Алексей Варламов - Григорий Распутин-Новый Страница 35

Под руководством этого-то человека члены общества время от времени собираются на особые 'собрания', причем эти 'собрания' бывают, по-видимому, двоякого рода: во-первых, такие, на которые допускаются посторонние лица и на которых читают Евангелие и другие священные и богослужебные книги и поют различные церковные песнопения и религиозно-нравственного содержания стихи, вроде 'Спит Сион', про гору Сион и прочее, и, во-вторых, такие, на которые 'посторонних не пускают' и на которых участвуют, может быть, только те, кои могут вместить". Что происходит на этих последних собраниях, – из дела не видно.

Но несмотря на то, что о таких собраниях ничего не известно, Березкин считает, что, очевидно, только на этих несуществующих собраниях Распутин и предлагает своим слушателям и слушательницам какое-то особое "учение", в результате восприятия которого происходит как бы некая "встряска души", уясняется цель жизни, "к чему нужно стремиться, приобретается утерянный душевный покой", вследствие чего люди снова начинают жить "с наслаждением".

На этих же не существующих в природе собраниях, по мнению Березкина, Распутин указывает домочадцам и гостям и на какой-то особый "храм православия" и преподает им какие-то "св. тайны", в результате "соединения" с которыми "плоть умирает пред духовным чувством", "на душе происходит как бы 'Пасха'", и человек, который раньше не чувствовал, что есть Христос, начинает понимать, что "на нем есть Христос", "соединяется со славой Христа", "включает в себя Бога" и прочее.

Спрашивается, что же все это – хлыстовство? – задает Березкин риторический вопрос.

И дальше начинает фантазировать еще почище.

"Конечно, – пишет он, – возможны различные сближения, причем в некоторых случаях эти сближения имеют, по-видимому, характер вероятия и правдоподобия. Так, возможно, например, что в словах: 'никого выше, чище и прекраснее Григория Ефимовича я не встречала', 'Бог полюбил Григория Ефимовича', 'как не пожалеть мужичка, выбранного барынями за идеал поклонения и обожания', 'ближняя сестра моя увлечена боготворить' и прочее, разумеется, обычное среди хлыстов уважение, граничащее с благоговением к своему учителю – батюшке, 'кормщику', достигшему благодаря своей 'чистоте' состояния полного совершенства и бесстрастия и поэтому, как полагают хлысты, могущему сделаться достойным сосудом Божественной благодати, существом Божественным, безгрешным 'Христом'. Возможно, что под 'собраниями', на которые пускаются посторонние лица, разумеются так называемые 'малые' или 'простые беседы' хлыстов, а под 'собраниями', на которые посторонних лиц не пускают, нужно разуметь 'радельные' собрания. Случай прихода Распутина из бани 'мокрым', а вслед за ним приход оттуда же и тоже 'мокрыми' живущих у него женщин мог бы дать прекрасную разгадку к этому, если бы он был достаточно обследован. Возможно, далее продолжает фантазировать Березкин, что под 'бездной любви', под 'пасхой душе', под выражением 'заключить в себе Бога' и прочее скрываются самые 'радения' с их безумными эффектами, 'духовными лобзаниями' и так называемыми 'вечерами любви', а под 'тайнами', преподаваемыми Распутиным своим домочадцам и гостям, разумеются хлыстовские таинства покаяния и причащения, если не грудью 'богородицы', то водою и хлебом, или даже просто учением (пророчествованном) Распутина. Возможно, наконец, что под словами: 'Здесь (в учении о Пресвятой Троице) надо прежде всего говорить о Духе, о Духе прежде всего' разумеется 12-я заповедь хлыстовства 'Святому Духу верьте'.

Может быть, под выражением 'сменяла черное с белым' скрывается обычный взгляд хлыстов на православных, как на 'черный, злой, неверный народ', а на свой 'корабль' как на общество 'белых чистых братьев и сестер'.

'Может быть, – продолжает повторять 'может быть' Березкин, – это единодушие, это дружелюбное отношение между Распутиным и его присными, эта манера называть друг друга ласковыми уменьшительными именами – не что иное, как хлыстовское единодушие, хлыстовская дружба, хлыстовская манера, в ознаменовании соединяющего их 'душевного братства' так именовать друг друга. Может быть, это воздержание от мяса, вина, табака, пения мирских песен – хлыстовское воздержание, в основе которого лежит 5 и 8 заповеди знаменитого Данилы Филипповича'".

Вот на таких "может быть" основано все дело по обвинению в принадлежности Распутина к секте хлыстовства.

Но "может быть", епископ Тобольский, прочитав этот явный оговор, скажет свое веское слово? "Может быть", он возмутится этому навету и накажет виновных? Но в том-то и суть, что инициатива дела идет от него самого, а за его спиной стоят люди из окружения Великого князя Николая Николаевича. <…>… тобольский епископ Антоний не только утверждает это сфабрикованное дело, но и назначает новое расследование, которое поручает противосектантскому миссионеру, уже известному нам Дмитрию Михайловичу Березкину. Последний разворачивает негласное наблюдение за Распутиным, которое будет продолжаться практически всю его оставшуюся жизнь.

Новых фактов, компрометировавших Распутина, Березкин, несмотря на все старания, не нашел. Но и старое сфабрикованное дело опровергнуть, естественно, не захотел. А вокруг этого сфабрикованного дела распускались разные слухи, обраставшие самыми невероятными подробностями. Именно оно лежало в основе всех обвинений Распутина в хлыстовстве».

Итак, вот один взгляд на проблему: старец и хлыстовство. Распутин не хлыст, дело от начала до конца сфабриковано по заказу масона Николая Николаевича. Были и другие точки зрения.

«Дело Распутина (о его хлыстовских радениях) было затребовано из Тобольской консистории, дабы разоблачить его безнравственность и тем обезвредить, но уличающих данных оказалось недостаточно», – вспоминал митрополит Евлогий.

«Из имеющихся в делах канцелярии обер-прокурора Святейшего Синода сведений, переданных мне секретно директором канцелярии Яцкевичем, несомненно является тот вывод, что Распутин был сектант, причем из наблюдений села Покровского явствует, что он тяготел к хлыстовщине, – оспаривал эту точку зрения начальник Департамента полиции С. П. Белецкий. – Переписка эта своего дальнейшего развития не получила и только повлекла за собой перемену в назначении нового духовенства, которое благодаря влияниям Распутина было хорошо обеспечено, пользовалось его поддержкой и покровительством и считало Распутина предводителем церкви вследствие его забот о благолепии и украшении местного храма, благодаря щедротам и милостям не только его почитательниц, но и дарам августейшей семьи. Таким образом, официально установить несомненную принадлежность Распутина именно в этой секте путем соответствующего расследования на основании фактических и к тому же проверенных данных не удалось, тем более что Распутин был крайне осторожен, никого из своих односельчан не вводил в интимную обстановку своей жизни во время приезда к нему его почитательниц и филерское наблюдение к себе не приближал. Ввиду этого я принужден был, секретно даже от филерского отряда и местной администрации и сельских властей, всецело бывших на стороне Распутина, поселить на постоянное жительство в селе Покровском одного из развитых и опытных агентов и приблизить его к причту. Из донесений этого агента для меня было очевидным уклонение Распутина от исповедания православия и несомненное тяготение его к хлыстовщине, но в несколько своеобразной форме понимания им основ этого учения, применительно к своим порочным наклонностям. Проникнуть несколько глубже в тайны его бани мне в ту пору не удалось, так как этого агента, сумевшего уже заручиться и доверием причта и местной интеллигенции и особым благорасположением Распутина, я должен был <…> немедленно во избежание провала отозвать из Покровского <…> Но познакомившись затем лично с Распутиным и заручившись доверчивым его к себе вниманием, я, продолжая интересоваться духовным мировоззрением Распутина, укрепился в вынесенных мною ранее выводах. Поддерживая в обиходе своей жизни обрядовую сторону православия и безапелляционно высказывая, даже в присутствии иерархов, свое далеко не авторитетное мнение по вопросам догматического характера, Распутин не признавал над своей душою власти той церкви, к которой он себя причислял, вопросами обновления православной церковной жизни, к чему его хотел направить Папков[8], не интересовался, а любил вдаваться в дебри схоластической казуистики; православное духовенство не только не уважал, а позволял себе его третировать, никаких духовных авторитетов не ценил даже среди высшей церковной иерархии, отмежевав себе функции обер-прокурорского надзора, и чувствовал молитвенный экстаз лишь в момент наивысшего удовлетворения своих болезненно порочных наклонностей, что мною и было засвидетельствовано в свою пору в. к. Николаю Николаевичу на основании точно проверенных данных. Мне лично приходилось, бывая на воскресных завтраках-чаях Распутина в ограниченно кругу избранных, слышать своеобразное объяснение им своим неофиткам проявления греховности. Распутин считал, что человек, впитывая в себя грязь и порок, этим путем внедрял в свою телесную оболочку те грехи, с которыми он боролся, и тем самым совершал преображение своей души, омытой этими грехами».