Пьер Жюрьен-де-ла-Гравьер - Война на море - Эпоха Нельсона Страница 35

Между тем наступила совершенная темнота и скрыла обе эскадры. "Куллоден" под командой капитана Трубриджа сел на отмели острова Абукира, а "Леандр", "Свифтшур" и "Александр" могли принять участие в сражении не прежде, чем через два часа после его начала{30}. Наконец и они показываются на поле битвы. "Куллоден" служил им маяком, а блеск канонады направляет их к французской эскадре. Все три обращают свои усилия на грозную группу, которая, сбив рангоут у корабля "Беллерофон", продолжает отвечать с неоспоримым превосходством на огонь кораблей "Дефенс" и "Меджестик". Брюэ, который заслуживал бы быть победителем, если бы победа принадлежала храбрейшему, бестрепетно выдерживает этот ужасный бой. Дважды раненый, он отказывается сойти со шканец, покуда наконец ядро не избавляет его от тяжкой необходимости быть свидетелем тех несчастий, которые еще готовятся.

В самом деле, тотчас после его смерти, страшный пожар вспыхивает на корабле "л'Ориен": загораются его бизань-руслени, и вскоре пламя охватывает весь рангоут; оно переходит от мачты к мачте с неудержимой быстротой. В десять часов вечера, взрыв, потрясший окружавшие суда и покрывший их горящими обломками, возвещает обоим флотам, что "л'Ориен" погиб. Он исчезает, увлекая с собой в бездну своих раненых, бoльшую часть своего неустрашимого экипажа и судьбу дня. Лишь густое облако дыма и пепла указывает место, где сражался колосс. Под влиянием потрясающего впечатления этой мрачной сцены канонада замолкла почти на четверть часа, но потом возобновилась с большей силой; "Франклин" первый подал знак к ее началу. Бесполезное геройство, бесплодное самопожертвование! Судьба уже произнесла свой приговор, и только одно могло спасти французское эскадру - введение в дело кораблей Вилльнёва, еще нетронутых неприятелем. "В продолжение четырех убийственных часов арьергард видел только огонь и дым сражавшихся{31}, а между тем этот арьергард остался неподвижен. Один только "Тимолеон", поставив марселя, пытается вызвать сигнал сняться с якоря - сигнал, который среди ужасов этой ночи никто не думает подать{32}. "С самого начала сражения предоставлено было кораблям действовать по своему усмотрению... Могут драться только находящиеся в той части линии, которую неприятелю вздумалось атаковать{33}.

Нельсон не обманулся в своей надежде. "Я очень хорошо знал, - говорил он несколько месяцев спустя, - что атаковать авангард и центр французской эскадры с ветром, дующим по направлению ее линии, я мог по произволу сосредотачивать мои силы против малого числа ее кораблей. Вот почему мы имели в бою, превосходные против неприятеля силы".

Французский авангард уступает первым. "Конкеран" на 400 человек экипажа имеет 200 убитых и раненых. Командир корабля "Аквилон" умер от ран на шканцах; командир корабля "Спарсиат" получил две раны. Оба эти корабля потеряли 150 человек убитыми и 360 ранеными. "Геррье" потерял все мачты; "Пёпль-Суверен" обрубил канаты и оставил перед кораблем "Франклин" пагубный интервал, который и занят был кораблем "Леандр". Центр, приведенный в беспорядок пожаром корабля "л'Ориен", рассеян и разбит. Восход солнца застал корабли "Меркурий" и "л'Эрё" стоящими на мели в глубине залива: близость к "л'Ориену" заставила их выйти из линии. "Тоннан", "Гильом-Телль", "Женерё" и "Тимолеон" одни видны на месте битвы; но "Тезей" и "Голиаф", уже не занятые французским авангардом, приходят на помощь кораблям "Меджестик" и "Александр", и другие английские корабли готовятся последовать их примеру. Вилльнёв снимается с якоря в одиннадцать часов утра с остатками французской эскадры; в этот момент англичане уже овладели кораблями "л'Эрё" и "Меркурий", но "Тоннан" и "Тимолеон" еще не сдаются. Без мачт, потеряв своего капитана, "мужественный "Тоннан", как его называет Декре, лишился уже 110 человек убитыми и 150 ранеными. Ночью он сражался на расстоянии ружейного выстрела последовательно с тремя кораблями: "Меджестик", капитан которого убит пулей, "Александр" и "Свифтшур". Флаг еще развевается на остатке грот-мачты, и он спускает его не прежде, как через двадцать четыре часа, когда на него нападают, в свою очередь, "Тезей" и "Леандр". "Тимолеон" был слишком избит, чтобы иметь возможность следовать движению Вилльнёва, и его утащило к берегу. "Гильом Телль", "Женерё" и фрегаты "Диана" и "Жюстис" одни успевают избегнуть этого поражения, самого полного из всех, какие когда-либо терпел французский флот.

Из 13 кораблей и 4 фрегатов, атакованных Нельсоном в Абукирском заливе, 9 кораблей досталось в руки англичан{34}; "л'Ориен" взорвало, "Тимолеон" и фрегат "Артемиза", севшие на берег, были сожжены своими командами, а фрегат "Серьёз" был потоплен кораблем "Орион". Избитые корабли англичан не могли воспротивиться уходу Вилльнёва. "Гильом-Телль", "Диана" и "Жюстис" достигли Мальты, а "Женерё", взяв около Кандии 50-пушечный корабль "Леандр", посланный в Англию с известием об Абукирской победе, успел укрыться в Корфу.

Таков был результат сражения, следствия которого были неисчислимы. Это был страшный удар морским силам Франции.

Во власти кораблей Вилльнёва была единственная возможность склонить перевес на сторону французов, а между тем, удерживаемые какой-то пагубной инерцией, корабли эти так долго оставались спокойными зрителями этой неравной борьбы! Они были под ветром у сражавшихся, но только мертвый штиль мог помешать им преодолеть слабое течение, господствующее у этого берега; штиля, однако, не было, и они одним галсом могли бы занять место, более им приличное. Длина линии не превышала 1,5 миль, а им достаточно было подняться на несколько кабельтов, чтобы принять участие в деле. Корабли Вилльнёва имели в воде по два якоря, но они могли бы обрубить канаты в восемь, в десять часов вечера{35}, чтобы идти выручать авангард, точно так же, как на другой день в одиннадцать часов утра они обрубили их, чтобы избежать поражения. Если бы даже они лишились возможности вновь стать на якорь, то они могли бы сражаться под парусами, или, наконец, абордировать какой-нибудь из неприятельских кораблей. Словом, что бы они ни сделали, все было бы предпочтительнее, чем их бедственное бездействие. Без сомнения, ночь была темна, везде царствовал беспорядок, впечатление от окружавших обстоятельств было поразительно, и сигналы адмирала могли быть худо поняты, несовершенно выполнены; но почему бы Вилльнёву не разослать свои приказания по отряду на гребных судах, хоть даже с офицерами, которым бы было поручено смотреть за выполнением этих приказаний? Контр-адмирал Декре, капитаны легкой эскадры на фрегатских шлюпках наилучшим образом могли бы быть употреблены для этой цели. Но Вилльнёв, неподвижный, ожидал приказаний, которые Брюэ, окруженный неприятелем, был уже не в состоянии ему передать. Он провел таким образом ночь, обменявшись несколькими сомнительными ядрами с английскими кораблями и, что странно в человеке такого испытанного мужества, - оставил место битвы, уводя корабль свой почти нетронутым из среды его изувеченных товарищей{36}.