно и примечательным городом-памятником архитектуры. Отдых, лечение, приезд любимой женщины благотворно влияли на Колчака, хотя в той и предстоящей обстановке сплошных нервных перегрузок и потрясений прийти в полное физическое равновесие ему было уже не дано.

Отдых отдыхом, но в Японии Колчак не отрывался от событий в России. Он поддерживал переписку с рядом влиятельных лиц. Из письма Н. А. Кудашева А. В. Колчаку в Японию видно, что ставка на него делалась большая. «Искренне надеюсь, что Вы только временно отошли от активной работы воссоздания России и восстановления у нас порядка и власти». Вряд ли можно сомневаться в том, что речь о Колчаке шла и в переписке дипломатов российских, английских, французских, возможно, и других.

В конце августа в Токио состоялась встреча А. В. Колчака с А. Ноксом, уже побывавшим во Владивостоке и находившимся в курсе событий не только на Дальнем Востоке, но и в Сибири, и в России в целом. О визите к нему генерала Нокса Колчак на следствии в Иркутске 30 января 1920 г. рассказал: «Разговаривая со мной о положении на Дальнем Востоке, он спросил меня, что я делаю. Я изложил ему подробно свою эпопею на Востоке и причину, почему я уехал оттуда и нахожусь в Японии. Он просил меня сообщить, что происходит во Владивостоке, так как, по его мнению, нужно было организовать власть. Я сказал, что организация власти в такое время, как теперь, возможна только при одном условии, что эта власть должна опираться на вооруженную силу, которая была бы в ее распоряжении. Этим самым решается вопрос о власти, и надо решать вопрос о создании вооруженной силы, на которую эта власть могла бы опереться, так как без этого она будет фиктивной, и всякий другой, кто располагает этой силой, может взять власть в свои руки. Мы очень долго беседовали по поводу того, каким образом организо-вать эту силу, Нокс, по-видимому, приехал с широкими задачами и планами, которые ему впоследствии пришлось изменить, но он приехал помочь организации армии.

Я указывал ему, что, имея опыт с теми организациями, которые были, я держусь того, что таким путем нам вряд ли удастся создать что-нибудь серьезное. Поэтому я с ним условился принципиально, что создание армии должно будет идти при помощи английских инструкторов и английских наблюдающих организаций, которые будуг вместе с тем снабжать ее оружием, что если надо создавать нашу армию, то надо создавать с самого начала…». Колчак при этом разви-вал ту точку зрения, что командующий сформированной армией и должен затем осуществлять всю полноту власти, то есть говорил о необходимости ycтановления военной диктатуры. В записке Ноксу относительно налаживания местной власти Колчак писал: «Как только освобождается известный район вооруженной силой, должна вступить в отправление своих функций гражданская власть. Какая власть?