Пушкин - Иона Ризнич Страница 36

То есть уже в то время Языков характеризовал Пушкина как знаменитого поэта!

Алексей Вульф считал, что Пушкин знал женщин как никто, и женщина не могла отказать ему в ласках. Пушкин стал для юноши образцом для подражания и прежде всего – учителем «в науке страсти нежной», в привычках и нравах любовного обхождения. Студент считал поэта весьма «циническим волокитой», но в то же время прилежно усваивал методы соблазнения женщин, Вульф прозвал Пушкина Мефистофелем, а себя самого сравнивал с Фаустом. Он потом и сам пытался употреблять на практике приемы, которым обучил его поэт и оставил нам довольно подробное и холодное описание соблазнения некой прелестной трактирщицы. Начал он с того, что ознакомил молодую красавицу с техническими терминами любви. Потом занял ее воображение сладострастными картинами, рассчитывая на то, что «женщины, вкусив однажды этого соблазнительного плода, впадают во власть того, который им питать может их, и теряют ко всему другому вкус; им кажется все пошлым и вялым после языка чувственности». Далее Вульф намеревался рассказать красотке о свои действительных или вымышленных любовных похождениях, ну а в конце – просветить ее практически, то есть – добиться близости.

Неужели именно так с женщинами вел себя и Пушкин? Увы, бесстрастное, холодное описание Вульфа превратило воспетую Пушкиным «нежную страсть» в нечто действительно циничное, бездушное и малопривлекательное.

Между тем в Тригорском завязался сложный клубок любовных взаимоотношений. Александр Пушкин и Алексей Вульф наперебой ухаживали то за приезжавшими в Тригорское племянницами Осиповой, то за падчерицей Прасковьи Александровны – Александрой Осиповой, которую в семье звали Алиной.

Пушкин написал ей следующее стихотворение:

«Я вас люблю, хоть я бешусь,

Хоть это труд и стыд напрасный,

И в этой глупости несчастной

У ваших ног я признаюсь!..»

К сожалению, Алина не оценила силу поэтических строк и почему-то предпочла поэту Алексея Вульфа – собственного сводного брата, брак с которым был по закону невозможен. Несмотря на родство, хоть и не по крови, их отношения вскоре стали вовсе не платоническими. Ну а потом Вульф уехал в Петербург, оставив Алину в слезах и горе. Она вышла замуж за псковского полицмейстера, но ее семейная жизнь сложилась крайне несчастливо: муж обращался с ней отвратительно, а дети не уважали.

Родные сестры Анна и Евпраксия Вульф составляли два противоположных типа, хотя были по-своему привлекательны.

Младшая сестра – воздушная, веселая, довольно легкомысленная и очень хорошенькая. Евпраксия, которую дома звали Зизи, была душою веселого общества, собиравшегося по временам в Тригорском: она играла на фортепьяно и пела арии Россини, мастерски варила жженку и с радостью участвовала во всех забавах. Зизи относилась к жизни очень просто: ничего не искала в ней, кроме минутных удовольствий, а бурные страсти были ей неприятны. Она отворачивалась от романтических ухаживаний.

В 1831 году «полувоздушная Зизи» вышла замуж за барона Вревского и чудовищно располнела. Какими были ее отношения с Пушкиным – сказать трудно: всю переписку с ним она сожгла.

Старшая, ровесница Александра Сергеевича, – сентиментальная и мечтательная Анна Николаевна, была влюблена в поэзию Пушкина и потом полюбила и его самого – самоотверженно и без оглядки. Она хоть и не была красавицей, но отличалась быстротой и находчивостью своих ответов, и была способна выдержать состязание в остроумии с Михайловским изгнанником. К тому же хорошо понимала поэзию. Все вместе это давало девушке некоторую надежду на взаимность – довольно призрачную.

Пушкин поначалу тоже увлекся Анной, но быстро перегорел. Неразделенная любовь тяжелым бременем легла на всю жизнь девушки. Она не скрывала своего чувства, и так никогда и не вышла замуж. Сообразив, что предложения руки и сердца дочка не дождется, мать отправила несчастную Анну в другое имение, и долгие годы лишь переписка с поэтом скрашивала жизнь старой девы. Пушкин отвечал ей – не слишком часто и порой насмешливо. В стихах поэт пытался сказать жестокую правду:

«… время протекло, настала перемена,

Ты приближаешься к сомнительной поре,

Как меньше женихов толпятся на дворе,

И тише звук похвал твой слух обворожает,

А зеркало смелей грозит и упрекает.

Что делать. утешься и смирись,

От милых прежних прав заране откажись,

Ищи других побед – успехи пред тобою…»,

– но воспитанная по старинке девушка так и не сумела найти, чем заполнить свою жизнь. Можно сказать, что Пушкин разбил ей сердце.

Чудное мгновенье…

В 1825 году Пушкин встретил в Тригорском племянницу Осиповой Анну Керн – даму необыкновенной красоты и весьма искушенную в любви. Двадцатипятилетняя красавица состояла в несчастливом браке со стариком-генералом Ермолаем Федоровичем Керном, этаким солдафоном, который не мог похвастать ни умом, ни образованием. Отношения Анны с мужем не сложились, и она поначалу заводила романы на стороне, а потом и вовсе стала жить от мужа отдельно, причем почти открыто имела любовника – полтавского помещика Аркадия Гавриловича Родзянко, поэта и приятеля Пушкина по обществу «Зеленая лампа». Конечно, подобное поведение шокировало ее родню. Прасковья Александровна мечтала вернуть блудную племянницу в лоно семьи и примирить ее с мужем. Она пригласила ее в Тригорское, чтобы затем вместе отправиться в Ригу, где квартировала дивизия ее супруга.

А Керн мечтала познакомиться с Пушкиным!

Эта мечта ее сбылась, но сблизились они не сразу. «Да и трудно было с ним вдруг сблизиться; он был очень неровен в обращении: то шумно весел, то грустен, то робок, то дерзок, то нескончаемо любезен, то томительно скучен, и нельзя было угадать, в каком он будет расположении духа через минуту… Вообще же надо сказать, что он не умел скрывать своих чувств, выражал их всегда искренно и был неописанно хорош, когда что-нибудь приятно волновало его»[75], – вспоминала Керн.

Однажды Пушкин прочитал Тригорскому обществу своих «Цыган». Керн была в упоении как от текучих стихов поэмы, так и от его чтения, в котором было столько музыкальности, что красавица буквально истаивала от наслаждения. Ее заворожил певучий голос поэта.

Через несколько дней после этого чтения вся компания совершила поздним вечером прогулку в двух экипажах. Погода была чудесная, лунная июльская ночь дышала прохладой и ароматом полей. В одном экипаже оказались Пушкин, Анна Вульф и Анна Керн. То была своеобразная поездка: Пушкин, без всякого смущения, на глазах влюбленной в него Анны Николаевны, ухаживал за Анной Петровной. Он казался добродушно веселым и любезным, шутил без острот и сарказмов, хвалил луну,