Сергей Ушаков - В интересах всех фронтов Страница 33

Действительно, прошло сорок минут, как начали искать цель.

- Потерпи немного, сейчас найдем...

Мелькнула развилка шоссейных дорог, отходящих от железнодорожного узла, и небольшое белое пятно западнее цели. Что это за пятно - меня уже не интересовало.

Главное, что прошли точно над целью. Наверняка проклятые фрицы слышат, что мы летаем, а огня не открывают: считают, что если сами себя не раскроют, то мы их не найдем.

Все равно теперь цель накроем. Хотя и пустяковый ориентир - белое пятно, но все же он мне поможет. И я даю летчику новый курс.

Пока делали развороты, я определил истинную высоту полета. Вышли на боевой.

- Так держать, хорошо!

- Ты какие бомбы будешь бросать? - спокойно спрашивает Михаил.

- Четыре пятисотки с одного захода, - не отрываясь от стекла, отвечаю я.

Самолет опять поджался к кромке облаков, как будто его к ним притягивало магнитом. Впереди по полету видимость по-прежнему плохая. Вся надежда на белое пятно. Но его на этом заходе я заметил уже тогда, когда бомбы сбрасывать было поздно. Цель опять проскочили. Еще заход. Еще семь-восемь напряженных минут.

- Михаил, теперь не проскочу, - успокаивающе заверил я. - Все учел.

Летчик без моей просьбы снизился еще метров на десять. Сделали четвертый разворот и вновь вышли на боевой курс. Вот показалось белое пятно. Командую:

- Чуть вправо! Выбери крен...

Почти сразу же после команды цель пришла на установленный угол прицеливания, и я нажал на кнопку электросбрасывателя. Самолет начал вздрагивать. После отрыва четвертой бомбы спешу закрыть бомболюки, чтобы преградить взрывной волне доступ к оставшимся в самолете бомбам.

Настало время посмотреть, куда падают бомбы. Знакомое зрелище! И тут десятки огненных шаров с колоссальной быстротой понеслись со всех сторон к самолету. Теперь фашистам молчать было незачем. Но и прицельный огонь по самолету им вести не пришлось - мы уже были у кромки облаков.

Взорвалась первая бомба. Я ничего не успел заметить, так как сильной волной нас забросило на несколько десятков метров в облака, затем подбросило еще и еще раз. Самолет начал было терять управление, но летчик успел удержать его и вовремя набрать нужную скорость.

- Ну как, накрыл? - переходя в горизонтальный полет в облаках, спросил Михаил.

- Ничего не видел.

Мы вышли под облака. Взору открылась цель, и я чуть не вскрикнул от удовольствия. Несмотря на то что после разрыва бомб прошло не более трех минут, на железнодорожном узле возникло два больших пожара.

Что горело, установить сразу было трудно. Мы летели по большому кругу за зоной зенитного огня. Хорошо видели, что узел забит эшелонами. Сосчитать с такого расстояния, сколько их там, нам не удалось. Спустя еще несколько мгновений в районе первого пожара начали мелькать маленькие взрывы - это рвались боеприпасы. А затем раздался взрыв огромной силы. Между очагами пожаров было метров двести. Значит, они возникли от первой и четвертой бомб, а две другие разорвались тоже на узле.

При отходе от цели подполковник Николаев, включившись в общую радиосеть, сказал:

- Теперь не пройдут. Благодарю.

Трудно передать волнение экипажа, когда он воочию убедился в успешном результате своей работы. Радист сообщил на землю:

- Задание выполнили по основной цели. Высота бомбометания - двести пятьдесят метров. Цель обработана отлично.

Земля дважды переспросила высоту бомбометания.

Теперь предстояло решить, куда же бросать остальные бомбы? Мы ведь более полутора часов потратили на поиск цели. Принимаем решение догнать попавшийся нам железнодорожный состав с двумя паровозами. Выходим на железную дорогу и следуем параллельным ей курсом. За это время эшелон мог пройти не более сорока - пятидесяти километров.

- Что-то не вижу я этих паровозов, - сказал Михаил. - Неужели успели укатить?

- Я вижу... по левому борту.

Потому ли, что дальше путь был закрыт, или еще по каким причинам, но состав стоял на небольшой станции Лукашевка, Паровозы словно затаили дыхание, и только время от времени то из одной, то из другой трубы появлялось желтое пятно. Это обстоятельство меня обрадовало: теперь можно прицелиться поточнее.

- Будем бомбить? - спросил Родных.

- Обязательно!

- Но у тебя только две бомбы, а цель слишком узкая.

- Постараюсь! - это единственное, в чем я мог заверить командира.

Действительно, шансы на то, чтобы попасть в такую узкую ленту, как железнодорожный состав, были невелики.

- Придется сделать три захода, - сказал я командиру. - Первый - для уточнения прицельных данных. Остальные - с того же направления, на той же высоте и с одинаковой скоростью. Постарайтесь точнее их выдержать.

- Горючего осталось маловато, - не то возражая, не то информируя, сказал Родных и тут же, резко накренив самолет влево, начал выводить его на заданный мною курс.

Я использовал все имеющиеся в моем распоряжении данные, чтобы как можно точнее определить угол прицеливания, и все же решил расчеты уточнить на холостом заходе. Заданные скорость, курс, высоту летчик выдерживал с безукоризненной точностью. Мне пришлось ввести поправку в рассчитанный угол прицеливания. Когда зашли снова, сбросил одну тысячекилограммовую бомбу. Через тринадцать секунд бомба разорвалась. Самолет сильно тряхнуло, несмотря на то что от точки разрыва он был удален на восемьсот метров. На какой-то момент в кабине стало светло. На станции мы увидели паровоз и часть состава. Были ли это вагоны, платформы или цистерны, определить не удалось.

- Ну как? - спросил Михаил.

- Промазал! Метров на пятьдесят...

Бомба упала с перелетом. После ее разрыва паровозы почти совсем прекратили "дыхание", и на следующем заходе мне пришлось прицеливаться по едва заметному в темноте желтому пятну...

Снова легли на боевой курс. Бросил вторую бомбу. И вот опять взрыв. Опять машина задрожала, и почти одновременно в самолете раздались голоса:

- Есть! Попал!

Бомба разорвалась рядом с составом, из которого выбросилось огромным шлейфом пламя.

Значит, горючее. Теперь пойдет полыхать. И мы даем вторую радиограмму: "Задание выполнили по случайной цели. Высота - восемьсот. Результат хороший".

Мы уже были далеко от разбитого состава, а стрелки все докладывали, что пожар еще виден. Самолет стал совершенно легким, моторы без особых усилий "тащили" его на большой скорости.

На аэродроме встретил командир дивизии. Выслушав доклад Родных и подтверждение своего заместителя, он поздравил экипаж с успешным выполнением задания. А через два дня пришло подтверждение результатов нашего бомбометания от партизан. В журнале учета, в графе против моей фамилии появились еще две буквы "ВУ", что означало - весьма успешно.