Станислав Ваупшасов - На тревожных перекрестках - Записки чекиста Страница 34

Василий хотел мчаться в отряд сразу после заключительной речи варшавского господина, однако, поразмыслив, решил поинтересоваться разговорами полицейских чинов, присутствовавших на инструктаже. Когда совещание закончилось, многие из них направились в ресторан подкрепиться перед обратной дорогой. Тимошко пошел вместе с ними. Он сел за столик с начальником дефензивы города Радошковичи Владиславом, комендантом полиции города Воложина Лопатинским и сотрудником варшавской охранки паном Франтишеком.

За обедом больше всех разорялся пан Владислав. Проклинал партизан, ругал за нерасторопность полицию.

- Приказал арестовать в деревнях Адамрвцы и Тучино большевистских вожаков Наркевича, Сысуна, Такушевича, и что же вы думаете? Полицейские опоздали, коммунисты убежали в лес. Я пообещал посадить в тюрьму самого коменданта полиции и назначил за каждого из этих бандитов 10 тысяч злотых вознаграждения. Умру, но искореню партизан в своем уезде!

Выслушав это, Алексей Наркевич и Филипп Яблонский сказали:

- Он храбрый только за рюмкой водки, этот пан Владислав.

Мои друзья оказались правы.

Партизанская разведка работала дерзко. Но и враги не дремали. Им удалось разоблачить мужественного Василия Тимошко. Брошенный в застенок, он погиб от рук палачей.

Отряд поклялся отомстить за гибель молодого героя. Мы стали устраивать нападения на самых злобных чинов охранки и полиции. Очередная засада была организована у дороги, ведущей на станцию Олехновичи. Проезжавший по ней пан Владислав был обезоружен и взят в плен.

В окружении партизан хвастливый офицер заметно слинял. Такушевич сказал ему:

- Так вы и есть тот пан Владислав, который в ресторане грозился стереть партизан с лица земли?

Владислав дрожал от страха. Его жена стала умолять нас отпустить их, она уверяла, что они навсегда уедут из Белоруссии, что муж станет штатским, отойдет от политической жизни и никому никогда больше не причинит зла. Я спросил офицера:

- Это правда? Вы обещаете?

- О, да, да, господин партизан! - залепетал пан Владислав.

- Хорошо. Поверим вашему слову чести.

- О, клянусь паном Езусом, что немедленно подам рапорт об отставке!

- Ну смотрите, если нарушите клятву, наша пуля везде отыщет вас! Подумайте об этом как следует, тем более, что отсюда вы тронетесь не раньше чем через два часа после нашего ухода.

Мы скрылись в лесу, оставив пана Владислава и его жену у дороги.

Спустя неделю разведка донесла, что он уехал с семьей из Радошковичей, и нам никогда больше не довелось встречать его в списках польской охранки.

Между тем борьба с оккупантами становилась все ожесточеннее. Они отвечали зверскими расправами и всяческими кознями. Поздней осенью 1921 года охранка подослала к Иллариону Молчанову провокатора Толочко. Он вызвал нашего боевого друга на явку близ деревни Лозовники Миорской волости и убил несколькими выстрелами в голову. Партизаны долго искали убийцу, чтобы отомстить ему, но дефензива искусно законспирировала своего агента, спрятав неведомо где.

Террор против свободолюбивого народа и лучших его сынов ширился. Реакция подняла голову и развернула наступление на патриотов. Мы перешли к наиболее активной форме сопротивления - борьбе с оружием в руках. Если враг убивал наших вожаков, то мы стали нападать в свою очередь на самых отъявленных контрреволюционеров.

Отряд принял решение исполнить приговор над кровавым палачом крестьян помещиком Вишневским из Ильской волости Вилейского уезда. До вынесения приговора мы не однажды письменно предупреждали сатрапа, требовали по-человечески относиться к батракам, не сотрудничать с охранкой и не выдавать ей недовольных. Но ярый эксплуататор и насильник не внял нашим доводам, пусть же теперь пеняет на себя.

Мы тщательно разработали эту операцию. В имение помещика Вишневку отправились пятеро: Филипп Литвинкович, Адам Дзик, Филипп Яблонский, Иван Ремейко и я. Мы надели полицейскую форму и в полдень были возле усадьбы. Кругом тишина и безлюдье. Заходим в дом, тоже пустынно. В столовой нас встретила пышная горничная, мы сказали, что пришли из окружного полицейского управления и хотим видеть пана Вишневского.

Он появился через несколько минут, краснощекий, откормленный, с седеющими усами. Без лишних слов я объявил ему:

- Пан Вишневский, мы явились к вам, чтобы привести в исполнение приговор народа.

Помещик сразу изменился в лице, он ведь знал, что приговорен, мы давно поставили его в известность.

- Простите, простите меня! - вскричал он.- Я искуплю свою вину!

- Но для этого у вас было достаточно времени,- ответил Ваня Ремейко,- а теперь уже поздно.

- Пощадите!

- Молчать. Казнь будет публичной, чтобы народ видел, что это не убийство, а законный акт над крепостником.

Дождались вечера, когда с поля вернулись батраки, и на их глазах привели приговор в исполнение. Покидая имение, оставили записку: "Пан Вишневский расстрелян белорусскими партизанами за жестокое обращение с населением. Кто пойдет по его пути, того постигнет такая же участь".

Тогда же, в августе 1922 года, мы получили сведения, что в имении Шпаковщина Ильской волости у помещика Боровского происходит совещание панов. Нам было интересно узнать, какие вопросы обсуждают угнетатели народа, и мы решили к ним наведаться. На этот раз отряд выделил оперативную группу из восьми человек. На совещание пошли три брата Дзики - Адам, Петр и Михаил, два брата Литвинковичи - Филипп и Адам, Иван Ремейко, Даниил Попкович и я. Все мы опять же переоделись под полицейских.

В зале заседаний группа появилась внезапно. Паны ничего не поняли, пришлось мне объявить:

- Добрый вечер, панове, мы партизаны.

Они повскакали с мест и застыли. Так, стоя, дослушали мою речь до конца. А я объяснил им, что их обращение с крестьянами должно быть гуманным, нельзя драть с людей семь шкур, помыкать ими, издеваться. Кто не послушается этого совета, будет сурово нами наказан. Строгая кара постигнет и тех, кто станет выдавать властям революционно настроенных крестьян.

- Попробуйте только ослушаться,- сказал я в заключение.- Всем известна судьба пана Вишневского?

В зале поднялся невообразимый гвалт. Помещики взахлеб клялись, что будут помнить и выполнять советы партизан.

И мы ушли.

В округе пошла молва о дерзких налетах повстанцев, народ восхищался, а паны присмирели, никто из них не хотел разделить участь хозяина Вишневки.

1922 год мы решили завершить операцией покрупнее - разгромить польский гарнизон в волостном центре Илии. Провели тщательную разведку. В ней участвовали три брата Дзики. Они составляли в отряде небольшое семейное подразделение. Главенствовал среди них средний брат Адам, раньше служивший в конной разведке Красной Армии, он отличался мужеством, хладнокровием, сообразительностью. Старший, Михаил, отлично ориентировался на местности в любое время суток и в любую погоду, отлично стрелял из пистолета и был неутомим в походах, невзирая на свои 40 лет. 19-летний Петр старался не отставать от братьев и зарекомендовал себя также умелым и храбрым бойцом.