Исмаил Ахмедов - Служба в сталинском ГРУ И побег из него. Бегство татарина из разведки Красной армии Страница 33

«Есть, товарищ генерал, я согласен с вашим мнением. У меня нет никаких возражений против моего перевода».

Генерал пожал мою руку в знак согласия и в то время, как он удовлетворенно улыбался, я мысленно поставил мои весла на уключину надежды на поступление в Электротехническую Академию. Он отозвался похлопанием меня по плечу и сказал, что после службы в его отделе я смогу идти в любую Академию.

Затем он повел меня в соседнюю комнату, где оставил меня с тем же самым полковником Кузубердиным, который экзаменовал мои знания немецкого и турецкого языков. Полковник поздравил меня с моим решением, сказал, что приказы по моему переводу будут отданы скоро, и дал мне отпуск на один день.

Приказы пришли менее чем через неделю и с ними мое повышение до звания старшего лейтенанта. И это было не все. Мне дали также новую квартиру из двух комнат, кухни и ванной. Это было обеспечение, по меньшей мере, для капитана. На регулярной службе я имел бы лишь одну комнату. Вторая комната мне была предоставлена как офицеру-разведчику. Оттуда я должен был работать с моим радиопередатчиком и радиоприемником.

В тот день я ожидал у дверей офиса Тамары, чтобы ей рассказать о хороших новостях, пришедших, когда она ушла на работу. И как чудесно все устроилось для нас! На следующий день мы поженились. Мой новый офис был близок к офису Тамары. Во время обеденного перерыва с несколькими друзьями из моего старого батальона и из офиса Тамары, мы отправились в бюро регистрации гражданских браков и заявили о нашем желании стать мужем и женой.

После моей второй и серьезной встречи с генералом Абсалямовым я немного похвастался Тамаре о романтике разведывательной работы, ее секретности и опасности. Не будучи членом партии, всегда не заинтересованная в политике, она держала мою руку и внимательно слушала. Когда я закончил, она сказала, что она рада моей заинтересованности в моей новой работе и надеется даже больше чем я, что я в конечном счете буду в состоянии поступить в Ленинградскую Академию. Образование, она сказала тогда и всегда, то, что всегда будет реально учитываться. Я должен, подчеркнула она, приобрести реальные знания, техническое образование, а не быть рядовым, бездумным армейским офицером до самой войны.

Несмотря на мой рассказ Тамаре о разведке, я в действительности ничего не знал о ней, когда прошел перевод. Он был сделан очень плавно, когда я начал работать в офисе Кузубердина. По основной теории мне назначили пару томов, Стратегическую разведку полковника Вальтера Николаи, начальника разведки и контрразведки германского генерального штаба во время Первой мировой войны. Когда я ее переварил, мой полковник проверил мою реакцию на нее, затем сказал, чтобы я никогда не позабыл, как фундаментален этот труд для действий советской разведки.

«Исмаил, то, что вы прочитали, это лишь начало. Мы, коммунисты, другие. Наша разведка должна быть другой. Она должна быть более активной, более сильной. Николаи является, так сказать, технарем. Мы являемся революционерами.

Наша революционная этика и коммунистическая тактика являются основами, на которой мы должны строить нашу разведку. Следование по правилам, изложенным Николаи, царской охранкой и многими другими, хорошо, но мы должны на этом не останавливаться. Вместо разведки мы должны использовать термин подпольная работа, поскольку мы являемся секретной армией нашей партии.

Мы должны не только собирать и разносить разведывательные данные. Мы должны, конечно, делать это, но мы должны также идти гораздо дальше. Мы должны знать планы и намерения не только наших врагов, но также и наших друзей. Мы должны знать дороги в странах нашего интереса, местность, расположение войск, их расписаний по организации и диспозиции и типам вооружений. Мы должны мобилизовать и обучать агентов, проводить их через границы, установить за рубежом агентурные резидентуры.

Однако, такие задачи выполнялись и выполняются также другими странами. Наши задачи гораздо больше. Наиболее важно помнить, что нашей целью является разрушение нынешнего и построение нового мира. Мы не кричим не за что: «Да здравствует мировая революция». Мы имеем ее в виду.

Следовательно, наша вся разведывательная система не ограничена классическим шпионажем, как это приписывается в тех зарубежных публикациях, которых вы видели в этой комнате, но она также включает сумму общих тайных действий, направленных на разрушение капиталистического мира. Для нас это означает, что не только классический шпионаж, но также саботаж, террор, похищения людей, покушения, внедрение в иностранные правительства и политические партии для того, чтобы манипулировать ими изнутри, организацию малых и крупных беспорядков, забастовок и протестов, ведение психологической войны, провокации и дезинформацию. Вот почему мы пользуемся особым положением и властью в пределах наших вооруженных сил».

Для практического ознакомления мне дали дела агентов отдела, чтобы я на них учился, как добиваться успеха, как избежать неудач и др. Большинство таких дел касалось вопросов техники, однако, некоторые из них меня буквально ошеломили.

Одной из страшных моих находок было длинное сообщение по поводу подавления «повстанцев», в действительности, восстания в горах Азербайджана, где я, как юноша, так был тепло принят в качестве пастуха и учителя маленьких детей. Мои друзья там сопротивлялись советизации, от которой я бежал перед прибытием коммунистического учителя. Они и многие другие с таким же мнением ушли высоко в горы в безуспешной попытке выжить. Против них коммунисты направили так называемую Стрелковую дивизию, состоящую не из местных жителей, а из нетюркских элементов, как украинцы, русские призывники из Сибири, несколько кавалерийских подразделений Краснознаменной Армии и, конечно же, резервы пограничных войск, полевые солдаты ОГПУ (предшественник КГБ). В виде летней тренировки, была предпринята «экспедиция» против моих друзей. Несмотря на их храбрость, они были схвачены и уничтожены. Я читал страницу за страницей, как штыками протыкали маленьких детей, изнасиловали молодых девушек и их матерей, расстреливали из пулеметов мужчин, подвергли к артиллерийскому огню поселения и сжигали их дотла. Ах, эти бедные люди, которые хотели лишь жить согласно своим правилам, как им коммунисты обещали для получения их поддержки в дни революции!

Я читал дальше. Мои друзья были не единственным народом, которого ликвидировали. Ближе к иранской границе и другие также оказали сопротивление советизации и коллективизации. Эти люди также взялись за оружие и восстали. Против них были направлены регулярные части Красной Армии и пограничные войска. В моих руках были дневные ситуационные сообщения этих карательных подразделений, направленные в наш отдел. Одно из них неизгладимо врезалось мне в память: «Все деревни оказывают отчаянное сопротивление. Наши части были вынуждены сжечь деревни, вырезать саблями не только мужчин, но и также женщин и детей. Когда мужчины, сражаясь против нас, погибали, их женщины, вместо сдачи, бросались на штыки, чтобы умирать от красных солдат». Некоторые из этих людей, как сообщалось, смогли бежать через границу в Иран, но не надолго. Советские войска, сообщалось, пересекли границу, преследуя их, и уничтожили беглецов.