Александр Анненский - Фанера над Парижем. Эпизоды Страница 32

Выбравшись через какое-то время на улицу, мы не сговариваясь, зашагали в порт к родному пароходу, стараясь идти побыстрее – отнюдь не по соображениям морали.

Прогресс человечества поражает. Только что по НТВ увидел сюжет о быстро развивающейся новой сети отелей в Европе. Пятизвездочный сервис на сутки с выпивкой за счет заведения может получить каждая пара, подписавшая в рецепции согласие на то, чтобы их ночные занятия сексом в режиме реального времени транслировались через веб-камеру на сайт в интернете. Если партнера нет, соответствующую вкусу кандидатуру за доплату из собственного «штата» предложит сам отель. При желании позднее можно придти снова и с другим партнером.

Он сидел рядом с раздвигающимися дверями большого универмага на фоне огромной витрины с рождественскими украшениями и игрушками и улыбался тем, кто шел мимо. На толстом коврике, брошенном на асфальт, все равно было, вероятно, не очень тепло, на руках у него были нитяные перчатки с обрезанными пальцами. Новая светлокоричневая «обливная» дубленка полурасстегнута, фирменные джинсы заправлены в недешевые кожаные полусапожки на толстой микропорке, на шее теплый шарф с начесом. Он работал нищим в Гамбурге на набережной Эльбы. Утром мы, в последний раз гуляя по городу, проходили мимо него, а сейчас он махал нашему пароходу, уходящему в кругосветку. Где-нибудь в новогоднем Ленинграде тех времен он, просто продав все это, мог бы прожить безбедно не один месяц. Но беднягу судьба занесла в Гамбург, и он выбрал это место. Только много лет спустя, пожив в этой стране, я усвою, что это был абсолютно добровольный выбор – каждый рожденный тут может и сейчас получить от государства нормальное жилье и деньги на совсем неголодную жизнь – достаточно заполнить несложную анкету. А может ночевать на скамейке у вокзала в обнимку с большой бутылкой любимого вина – свободный выбор свободного человека. Может быть, потому, сделав его, он и улыбался…

Мы уходили в кругосветку. Даже сегодня, когда давно уже не существует железного занавеса, и названия мировых столиц и экзотических курортов звучат для многих россиян повседневной реальностью, находящейся в зоне «шаговой доступности», тот наш маршрут, по-моему, все равно выглядит классно.

Мы вышли из Гамбурга на Лиссабон. Совсем недавно тогда в Португалии произошла «революция гвоздик», и красный цветок был нарисован повсюду – даже на портовых пакгаузах. Свергнув фашистскую диктатуру, люди приняли новую конституцию и находились еще в эйфории от того, что это все произошло. Старый город, расположенный на холмах, древний трамвайчик, ползущий в гору мимо обшарпанных домов, и над всем хорошо видимая еще при подходе к порту огромная белая статуя Христа – то, что осталось в памяти. Город на краю Европы был последним перед броском через океан.

…Это совершенно разные вещи – шторм в море и океане. Передать разницу словами почти невозможно – она в рождающихся ощущениях. Казалось бы, одна и та же безбрежная масса воды без берегов, с неимоверной силой поднимающая огромный корабль вверх и роняющая его вниз, наклоняя на борт… И все-таки подспудная мощь океана, во власти которой оказываешься, совсем иная. Кажется, что волна идет тяжелее и медленнее, осознавая собственную силу, она выше и выглядит куда более грозной. После пяти-шести баллов на «Горьком» нельзя уже было выпускать стабилизаторы качки и остается только слушать, как глухо скрипят роскошные лестницы на всех палубах, все равно именуемые трапами. Пассажирские лифты выключены, большая часть туристов не выходит из кают, рестораны на обед полупусты. Жизненное пространство сокращается до нескольких квадратных метров родной каюты, в которой можно поблагодарить судьбу, что не стал в этой жизни штурманом, вахту которых там, на мостике, не отменить, не перенести… Зато, если, собрав всю волю, заставить себя, переступив через комингс, выйти на открытую палубу, с трудом захлопнув за собою вырываемую ветром тяжелую дверь, и, удерживаясь за поручень, минуту продержаться, глядя на штормящую Атлантику, навсегда осознаешь всю мелочность повседневных человеческих разборок. И еще раз, кстати, укрепляешься в чувствах к своему судну, защищающему тебя от этого буйства стихии – однажды совместно побежденный страх роднит больше общего умиротворения.

А оно было уже рядом. Утопающий в тропической зелени кусочек земли, первая маленькая часть Америки, остров из группы Антильских и государство с красивым именем Гренада. Здесь не было причала для таких судов, как наш «Горький», – думаю, нет его и сейчас. Мы стояли на рейде, на якоре, и возили туристов на берег ботами. Меня с «уоки-токи» послали на берег с первым же ботом – организовать прием и высадку. С одной стороны было чуть обидно – многие из экипажа, измотанного непростым переходом через океан, получили возможность махнуть на местные пляжи, представляющие собой живую копию картинки «Баунти». А мне пришлось стоять на берегу, отчитываясь по радио перед вахтенным на судне о прибытии очередного катера. Зато я на всю жизнь наслушался местного фольклора – группка веселых негров устроила перед гостями выступление местного джаз-бэнда, составленного из шести-семи больших железных бочек, служивших совсем недавно емкостями для топлива. Используя палки и собственные ладоши, они наяривали с таким энтузиазмом и так громко, что бедные немцы, восхищенно поцокав языками, тут же торопились подальше вглубь живописного острова. И только я был вынужден слушать эти милые, но несколько однообразные, мелодии несколько часов подряд. Один общительный негр в рваной майке, проникшись доверием, даже предложил мне его заменить, пока он добежит до соседней дюны, чтобы облегчиться, но я не решился.

Я потом следил за судьбой этого чудо-острова – стране не очень везло. Через пару лет тут пришла к власти партия с идеологией, близкой к коммунистической. Ребята быстро установили связи с СССР и Кубой и позвали кубинцев строить современный, якобы гражданский, международный аэропорт, но через несколько лет перессорились между собой и начали друг в друга стрелять. Хуже всего, как всегда, пришлось и без того едва сводящим концы с концами местным чернокожим обывателям, началось что-то вроде гражданской войны. Американцы, недовольные бардаком, творящимся у них под боком, и жалея несчастных гренадцев, высадились на остров и быстренько навели порядок, выкинув возмущающихся кубинцев, на поверку оказавшимися не столько строителями, сколько военными. Сейчас Гренада – член Содружества, живет все так же, главным образом за счет круизного туризма. Картинка с «Баунти» изменилась мало, джаз на пустых металлических бочках по-прежнему ласкает уши приезжих.