Николай Шмелев - С малых высот Страница 34

...Тринадцатого августа нас вновь подняли по тревоге. Когда все собрались на КП, командир полка сказал:

- Наши войска неудержимо идут на запад. Мы давно не бомбили аэродромы противника. И вот сегодня получен приказ нанести удар по Городищу. Там скопились транспортные и боевые самолеты противника. Надо уничтожить их.

План действий выглядел несколько необычно. Для отвлечения средств ПВО противника и подавления его огня выделялась специальная группа. Основные силы должны были подойти к аэродрому на бреющем и нанести внезапный удар.

Долго мы "обмозговывали" детали полета.

Третья эскадрилья считалась слабее других по подготовке летного состава, поэтому ей отвели отвлекающую роль. Первая и вторая эскадрильи составили ударную группу.

Если раньше экипажи отправлялись на задания по мере готовности каждого из них, то теперь решили вылететь строго по времени и с минимальным интервалом. Это давало возможность быстрее проскочить зону ПВО и нанести сосредоточенный удар.

Полк поднялся в воздух. Мы с Пахомовым шли шестыми. Наша эскадрилья должна была первой выйти на цель. При подходе к северной окраине Брянска противник, включив прожекторы, открыл такой сильный огонь из зенитных пушек и пулеметов, что у меня даже спина взмокла. Всегда спокойный Корнеич передал:

- Коля, чуть правее... Прожектор остался слева... Хорошо...

- Ты держи пулемет наготове, - прервал я его, - сейчас выскочим на аэродром - и бей!..

Чем ближе к цели, тем крепче сжимаю ручку управления. Штурман предупреждает:

- За домами цель!

- Ясно.

Пики лучей прожекторов стеной встали вокруг аэродрома. Но первые самолеты уже сбросили бомбы. Отсветы взрывов и очаги пожаров разорвали темноту ночи. Небо полосуют трассы пуль и зенитных снарядов. Прижавшись к земле, ожидают своей участи самолеты противника. Мы сбрасываем на них десятки осколочных и фугасных бомб.

- Горят! Горят! - торжествующе кричит Корнеич и строчит по "юнкерсам" из пулемета.

Вдруг кабину заливает ослепительный свет. В нас нацелены три прожектора. Ну, думаю, теперь крышка. Но нет, повезло, выскочили. Первая атака удалась.

Резко развернулись, обогнули Бежицу с запада и, прижимаясь к густому лесу, благополучно возвратились на аэродром. Так был применен новый тактический прием - ночная атака с бреющего полета. Опыт оказался удачным. На следующий день с аэродрома Городище уже не взлетел ни один фашистский самолет.

Враг откатывался под ударами наших войск. На земле и в воздухе шли непрерывные бои. Напряжение в работе росло. Мы не только недосыпали, порой некогда было даже поесть. Днем нашей пехоте и танкам расчищали путь штурмовики, истребители и бомбардировщики. Ночью действовали мы. Круглые сутки над брянскими просторами висел гул авиационных моторов.

В эти дни я подал заявление о приеме меня в члены партии. Партийное собрание состоялось прямо на аэродроме, когда последний самолет возвратился с боевого задания.

Занятый своими мыслями, обдумывая, что рассказать собранию, я почти не слышал, как принимали в партию моих боевых друзей. Очнулся только тогда, когда меня вызвал Сувид.

- Товарищ Шмелев, расскажите свою биографию...

Коммунисты слушали меня внимательно. Коротко рассказав о себе, я заявил, что хочу воевать за Родину, а если надо, то и погибнуть за нее коммунистом.

Слово взял командир полка Шевригин:

- Я рекомендую принять товарища Шмелева в члены нашей большевистской партии. Все мы хорошо знаем его. На наших глазах вырос он в неплохого бойца. Но товарищу Шмелеву, как и всем нам, надо сделать правильный вывод: погибнуть на войне - дело не хитрое, труднее воевать так, чтобы врагов бить, а самому оставаться живым. Работы у нас еще непочатый край. Враг еще топчет нашу родную землю, миллионы советских людей томятся в фашистской неволе... Он на минуту умолк, оглядел присутствующих и продолжал: - Значит, погибать нам еще рано, товарищ Шмелев. Главное сейчас - сделать каждый боевой вылет грозным для врага, в каждый удар вкладывать всю силу ненависти к врагу. Так учит нас партия.

Сегодня мы принимаем тебя в свои боевые ряды. Теперь ты полетишь в бой не просто летчиком, а воином-коммунистом! Вот какое дело, товарищ Шмелев! Понял ты нас?

"Понял, дорогие друзья, - мысленно отвечал я всем коммунистам. Благодарю вас за большое доверие, я сумею его оправдать".

Слово взял наш комсомольский вожак Миша Егоров:

- Уверен, что мы не ошибемся, приняв в партию Николая Шмелева. С тех пор как его приняли в кандидаты, я внимательно наблюдал за ним...

Мне подумалось: "Вот оно что! А я и не подозревал, что меня проверяет боевой друг".

...Парень он правильный, - продолжал Егоров. - И воюет хорошо. Но бывают у Николая и заскоки. Однажды ему не понравилось летать с молодым штурманом. В другой раз он показал нам "высший пилотаж". Так вот пойми, дорогой товарищ Шмелев: нас, коммунистов, в полку не так-то много. И мы у всех на виду, с нас берут пример. Нам доверяют во всем, нам - представителям ленинской партии. Надо ценить такое доверие.

И я еще раз подумал: "Спасибо, товарищи, большое вам спасибо за теплоту и строгость, за великое доверие. Я его оправдаю!"

Вскоре начальник политотдела дивизии вручил мне партийный билет. День 23 августа 1943 года стал для меня праздником на всю жизнь.

Через три дня командир полка вызвал Вандалковского, Антипова, Крайкова, Супонина, меня и приказал нам вылететь в распоряжение представителя штаба фронта. Сесть мы должны были на площадке около города Карачев. Видимо, Шевригин и сам не знал, в чем состоит это задание. Ведь мы еще ни разу не летали без штурманов.

На месте нас встретил полковник - представитель штаба фронта - и приказал: ночью выбросить наших разведчиков в тыл противника, южнее Брянска. Надо было сделать два вылета - сначала отправить людей, потом боеприпасы и продовольствие для них. Место выброски - юго-западнее населенного пункта Красное.

Мы стали готовиться. Метеорологи предсказывали низкую облачность и дождь. Вот это уже ни к чему.

После ужина собрались возле самолетов в ожидании разведчиков. Вскоре подошли пять человек: майор, два старших лейтенанта и два сержанта.

Командир эскадрильи Вандалковский приказал мне идти первым. Со мной летел майор, - видимо, командир этой группы. За мной шел Вандалковский, потом - Крайков, Супонин и Антипов. Заранее условились: держаться ближе друг к другу и изредка перемигиваться аэронавигационными огнями. В случае ухудшения погоды я должен был дать красную ракету - сигнал: выброска отменяется, возвращаемся домой.

Маршрут пролегал над Брянскими лесами. До Десны шли на высоте восемьсот - шестьсот метров. Облачность резко понижалась, как бы придавливая самолеты к земле.