Джулиан Ассанж - Джулиан Ассанж: Неавторизованная автобиография Страница 35

На наших плечах лежал огромный объем самой разнообразной работы, а за душой не было ни ресурсов, ни средств, поэтому я начал задумываться, как стабилизировать положение и где найти настоящий дом. Дом для WikiLeaks – не слишком простая задача: наши серверы работают в секретных местах по всему миру; у нас огромная сеть коллег, помощников и информаторов, причем последние предпочитают действовать анонимно, и их невозможно собрать в одном месте в одно время. WikiLeaks с самого начала отличался от всех остальных медийных организаций: у нас никогда не было и не будет секретарей и кофеварок, не говоря уже об исследовательских отделах и ежегодных отпусках. Многим кажется, что я сижу на своих рюкзаках, потому что я, мягко говоря, чудак. В каком-то смысле они правы, я человек со странностями, но при нашей работе просто неизбежен подобный образ жизни – полный напряжения, сумасшествия и странствий. Мы постоянно перемещаемся в поисках новых мест, дабы избегать юридических ограничений. Поверьте мне, ничего нет приятнее стопки чистых полотенец, хрустящей скатерти на круглом столе, заставленном изысканной едой, и тебя, сидящего в окружении друзей за тихой беседой. Мне даже нравятся кофеварки. Но все эти милые вещи просто невозможны в наших условиях: ведь мы твердо намерены не только выполнять свою работу подобающе, но также подобающе тыкать носами в наши публикации сильных мира сего – видимо, мы это делаем так хорошо, что на нас объявлена охота. Единственной надеждой было найти место – где-нибудь, когда-нибудь, какое-нибудь – и чтобы никто в этом месте не преследовал людей, действующих во имя справедливости.

По моему разумению, два аспекта нашей работы: обличение компаний, укрывающих деньги или активы, и разоблачение чиновников, запирающих людей в местах вроде Гуантанамо, – тесно связаны между собой. И те и другие – преступники, зачастую действующие с согласия властей, скрывающие средства или людей вне сферы действия закона, обычно в тайных юрисдикциях. Мы доводили себя до истощения, публикуя доказательства их преступлений, но еще нам хотелось продемонстрировать, что тот или иной процесс, та или иная юрисдикция прогнили полностью. Иными словами, стоило бы подвергнуть полномасштабному расследованию, например, Каймановы острова – налоговую гавань, где отмывают грязные деньги, или залив Гуантанамо – закрытую гавань, где злостно нарушают права человека в том смысле, в каком понимает эти права цивилизованное общество.

Что произойдет, когда образ мысли полностью изменится? когда появятся в нашем мире гавани, посвященные разоблачению секретности? В каждой стране нам встречались люди и организации, работавшие в условиях юридической или физической угрозы со стороны властей. Речь идет о малайзийском редакторе Радже Петре, которому приходилось бежать от преследований; об Американской ассоциации владельцев жилья, которая в результате судебного преследования со стороны застройщиков была вынуждена перенести свои сайты на серверы шведского интернет-провайдера; о российских сторонниках реформ; о несчастных, ставших жертвами злокозненных судебных исков сайентологов, – все эти люди и организации могли обрести мир или хотя бы добиться честного рассмотрения своих дел в гавани, созданной специально для обеспечения прозрачности и честных правил игры. Как мне представляется, в современном мире возникла новая категория беженцев: это люди или группы людей, скрывающиеся от богатых или могущественных представителей власти, намеренных уничтожить их за слова правды. Благодаря работе «Международной амнистии» и ПЕН-клуба мы знаем, что зачастую жертвами становятся издатели и авторы, однако это могут быть и правозащитники, юристы, вольнодумцы и просто обычные люди, живущие по соседству. Я все больше и больше уверен, что ответом на их беды должна стать надежная гавань, основанная не на секретности, а на открытости.

Такое место стало бы и журналистской гаванью, где национальное законодательство защищает безопасность источников и гарантирует свободу прессы; где свобода от преследования – норма, а свобода Интернета так же естественна, как воздух, которым мы дышим. Я рисовал в воображении такое политически независимое место: ни от кого не нужно убегать; информаторов считают героями, а не врагами общества; юридические консультации бесплатны; Интернет всем доступен. Кажется, я погружался в нирвану… но затем вдруг осознал, что у моей мечты есть имя и зовут ее Исландия.

Летом 2009 года нам слили кредитный портфель банка Kaupthing. В документе содержались записи о всех кредитах свыше 45 миллионов евро, выданных этим банком. Kaupthing был крупнейшим банком Исландии и серьезно пострадал во время финансового кризиса 2008 года, а затем обанкротился. Девизом банка была фраза «Мыслите дальше» – похоже, многие заемщики приняли этот лозунг на вооружение. Многие из них были инсайдерами банка, и кредиты им выдавались на огромные суммы, зачастую без какого-либо обеспечения. Kaupthing ссудил 791,2 миллиона евро компании Exista hf., которой принадлежал сам Kaupthing. Согласно полученному документу основная часть займов Exista hf.

