Http://horoshoe.info - Счастье потерянной жизни Страница 35

Дочь Самарии не знала,

Что, как бедную овцу,

Длань Христа ее искала,

Чтоб привлечь к Отцу...

Непонятное, но что-то трогательное щипнуло душу Катерины, прослушавшую Павлушкин стих. Ладонью она вытерла у него вначале под глазами, потом под носом, достала из-за пазухи душистую лепешку, сунула, как всегда, и, обняв его, притихла.

Рой мыслей взбудоражил взволнованное сердце богобоязненной, безграмотной женщины. Она то успокаивалась, то, взглянув на лоскут бумаги в углу вместо иконы, опять тревожилась. Разговор с Лушей как-то не клеился. Наконец на заводе раздался гудок, и через несколько минут на пороге появился Петр. Увидев Катерину, он обрадовано подошел к ней, обнял ее необыкновенно ласково. Катерина это почувствовала, но обиды за образа скрыть не смогла.

- Это что же ты, домолился до того, что образа поснимал? Какому же теперь Богу молишься, если Спасителя и святых угодников из избы выбросил? Ах Петька, Петька, был ты непутящий, непутящим и остался, да и жену с парнем с толку сбил. Парень-то что пробормотал, что вроде как ты с Лушкой опять куда-то схрестился, знать, в другую веру?

- Мамка, ты успокойся, мы Спасителя не выбросили, а приняли в душу. Что за жизнь была со "Спасителем" в углу и с самогонкой в кармане? И веру мы никакую не бросали - бросать-то было нечего. Теперь мы получили от Бога живую веру, Божью, - так, раздеваясь, с улыбкой, спокойно объяснял Петр Катерине.

Умывшись и переодевшись, Петр взял Библию и, показывая Катерине на золотой крест на обложке, спросил:

- Веришь, что это Божья книга, святое Писание?

- Ну конечно, верю, Петька. Не городи, чего не следует, - возразила Катерина.

Петр открыл Библию по известным ему одному закладкам и медленно, но внятно прочитал: "Часть дерева сожигает в огне, другою частию варит мясо в пищу... а также греется... А из остатков от того делает бога, идола своего, поклоняется ему, повергается перед ним, и молится ему, и говорит: "спаси меня; ибо ты бог мой" (Ис.44:16). "Бог, сотворивший мир и все, что в нем, Он, будучи Господом неба и земли, не в рукотворенных храмах живет и не требует служения рук человеческих..." (Деян.17:24-25). Прочитав, Петр закрыл Библию и начал разъяснять. Задумалась Катерина от его слов, что-то колыхнулось в ее душе, потом все утонуло в непроглядном тумане. Она глубоко вздохнула, перекрестилась и, встав, вышла во двор.

После кушанья все, кроме Луши, поехали в город к родне, поделить починкские гостинцы. До позднего вечера Петр Никитович провел время в горячих спорах с родней. Катерина немного ободрилась, почувствовав сторонников, но душа ее была все-таки чем-то потревожена. В воскресенье она молча просидела все собрание. Доверчивое и богобоязненное ее сердце не осталось равнодушным к услышанному.

Весенние разбухшие ручьи на дорогах торопили Катерину домой. Не обращая внимания на возражения Владыкиных, она на всю весну и лето увезла с собой и Павлушку. Разрывалось его сердечко надвое, когда они, переехав речку, удалялись от города. Он то с грустью прощался с уханьем паровых молотов и звуками заводских гудков, раздававшихся в утренней тишине по заречным лугам, то прижимался к своей дорогой, любимой бабушке. Порой тянуло спрыгнуть да убежать обратно. Дорогу назад он знал хорошо.

Наконец показались деревенские домики, и легкой трусцой Рыжий вбежал в первую от города деревню. Мелькнула давно известная Павлику часовенка, в окошке сверкнула лампадка. Рука у Павлуши дрогнула по привычке и замерла на лету. Сконфуженно он поглядел на бабушку; та с прежним усердием перекрестилась при виде святыни, но внучку ничего не сказала.

Большую часть пути они проехали по утреннему морозцу. Ближе к полудню полозья саней стали проваливаться в рыхлую снежную кашу. Однако к тому времени они миновали Нестрово, после которого показались и знакомые окраины Починок. Появление Раменской колокольни Павлуша встретил уже без смущения. Всю дорогу он с бабушкой делился из своей сердечной сокровищницы: то стишок расскажет, то песню споет, а она, слушая молча, лишь изредка хлестнет Рыжего вожжами по бокам да привычно проговорит нараспев:

- Но-о, Рыжий, пошеве-е-ливай!

Опять Починки, родные, желанные. После их приезда как-то очень скоро подошла Пасха, зазвонили колокола, и народ чинно, с благоговением потянулся в церковь. Все были по-праздничному одеты, и кто в руках кто на палочке через плечо, в белоснежных узелках несли святить пасху с куличами. В избе у Катерины было выскоблено, вымыто все: стены, потолки, полы. Пахло смолой и свеженатыканными по дому вербами. Катерина чуть свет поднялась, прибрала по дому и долго в нерешительности стояла над Павлушкой: будить или не будить. Ведь еще недавно он неотвязно ходил с ней в церковь. "Пусть спит", - наконец тихо проговорила она и, перекрестясь, вышла из избы.

Из церкви люди возвращались возбужденные, со всеми христосовались. Мальчишки на подсохших местах катали крашенные яички, взрослые торопливо расставляли в воротах столы, покрытые золотистыми конопляными скатертями и, разложив на них пасхальные святыни, ждали батюшку на молебен по дворам.

К Катерининому двору священник с гурьбой прислужников пришел уже слегка отяжелевшим от "угощений". Переступая порог избы, он споткнулся, но с помощью людей поправился и, размахивая кадилом, начал молебен, произнося нараспев знакомые слова. Изба быстро наполнилась запахом ладана из кадильницы и людьми, которые вслед за священником вторили слова молебна и, крестясь, творили низкие поклоны перед образами. На шее у священника на длинной цепочке мерно раскачивался сверкающий крест.

По окончании молебна священник кропилом стал обрызгивать все окружающее "святой водой". Несколько брызг попали и на Павлушку. Он испуганно отскочил в задний угол избы и насторожился. Павлик не принимал ни малейшего участия в молебне, детское сердечко его усиленно стучало в груди в предчувствии чего-то необычного. Люди торопливо подходили целовать крест, принимая от батюшки благословение, которое тот раздавал, совершая перстами крестное знамение на лбу подходящего.

- Ты что тут забился, как бирюк? Иди к батюшке, поцелуй крест-то. - Ухватив за руку Павлушку и потянув из угла, дьячок толкнул его на середину избы.

Загородив рукою глаза, Павлик оказался прямо перед священником. Батюшка, перекрестив его, поднес к самому лицу мальчика большой блестящий крест.

- Поцелуй крест, сыночек, Господь благословит тебя, - уговаривающе произнес священник, слегка наклонясь к Павлушке.

- Нет, дедушка, это не тот крест, на котором распят был Иисус Христос, и целовать я его не буду.

- Это што, што такое завелось у тебя в избе, Катерина, антихрист што ли. Помилуй Бог, а ну-ка за уши его! - взвыл от неожиданности священник и стал шарить рукою по голове мальчика, чтобы поймать Павлушкины уши. Бабушка обхватила обоими руками голову внучонка, проговорила извинительным тоном: