Тито Гобби - Мир итальянской оперы Страница 34

Играя "Травиату", нельзя забывать, что все события происходят на протяжении семи месяцев. Этот факт помогает понять лихорадочное беспокойство, безумную жажду жизни, которые владеют Виолеттой с того самого момента, когда она впервые появляется в своей гостиной. Комнату эту, разумеется, не следует обставлять с роскошью и помпезностью, более подходящими для Версаля. Гостиная Виолетты — одна из многих парижских гостиных того времени, куда приходили развлечься потерявшие душевное равновесие аристократы. Здесь они находили радости, которых не могли обрести дома.

В некоторых постановках, будто специально для того, чтобы сделать эту сцену как можно менее естественной, по огромной гостиной Виолетты взад-вперед снуют ливрейные лакеи, которые разносят шампанское и роскошные блюда, а вокруг карточных столов толпится множество гостей, одетых в маскарадные костюмы, как на карнавале в Рио-де-Жанейро. Все это весьма нелепо и нелогично. Подумайте, откуда такая роскошь, если уже через три месяца Виолетта вынуждена продавать лошадей, экипажи и все, чем она владеет? Об этом, на мой взгляд, весьма серьезном и здравом соображении не следует забывать, оформляя спектакль.

Каким должен быть дом Флоры? В тексте сказано: "Богато обставленный дворец". Но и здесь сценографу следует ограничить свои амбиции, проявляя определенную умеренность. На моем письменном столе лежит рождественская открытка, которую прислал Франко Дзеффирелли. На открытке — кадр из его фильма "Травиата", свидетельствующий о тонком чувстве стиля. Гости сняты сверху, кто-то стоит, кто-то сидит за круглым столом. Все очень красочно и удивительно гармонично расположено в композиционном отношении. В памяти всплывает музыка "Застольной" ("Высоко поднимем мы кубки веселья…"). Чувствуется, что зрительный и звуковой ряды сочетаются здесь идеально.

В начале оперы Виолетта только-только выздоравливает после одного из достаточно частых приступов болезни. Она принимает друзей и гостей с несколько томным изяществом. Кажется, что к ней понемногу возвращаются силы, когда она учтиво отвечает на тост Альфреда.

Беседа течет свободно, с естественными приливами и отливами, какое-то беззаботное веселье одушевляет эту сцену. Гости Виолетты ни к чему не относятся по-настоящему серьезно, они развлекаются и дарят друг другу любовь легко, не испытывая сильных эмоций. Родовитые дворяне и богатые выскочки в этом обществе перемешаны, они обмениваются ничего не значащими фразами в атмосфере, подогретой шампанским и любезными дамами. Все же группа "прожигателей жизни" не должна слишком много двигаться. Они развлекаются в своем кругу, образуя фон для жизни Виолетты, жизни, полной мнимого счастья; но ведь Виолетта считает его настоящим, полагает, что именно такова ее судьба.

Виолетта — натура особенная, она непохожа на окружающих. Благодаря тонкому вкусу и какой-то прозрачной красоте она находится как бы в стороне от событий и ступает по жизни, кажется совершенно не запятнав себя. Изящная и романтичная, она желает нравиться, ценит красивые вещи и богатых людей, которые могут обеспечить ее этими вещами, но и не хочет расстаться со своими мечтами. Ее мечты просты и обычны, однако им не суждено сбыться.

Виолетта прекрасно понимает, что ее здоровье подорвано неизлечимой болезнью. Она ведет борьбу против своей болезни с почти безумной решимостью, переходя от развлечения к развлечению, в вихре бесшабашного веселья.

Во время первого действия ее живость кажется слегка принужденной. Она боится будущего и пытается спастись от своего страха, бежать от него в веселую жизнь. Но одно-единственное искреннее признание в любви, одна фраза, напоминающая ей о девических мечтах, наполняют ее сердце сомнениями, неуверенностью. Наедине с собой она робко думает о возможности настоящей, серьезной любви — и в это время чувство уже зарождается в ее сердце. "Ах, той любви, что весь мир наполняет… Светлое счастье, счастье любви". Вместе с этой тонкой, чрезвычайно популярной мелодией Альфред входит в сердце Виолетты, глубоко взволновав ее.

Вначале Виолетта не желает слушать признаний, отвергает его любовь. Ей хочется жить на свободе, переходить от одной прихоти к другой. Знаменитая ария, которая завершает первое действие, мастерски передает все разнообразие чувств Виолетты. Сколько вокальных оттенков звучит в задумчивом речитативе, когда Виолетта спрашивает сама себя: "Ужели это сердце любовь узнало?" Пылкая откровенность юноши глубоко тронула и взволновала ее. Разве можно отвергнуть такое чувство? Не правильнее ли пожертвовать блестящей, но пустой жизнью, одиночеством среди равнодушной толпы?

"Не ты ли мне в тиши ночной…" — мечтает она, и мелодия легко порхает, словно крылья бабочки. Это медитация, которая постепенно переходит в гимн: "Ах, той любви, что весь мир наполняет силой могучею". Она полна сомнений, но серенада Альфреда вновь пробуждает в ней мятежные чувства. "Быть свободной, быть беспечной", — поет Виолетта, мелодия наполнена магическими трелями, "смеющимися" каскадами нот. Этот неописуемый лирический взрыв приводит первое действие к завершению. Второе действие начинается в деревенском домике под Парижем. На дворе январь. Впрочем, это указание композитора часто не принимают в расчет, и мы попадаем в прекрасный, освещенный солнцем парк, видим большую веранду деревенского дома, куда Виолетта, как правило, входит с охапкой свежих цветов. Не стану отрицать, что весну люблю больше, чем зиму. Однако в данном случае я предпочел бы увидеть запотевшие стекла, камин с пылающими дровами, обнаженные деревья в парке, хотел бы ощутить холод, который подавляет чувства и замедляет движения.

Альфред счастлив — он вырвал Виолетту из ее окружения и, победив ее сердце, чувствует себя настоящим мужчиной. Он охотится в лесах, парит в облаках золотых грез. Не зная, каких средств требует их загородная жизнь (или не задумываясь об этом), он возвращается к реальности только тогда, когда Аннина, преданная горничная Виолетты, приезжает из Парижа и рассказывает, что ездила туда продавать лошадей и экипаж, чтобы выручить тысячу луидоров.

Пристыженный Альфред обещает добыть необходимую сумму. Как жаль, что кабалетта, которая придает Альфреду некоторую долю респектабельности, обычно купируется. "Какой позор! Как слеп я был!" — поет он, обещая достать деньги.

Я сочувствую Альфреду и Виолетте, понимаю их преданность своему деревенскому раю. Когда я был молодым и удачливым баритоном, я построил очаровательный домик с большим садом у моря. Мой домик располагался недалеко от Чивитавеккьи, мы проводили там все свободное время и называли свое пристанище виллой "Отдохновение". Но вскоре это слово приобрело иронический оттенок, поскольку дом всегда был переполнен родственниками, друзьями и коллегами, которых, конечно, мы принимали с искренней радостью. Гости приезжали к нам со всех концов мира, поэтому для "отдохновения", естественно, времени не оставалось.