Чувство. Тетради - Вацлав Нижинский Страница 34

а поэтому чувствую, когда надо остановиться. Я не думаю, когда мне надо остановиться. Я останавливаюсь по повелению Бога. Я снова высасываю воздух, а затем вливаю чернила до тех пор, пока воздух мне не мешает. Я настолько приспособился, что я не теряю много времени на вливание чернил и не вздыхаю перед каждым разом его наполнения чернилами. Люди пугаются чернил, ибо чернила нехороши. У меня чернила Blueblack Stephens Writing – эти чернила скверные, ибо в них мало чернила. Чернила разбавлены водой, ибо человек хочет разбогатеть. Ему не важно, удобно ли человеку писать или нет. У него нет любви к людям. У него любовь к деньгам. Я понимаю его хорошо. У него есть дети и ему хочется оставить им деньги. Я не люблю деньги, когда знаю их страдания душевные. Я знаю, что всякому хочется иметь фонтен-плюм. Я знаю, что матери покупают фонтен-плюмы барышням для их учений. Я знаю, что всякая барышня любит платья. Я знаю, что она плачет после того, как запачкает чернилами свое платье. Она не боится ругани отца или матери. Она все переносит. Ей жалко платье, ибо она знает его цену. Отец работает долго. Ему трудно. Он покупает дорогие материи своей дочери для того, чтобы показать свою любовь дочери. Дочь плачет, ибо чувствует обиду душевную. Ей больно. Она не показывает этого платья своему отцу. Отец, заметив, раздражается, ибо ему больно. Я знаю его цель. Он не хочет, чтобы дочь скрывала от него то, что она сделала. То, что было сделано, было сделано не дочерью и вставочкой. Это сделал тот человек, который придумал чернила. Я не хочу обвинять этого человека. Я хочу показать ошибки людей. Я не хочу, чтобы чернила были с водой. Я хочу чернил без воды. Человек для рекламы выпускает несколько тысяч бутылок с хорошими чернилами, а после, заметя, что люди покупают, выпускает миллионы бутылок с водою. Я знаю уловки чернильных заводов. Я знаю уловки импресарио. Дягилев есть тоже импресарио, ибо держит труппу. Дягилев научился обманывать у других импресарио. Он не любит, чтобы ему говорили, что он импресарио. Он понимает значение импресарио. Все импресарио считаются за воров. Дягилев не хочет быть вором, а поэтому он хочет, чтобы его называли меценатом. Дягилев хочет попасть в историю. Дягилев обманывает людей, думая, что никто не знает его цели. Дягилев красит свои волосы, чтобы не быть старым. У Дягилева волосы белые. Дягилев покупает черные помады и натирает их. Я заметил эту помаду на подушках Дягилева, у которых наволочки черные. Я не люблю наволочки грязные, а поэтому мне было противно при виде их. Дягилев имеет два передних зуба фальшивых. Я это заметил, ибо когда он разнервничается, то трогает их языком. Они шевелятся, и я их вижу. Мне Дягилев напоминает старуху злую, когда он шевелит двумя передними зубами. У Дягилева передний клок накрашен белыми красками. Дягилев хочет, чтобы его заметили. Его клок пожелтел, ибо он купил скверную белую краску. В России его клок был лучше, ибо я его не заметил. Я заметил гораздо позже, ибо не любил обращать внимание на прически других. Моя прическа мне мешала. Я ее всегда изменял. Мне говорили: «Что вы делаете со своими волосами? Вы всегда меняете Вашу прическу». Тогда я говорил, что я люблю менять прическу, ибо не хочу быть одним и тем же. Дягилев любил, чтобы о нем говорили, а поэтому надел на один глаз монокль. Я его спросил, почему он носит монокль, ибо я заметил, что он хорошо видит без монокля, тогда Дягилев мне сказал, что один его глаз плохо видит. Тогда я понял, что он мне наврал. Я почувствовал боль глубокую. Я понял, что Дягилев обманывает меня. Я не верил ему ни в чем и стал развиваться один, притворяясь, что я его ученик. Дягилев почувствовал мое притворство и меня не любил, но он знал, что он тоже притворяется, а поэтому оставлял меня. Я его стал ненавидеть открыто и один раз его толкнул на улице в Париже. Я его толкнул, ибо хотел ему показать, что я его не боюсь. Дягилев меня ударил палкой, потому что я хотел уйти от него. Он почувствовал, что я хочу уйти, а поэтому побежал за мною. Я бежал шагом. Я боялся быть замеченным. Я заметил, что люди смотрят. Я почувствовал боль в ноге и толкнул Дягилева. Мой толчок был слабый, ибо я почувствовал не злость к Дягилеву, а плач. Я плакал. Дягилев меня ругал. Дягилев скрежетал зубами, а у меня на душе кошки царапали. Я не мог больше удержаться и пошел медленно. Дягилев пошел тоже медленно. Мы пошли медленно. Я не помню, куда мы шли. Я шел. Он шел. Мы пошли и пришли. Мы жили долго. Я жил скучно. Я горевал один. Я плакал один. Я любил мою мать и писал ей каждый день письма. Я плакал в этих письмах. Я говорил о моей будущей жизни. Я не знал, как быть. Я забыл то, что писал, но у меня осталось чувство, что я плакал горько. Моя мать почувствовала, ибо отвечала письмами. Она не могла мне ответить на мои цели, ибо цели были мои. Она ждала моих намерений. Я боялся жизни, ибо я был очень молод. Я уже женат пять с лишним лет, я жил с Дягилевым тоже 5 лет. Я не могу считать. Мне теперь 29 лет. Я знаю, что мне было 19 лет, когда я познакомился с Дягилевым. Я любил его искренне, и когда он говорил, что любовь к женщинам есть вещь ужасная, то я ему верил. Если я ему не поверил, я бы не мог делать то, что я делал. Мясин не знает жизни, ибо у него родители были богаты. У них ничего недоставало. У нас не было хлеба. Мать пошла в цирк Чинизелли, чтобы заработать немного денег. Мать стыдилась такой работы, ибо она была известная артистка в России. Я понимал все, будучи ребенком. Я плакал в душе. Моя мать тоже плакала. Я один раз не выдержал и побежал к Бурману, моему другу, его звали Анатолий, он теперь женат на Клементович. Я побежал к его отцу и рассказал, что моя мать страдает от денег. Тогда его отец (пианист) сказал мне, чтобы я пошел к управляющему императорских театров в Петрограде. Я побежал. Мне было всего 14–15 лет. Управляющего звали Дмитрием Александровичем Крупенским