«не имеет обеспечения и не подкреплена соответствующими договорами». Kaupthing дал в долг деньги своему акционеру, четвертому по значимости, чтобы он мог купить еще больше акций Kaupthing, и единственное обеспечение, которое тот предоставил, – это те же самые акции Kaupthing! Крохотная горстка людей обогатилась на этих кредитах, хотя деньги существовали лишь на бумаге, а оплачивать счета пришлось исландскому народу. Два брата, Аугуст и Лидюр Гюдмюндссон, а также принадлежавшие им компании получили кредиты на 300 миллиардов исландских крон, или 1,6 миллиарда евро. Роберт Ченгуиз, член правления Exista hf., получил взаймы 330 миллиардов исландских крон. Ничего удивительного, что после краха исландской банковской системы кого-то в Исландии и за границей арестовали.

Не прошло и суток после публикации документа, как нам доставили конверт от адвокатов Kaupthing. Письмо содержало конкретную юридическую угрозу: по исландским законам о банковской тайне нам и нашему источнику светит год тюрьмы. Телеканал RUV, исландский аналог BBC, в тот день планировал сделать главным сюжетом семичасового выпуска новостей материал о нашей публикации. За пять минут до эфира, как в каком-нибудь голливудском фильме, в редакцию RUV прибыла бумага о судебном запрете. За всю историю канала ему ни разу не предъявляли таких запретов, да еще в самую последнюю минуту. Но ведущий выпуска был спокоен и великолепен. Не теряя самообладания, он объяснил зрителям следующее: поскольку канал только что потерял свою первую новость, то он не станет давать в эфир никаких сегодняшних новостей. Далее он продолжил: предметом сюжета, которого зритель так и не увидит, должен был быть кредитный портфель Kaupthing, данный банковский отчет подготовили лишь за три недели до краха банка. После этого ведущий сказал: мы не можем показать вам этот сюжет, но есть организация, которая на это способна. В этот момент они вывели на весь экран логотип WikiLeaks и показывали его столько времени, сколько было отведено на сюжет, который так и не попал в эфир.

Исландцы мгновенно рванули на WikiLeaks, где наконец узнали, о чем, собственно, шла речь, и поступили именно так, как я всегда считал правильным. Услышав команду «Вперед!», они тут же ринулись вести журналистские расследования, уточняя детали и лично проверяя их. Мы помогли стране увидеть часть той коррупции, которая привела к коллапсу их экономику, и они оценили эту возможность. Нас или меня лично часто называют высокомерными, и, должно быть, я действительно такой – приходится быть высокомерным, чтобы сопротивляться всем камням и стрелам, обращенным против тебя, да еще и незаслуженно. Но в этой работе бывают обстоятельства, вполне оправдывающие такую самоуверенность. Вся мощь власти обрушивается на вас, как только вы разоблачите случаи коррупции, обрушите банк или подложите свинью диктатору. Но исландская история стала тем редким случаем, когда самоуверенность приводит к прорыву: народ ненавидел этих коррумпированных банкиров и хотел закидать их тухлыми яйцами. Кто-то заметил в прессе, что исландский народ традиционно слишком пассивен, что у него нет опыта восстаний и что, возможно, пришло время выступить против кумовства и непотизма, как никогда прежде.

Меня пригласили в Исландию на конференцию, которую в декабре 2009 года проводила организация Digital Freedom. И я не на шутку задумался, как убедить исландцев, что мир отчаянно нуждается в открытой гавани и их страна – идеальное для нее место. В Исландии действительно были для этого прекрасные условия: после разрушительного банковского кризиса общество созрело для перемен; высокий уровень образования; среди западных стран самый высокий уровень распространения Интернета; страна равноудалена от Европы и США; самая дешевая в Европе электроэнергия за счет полностью «зеленой» энергетики (геотермальной и гидроэнергетики), что важно при управлении большим пулом компьютеров; холодно, что очень удобно в плане кондиционирования, необходимого для серверов. И самое главное: в Исландии устойчивые традиции свободы слова, а непосредственно перед тем, как лопнул банковский пузырь, страна заняла одинаковое с Люксембургом и Норвегией место в ежегодном индексе свободы прессы по версии «Репортеров без границ». А кроме того, в моем выборе Исландии таилась какая-то внутренняя усмешка, что вполне отвечало моему настроению: этот обледеневший кусок земли в Атлантическом океане, максимально удаленный от Карибских островов, представлял собой какой-то чумовой антипод налоговым гаваням. Обо всем этом я говорил на конференции, убеждая присутствующих, что Исландия должна стать величайшей открытой гаванью в мире и родным домом для издателей.