Владимир Коваленок - Родина крылья дала Страница 32

Владимир Михайлович шел испытывать новый космический корабль «Союз-1», первый из серии кораблей, которым предстояло трудиться до 1981 года. Через четыре года, в мае восемьдесят первого, Леонид Попов вместе с космонавтом Румынии Думитру Прунариу на корабле «Союз-40», последним из этой серии, пристыкуются к станции «Салют-6». Встречать их в качестве хозяев орбитального дома будем мы с Виктором Савиных. Вот так совпало: я видел старт «Союза-1» и был свидетелем работы на орбите «Союза-40».

В положенное время мы взлетели, пришли в зону, определенную для нас. В зоне барражирования настроились на частоту передатчика Владимира Михайловича Комарова. С приемом что-то не ладилось, но радист доложил, что слышал фразу командира «Союза-1»: «До встречи на Земле». Корабль пошел на посадку.

Через несколько минут произойдет катастрофа: не раскроется основной парашют, а запасной запутается вокруг неотстреленного основного.

Байконур — Звездный — Байконур

Командировка закончилась. Шумный многоязычный международный аэропорт во Франкфурте-на-Майне. Я в людском потоке, двигающемся на посадку. Короткое прощание с товарищами, которые оставались работать на выставке, и через несколько минут самолет взял курс на Москву.

Снова прильнул к иллюминатору. Хотелось определить момент прилета на свою территорию, как я это делал в космических полетах: находил Буг в районе Бреста, потом — шоссе Брест — Москва, а далее начинался поиск знакомых и дорогих мне мест.

Через некоторое время понял, что мысли мои совсем в другом месте и в другом времени. Я снова вернулся в год 1967, в год встречи со Звездным городком. Много о нем написано журналистами, писателями, космонавтами. Мне кажется, что лучшие слова о Звездном городке еще не сказаны. Само рождение этого маленького, но очень уютного поселка в одном из самых живописных мест Подмосковья являет собой момент исторический. Строительство жилых домов, служебных помещений свидетельствовало о том, что страна наша взялась за освоение космического пространства основательно, подготовившись к этому моменту всем ходом своего исторического развития. Созрела научная мысль, окрепла промышленная база, технология, а главное — наши люди подготовились к открытию космической эры. Звездный городок родился закономерно, как конечная формула, вытекающая из множества посылок и доказательств. Он заполнился людьми — жителями Звездного городка. Не все они мечтали о космосе. Но пришло время, позвало их на новые дела. Они пошли. Пошли те, кому предстояло строить Звездный городок и кому суждено было в нем жить, работать. Звездному городку дано много нежных и поэтических названий. Для меня же Звездный городок ассоциируется с домом. Здесь наши семьи. Здесь ждут, отсюда — провожают. Все живут на виду друг у друга.

Звездный городок я увидел впервые с воздуха. Заходил на посадку на аэродром и увидел его чуть-чуть в стороне от курса посадки. Это было в том тяжелом и памятном 1967 году, в год гибели Владимира Михайловича Комарова.

В те дни я тоже был на Байконуре. Работали молча, перелетали молча. Каждый сопричастный к делу освоения космического пространства человек осмысливал, все ли сделано, что надо сделать, чтобы подобного в жизни космонавтики не повторилось. Можно ли на этом новом и неизведанном пути избежать подобных катастроф? Я был участником поисковых работ трех беспилотных кораблей, предшествовавших полету Владимира Михайловича. Два первых космических аппарата по различным причинам не возвратились на Землю. Возвращение третьего корабля я видел своими глазами. Посадка совершалась перед рассветом. Наш экипаж, находясь в зоне барражирования, видел его вход в плотные слои атмосферы. Кто-то высказал предположение, что он сядет на Аральское море. Так оно и получилось. Спустившись на парашюте, горячий корпус корабля начал медленно уходить под лед. Несколько метров парашюта, оставшихся на поверхности льда, позволили экипажу вертолета не упустить бесценный груз. После этого полета, считавшегося успешным, в полет ушел Комаров. Его гибель — результат стечения многих случайностей. Но тогда, сразу после трагедии, многие, в том числе и я, задавали себе вопрос: а не торопимся ли мы? Можно ли дать ответ на такой вопрос, я и сейчас не знаю. Кто знает, как и какими шагами идти по пути, по которому до тебя еще никто не ходил?

В Байконуре я забрал группу специалистов, которые участвовали в подготовке и обеспечении полета Владимира Михайловича. В скорбном молчании размещались они на борту. Группа была большая, полет предстоял не из легких, так как от Байконура до Москвы предстояло лететь на высоте около 3600 метров. В апреле на этой высоте ощущается сильная болтанка. Я всматривался в потемневшие лица своих пассажиров и неожиданно увидел Николая Федоровича Никерясова — он часто навещал нас во время прохождения медицинской комиссии. Поздоровались. Он представил меня группе офицеров. Это были космонавты. Николай Федорович сказал им, что вскоре и я буду в отряде. Я почувствовал внимание к себе со стороны моих будущих коллег.

При подходе к аэродрому мои новые товарищи показали, в какой стороне находится Звездный городок. И я увидел его. Увидел краешком глаза — машина шла на посадку.

Сколько раз я рисовал себе картину прибытия в Звездный городок, момент знакомства с ним. А вышло иначе. Еще не став жителем Звездного, я уже разделил с космонавтами большое горе. И со своими будущими коллегами познакомился тоже не во время официального представления, как это бывает по прибытии в часть, а в работе.

22 марта 1967 года я подошел к проходной Звездного городка с женой и Инессой. Инесса, обвивая ручонками мою шею, спросила:

— Мы здесь будем жить? А почему нет трамваев?

Да, в Звездном трамваев нет. Дочь помнила трамвайную остановку под окном в том городе, где мы жили раньше.

Дежурный по Центру подготовки, позвонив куда-то по телефону, пригласил следовать за ним. Начальника Центра Героя Советского Союза Николая Федоровича Кузнецова в Звездном не было. Дежурный подвел меня к двери, на которой значилось: Гагарин Юрий Алексеевич. Сердце забилось от волнения. Робко открыл дверь. Юрий Алексеевич встал из-за стола, выслушал доклад о прибытии на новое место службы. Предложил сесть, сам сел напротив. Беседа наша затянулась: то и дело разговор прерывали телефонные звонки. Как можно было понять, звонили из других городов, из Президиума Верховного Совета СССР, из ЦК ВЛКСМ.

Пока Юрий Алексеевич разговаривал по телефону, я осматривал кабинет. Все здесь было просто и скромно. Таким же был и Юрий Алексеевич. Я смотрел на него и вдруг увидел себя, босоногого, бегущего за улетающими самолетами в «летчицкой шапке». Неожиданно куда-то исчезли робость и волнение. И почему-то пришло неожиданное ощущение, что в наших биографиях много общего.