Ким Сен - В водовороте века. Мемуары. Том 1 Страница 33

Пока был задержан мой отец в Пхопхене в камере предварительного заключения, полицейские не подпускали мою семью к участку, и мы даже не знали, что направят его под конвоем в Синичжу.

К нам прибежал Хван и сообщил об этом матери:

— Вы слишком-то не убивайтесь. Адвоката вызову. Пусть на это пойдет все хозяйство семьи. Дождусь до судебного процесса, потом вернусь. Только дайте мне несколько бутылок водки, если есть у вас.

Хван забрал в плетенную из сыти кошелку несколько бутылок горькой и одну связку сушеного минтая и чуть поодаль незаметно следовал за моим отцом.

Полицейские отправились рано утром. Почти к обеденному часу добрались до села Енпхо, где находился трактир. У них, по-видимому, здорово животы подвело, и они попросили трактирщика приготовить им обед. Хван, дошедший до села вслед за конвоем, вошел в трактир и решил не упустить своего шанса, норовя его использовать. Тут-то пришелец, вынув горилку из кошелки, предложил полицейским выпить.

Поначалу они отказались: мол, видишь сам, преступник под конвоем. Хван привязчиво пригласил их на попойку, и они, наконец, начали брать кружки одну за другой, говоря:

— Ты, вижу, добренький дядя.

Хитрый Хван, не упустив шанса, сказал опьяневшим:

— А все-таки надо же покормить арестанта-то.

И «обработал» полицейских, заставив их снять хотя бы с одной руки моего отца наручник. Хван выпил здорово, но не был во хмелю. А вообще-то он был не дурак выпить.

Крепкая водка свалила Акисиму и рядового полицейского, который был корейцем. Языки на плечо, и конвойные захрапели.

В ту минуту мой отец, с помощью доброго мудреца, снял с себя наручники, и они выбежали из трактира. Вдвоем вскарабкались на гору Пёчжок, что тут напротив, и добрались до ее вершины. Начал падать снег.

Пьяные очнулись и остолбенело вылупили глаза, — их подконвойного не оказалось. Беспорядочно паля в воздух, они гонялись за моим отцом. Вражья пальба грозила гибелью, и на вершине ему пришлось расстаться с Хваном. После этого отцу уже не довелось повстречаться с ним.

После освобождения Кореи я делал все возможное, чтобы найти этого Хвана. На земле уже устроен хороший мир, но почему-то не сразу нашлись те, кто в трудный час, рискуя своей жизнью, не колебались, оказывая помощь моему отцу.

Хван, я бы сказал, готов был подняться и на эшафот за моего отца. Он был ему настоящим другом, верным товарищем.

Если не было бы помощи такого верного товарища, как Хван, то моему отцу несомненно не избежать бы критического момента в столь опасной ситуации. Совершенно естественно, что друзья говорили отцу: «Тебе выпало большое счастье — у тебя верные друзья».

Да, он не жалел самого себя во имя Родины и нации, делил радость и горе с многими участниками движения за независимость. Это собрало вокруг него много людей, много друзей и товарищей по революции.

Подробные эпизоды о побеге моего отца мне довелось слышать также от Ли Гык Ро во время войны, вернее, в период нашего отступления.

Ранней осенью в том году, когда началась война, правительство КНДР приняло меры по ускорению поставок натурального сельхозналога. С этой целью были направлены на места многие из членов Кабинета Министров Республики как уполномоченные. В то время Ли Гык Ро, министр без портфеля, тоже был командирован в провинцию Северный Пхеньан.

Когда он выполнил свое задание, у нас началось стратегическое отступление, и мы находились в районе Канге. Однажды он прибыл ко мне доложить Кабинету Министров о делах и вдруг начал рассказывать о трактире в селе Енпхо. Закончив дела в уезде Хучхан, министр держал путь в Канге. Взяв с собой начальника того уездного управления МВД, он по пути поехал в село Енпхо и своими глазами осмотрел тот трактир, откуда бежал мой отец. Старый дом был цел. К тому времени Канге и Хучхан принадлежали провинции Северный Пхеньан.

Просто удивительно и даже чудно было слушать о том трактире от старого Ли Гык Ро, который почти всю жизнь провел в Южной Корее и за рубежом и после освобождения страны, перед образованием нового государства, перешел в северную часть страны. Не так я у дивился бы, если бы тогда были широко известны, как сейчас, исторические заслуги моего отца. Я просто не мог не изумляться, слушая об этом в ту пору, когда почти никому не был известен тот трактир в селе Енпхо.

И я, не скрывая своего любопытства, спрашиваю гостя:

— Как это вы знаете всю историю моего отца?

Он в ответ:

— Имя Ким Хен Чжика мне известно уже двадцать лет назад. В Гирине, знаете, Полководец, мне подробно рассказывал какой-то благодарный человек о вашей семье. Когда закончится эта война, мне хотелось бы написать биографический очерк о вашем отце. Но у меня кисть, как говорится, притуплена, потому и боюсь это делать.

Ли Гык Ро обычно был молчалив и тих. Но в тот день он, не сдерживая своего волнения, много и много рассказывал.

Мы вышли из многолюдного шумного зала, где расположен Кабинет Министров. Гуляли и беседовали более часа на берегу реки Токио (Чанчжа), куда редко ступала нога человеческая.

О моем отце, оказывается, рассказывал ему Хван Бэк Ха, отец Хван Гви Хон. В то время Ли Гык Ро приехал в Маньчжурию в составе делегации общества Синганхвэ (Общество новых веяний — ред.), миссия которой — организовать вспомоществование корейским соотечественникам, пострадавшим на восстаниях 30 мая и 1 августа. Число пострадавших все возрастало, и руководство Синганхвэ запланировало направить свою делегацию в Маньчжурию для оказания помощи корейцам.

В те дни Ли Гык Ро встретился в Шэньяне с Чвэ Иль Чхоном. И Чвэ рекомендовал ему: будете в Гирине, встретьте там Хван Бэк Ха.

По его совету в Гирине Ли Гык Ро встретился с Хван Бэк Ха. От него Ли получал нужную помощь при организации вспомоществования и слушал о моем отце. С тех пор Ли, по его словам, знал, что село Енпхо находится в уезде Хучхан и что этот уезд стал немаловажной ареной деятельности моего отца.

То, что Синганхвэ направило Ли в качестве представителя в Маньчжурию, связано с его биографией: здесь он много лет был педагогом. Так, одно время Ли работал здесь учебным инспектором Армии независимости в горах Нэдо, учительствовал в Пэксанской школе в Фусуне и Тончханской школе уезда Хуаньен. И вполне понятно, что в Маньчжурии Ли Гык Ро слышал о моем отце.

— Знаете, он, начальник уездного отделения МВД, — продолжал он, — плохо знал историю того трактира. И вот я его немного покритиковал: дескать, это позор уезда Хучхан. Потом я попросил его со всей ответственностью бережно сохранять этот трактир.

Ли Гык Ро с беспокойством добавил: