Иван Прачик - Фронтовое небо Страница 35

Запомнился мне один воздушный бой, свидетелем которого были и другие товарищи по совместной боевой работе. Произошел он в начале марта 1944 года в районе Самурьево, близ Гдова. В неравном и тяжелом воздушном бою фашисты, подбили тогда машину G. К. Лавренкова, и она перестала слушаться рулей. "Повреждено управление..." - мгновенно определил сержант и немедленно передал на СКП:

- Самолет подбит. Рулей не слушается!..

С командного пункта поступил приказ:

- Покидайте самолет!

Мы с волнением наблюдали с земли за действиями летчика. Вот его истребитель словно нехотя накренился, вот от него с высоты порядка 1000-1500 метров отделилась темная точка. Сейчас должен раскрыться парашют. Невыносимо томительно для тех, кто наблюдает, тянутся эти секунды. Все, кто находился тогда на полевом аэродроме, молчали в ожидании, взоры людей были устремлены к стремительно приближающейся к земле точке. А парашют летчик почему-то не раскрывал. Причин для затяжного прыжка, казалось, не было. Территория своя, в нескольких километрах от возможного приземления наша рабочая площадка, самолетов противника в воздухе не видно.

"Раскрывай же, раскрывай!" - хотелось крикнуть Лавренкову. И когда поздно уже было и думать о парашюте, пришла догадка: что-то не сработало, купол не вышел...

Все, кто находился на аэродроме, бросились к месту падения пилота. Каковы же были наша радость, удивление и восторг, когда увидели сержанта Лавренкова, сидящего на огромном сугробе снега!.. Несколько странновато он посматривал на своих боевых друзей, видимо еще не успев до конца осмыслить трагизм происшедшего. Наконец по выработавшейся на фронте привычке спросил:

- Самолет цел?..

- Цел, цел! - успокоил я его.

После падения с огромной высоты сержант, оказалось, попал в овраг, полностью занесенный снегом, юзом он проскользнул по его толще и лишь слегка повредил ногу.

А в конце месяца один из боевых вылетов наших истребителей закончился не столь удачно. О нем я расскажу более подробно. Это произошло 27 марта 1944 года при сопровождении штурмовиков на аэродром Петсери. Немцы отчаянно сопротивлялись, чтобы не допустить "летающую смерть" к своему аэродрому. И, как ни охраняли наши истребители штурмовиков, фашистам удалось подбить машину летчика Ищенко. Его безопасный выход из боя обеспечивал командир эскадрильи старший лейтенант В. Полуновский.

Имя Валерия Федоровича Полуновского гремело уже на двух фронтах Волховском и Ленинградском. О нем писали газеты, сообщало Совинформбюро как об одном из лучших летчиков-истребителей в небе Ленинграда.

А начал свою боевую работу Валерий Федорович на скромном самолете У-2. 350 боевых вылетов ночью выполнил он на нем, летая в тыл врага, доставляя боеприпасы и питание нашим окруженным войскам, партизанам. 18 автомашин с живой силой и боеприпасами, 16 батарей уничтожил летчик этого легкого бомбардировщика. Много раз он принимал участие в штурмовке живой силы противника как на подходе к передовой, так и непосредственно на огневом рубеже.

Но вот в сорок втором году Полуновский переучился на И-16 и на этой старенькой машине совершил 94 боевых вылета.

Наконец, освоены Як-1, Як-7б. Валерий Федорович уже командует эскадрильей 845-го истребительного авиаполка. На его личном счету 13 сбитых фашистских самолетов: девять "фоккеров", один "мессер", три "юнкерса". В воздушном бою он таранит "мессершмитт", когда тот был готов выпустить роковую очередь по летчику его эскадрильи Борису Близорукову. В районе станции Мга решительной и дерзкой атакой, пренебрегая сильнейшим зенитным огнем противника, Полуновский уничтожает аэростат-корректировщик. Прикрывая поле боя, старший лейтенант всегда был на глазах у наземных войск, чем оказывал им неоценимую моральную поддержку, а действуя по воздушному противнику, своими дерзкими атаками вызывал восхищение товарищей по оружию.

По личному приказу командующего фронтом комэск В. Полуновский не раз проводил поиск наших танковых групп, оказавшихся в тылу фашистов. Так было под Новгородом, Синявино: со своим ведомым А. Гуцаловым на бреющем полете он обнаружил их и способствовал выходу из трудного положения.

Но вот трагический вылет 27 марта. Выручив штурмовика, сам тяжело раненный, Полуновский оказался в плену у врага. Стойко вынес комэск это тяжкое испытание: мужественно держался на допросах, верил, что вернется к своим, поддерживал товарищей по беде. Только об этом мы узнаем спустя годы, уже после войны. А тогда все считали, что комэск Полуновский погиб...

В горячие мартовские дни прибавилось работы и нам, инженерно-техническому составу истребительного авиасоединения. Особое внимание всей инженерно-авиационной службы обращалось на быстрейшее восстановление неисправной материальной части. И техники, мотористы, рабочие авиаремонтных баз и авиамастерских трудились самоотверженно, поистине героически. На 200 и более процентов выполнялся план многими нашими авиаремонтниками. Пример в восстановлении поврежденных самолетов показывали коммунисты. А в мае 1944 года наша дивизия, уже в составе 3-го Прибалтийского фронта, получает приказ срочно перебазироваться в район Подмогильного.

Не могу не рассказать один, связанный с этим временем примечательный, возможно, единственный в своем роде случай, непосредственным свидетелем и участником которого был сам.

Я занимался инженерно-техническим обеспечением подготовки материальной части самолетов дивизии к тому ответственному перелету. Работа шла успешно. Все истребители 269-й авиадивизии, кроме одной машины, на которой старший техник звена А, Медведев еще не закончил ремонт, поднялись в воздух, легли на заданный курс и благополучно приземлились на новом месте.

Для перегонки той единственной машины оставили летчика А. Солтысова, а за техником Медведевым и мной (я не мог оставить самолет и решил помочь экипажу) из штаба дивизии обещали прислать связной "кукурузник".

Совместными усилиями трех человек ремонт истребителя был завершен ранее намеченного срока. Опробовали мотор. Работал он безукоризненно. Оставалось летчику взлететь, а нам ждать связной самолет. Ждать, однако, предстояло долго и накладно для военного времени. А тут еще и Солтысов заупрямился, отказываясь лететь без нас.

- Только последняя свинья оставляет своих товарищей на опустевшем аэродроме, - с возмущением повторял он. - Жди, когда эта тарахтелка прилетит да заберет вас как погорельцев...

- Послушай, Солтысов, мы все получим строжайшее дисциплинарное взыскание, если ты не полетишь к месту базирования полка, - пытался убедить я летчика. Но он стоял на своем и вдруг предложил: