Федор Архипенко - Записки лётчика-истребителя Страница 36

В тот же день получил команду с 1-й аэ перелететь на аэродром Костелец. Решил сесть первым и, убедившись, что аэродром пуст, дал команду по радио садиться остальным летчикам. Спустя час — полтора перелетели 2-я и 3-я авиаэскадрильи.

Вскоре оказалось, что аэродром не так уж и пуст, здесь была передовая команда какого-то бао, который обслуживал самолеты-штурмовики Ил-2. Нас они вообще сильно испугались и попрятались, летали-то мы на американских самолетах, которые они и в глаза никогда не видели, хоть на них и были красные звезды.

Вытащив их из укрытий, мы быстро нашли с ними общий язык, и они приняли нас на все виды довольствия. Самолеты обслуживали сами летчики, заправляли горючим, а больше и нечего было делать. Ночью охраняли сами себя, держа пистолеты на чеку, так как время было неспокойное, группировки немецких войск прорывались на запад.

С аэродрома Ченстохова пришлось уже летать на территорию Германии на реку Одер, в район Оппеле и другие.

Спустя 5 дней, 25 января, я получил новую интересную задачу от командира авиадивизии Горегляда: улететь со своим ведомым на аэродром Альт-Розенберг, что находился уже на территории Германии. Тот должен был приземлиться на аэродром и доложить мне по радио состояние аэродрома, можно ли садиться другим самолетам.

Прилетев на полевой аэродром, я прошел на бреющем полете и, осмотрев с воздуха площадку приземления, дал команду младшему лейтенанту Борису Голованову идти на посадку. Он приземлился нормально, самолет не поломал, передал по радио мне, что площадка ровная и посадку можно произвести.

Возвращаясь обратно, я попал в сильный снеговой заряд, пришлось обходить, отклонился на юг, при этом потерял ориентировку. Вскоре увидел под собой аэродром, где базировались самолеты штурмовики Ил-2, произвел посадку и, не выключая мотора, подозвав одного из техников, спросил — что это за аэродром, тот ответил, я определился по карте, лежавшей на колене, взлетел и вернулся в Ченстохов. По прилету доложил, что Голованов сел благополучно и посадку на площадку производить можно.

В этом вылете я использовал так называемый 7-й способ восстановления потерянной ориентации — методом «сел и спросил» или «с помощью опроса местных жителей». Метод этот использовался с первых шагов авиации. Еще в 1941 году в 17 иап был случай, когда летчик со странной фамилией Адольф за один полет дважды садился на «лагге» под Киевом. Второй раз он сел всего в 5 км от аэродрома базирования.

Погода была плохая, непрерывно проходили снежные заряды, две вылетевшие пары — Никифорова и Карлова вернулись обратно и лишь под вечер авиаполк попарно перелетел на аэродром Альт-Розенберг, где скучал Боря Голованов.

Итак, 25 января 1945 года мы оказались на территории Германии. Я в тот вечер долго не мог заснуть, ворочался, курил, вспоминался первый день Великой Отечественной войны, погибшие ребята, родные, мелькали в памяти пройденные аэродромы…

26 января 1945 года довелось сделать боевой вылет на прикрытие наземных войск в район Оппеле-Герлица, затем аэродром раскис и стал не пригоден для работы. На нашу площадку между тем перебазировались еще полк штурмовиков Ил-10 и полк бомбардировщиков Пе-2 из авиакорпуса генерала И. С. Полбина.

В это время наши наземные войска окружили город Бреслау. Командование 1-го Украинского фронта требовало данных воздушной разведки о войсках, обороняющих этот город.

Вспоминается, как на аэродром прибыли начальник штаба нашей авиадивизии полковник В. В. Иванов и командир 6-го гвардейского бомбардировочного корпуса генерал-майор авиации И. С. Полбин.

Вначале было принято решение послать две пары самолетов-штурмовиков Ил-10. Штурмовики начали взлетать и ни один не смог даже оторваться от земли из-за вязкости грунтовой взлетно-посадочной полосы — все самолеты выкатились на разбеге за границу аэродрома.

Полковник Иванов дал мне команду выделить пару истребителей. В то время командовать авиаполком пришлось мне, так как наш командир Валентин Фигичев приболел, с Сандомирского плацдарма уехал в госпиталь и полк еще не догнал.

Выделили командира 2 аэ гвардии ст. лейтенанта Петра Никифорова, он взял с собой Валентина Карлова (Николай Дмитриевич Гулаев в то время уже уехал на учебу в Военно-воздушную академию).

Вырулили они на взлетную полосу, начали взлетать — Никифоров взлетел, а Карлов нет; самолет не смог оторваться от земли и оказался за границей аэродрома, рядом с самолетами-штурмовиками. С Никифоровым я держал связь со своего самолета по радио с земли, т. к. радиостанции на аэродроме еще не было. И вот слышу в наушниках взволнованный голос Петра Никифорова: — Десятый, десятый! Я обмотан проводом, что делать? Даю команду произвести посадку рядом с полосой взлета. Он садится — ломает самолет, сам остается невредимым. Оказалось, что после взлета Петя не успел набрать высоту, зацепился за провода проходящей высоковольтной линии, разорвал их и обрывки проводов обмотались вокруг крыльев и фюзеляжа.

Видя, что из-за раскисшей полосы не смогли взлететь ни самолеты-штурмовики, ни истребители, генерал И. С. Полбин принял решение самостоятельно вылететь на разведку тремя самолетами Пе-2 без бомбовой нагрузки и с не полностью заправленными баками.

Имея два мотора и облегченные «пешки», они взлетели и ушли на разведку в район Бреслау. Вернулись из разведки только два экипажа, а генерал И. С. Полбин в этом вылете погиб: его самолет был сбит зениткой и упал на одной из городских улиц.

В лице генерала Полбина наша Родина потеряла талантливого командира, замечательного авиационного военаначальника, новатора, считавшего делом своей чести лично, в боевой обстановке, опробовать тактические новинки. Но ведь не даром говорят, что война выбирает лучших.

Летать с той площадки в зимне-весенний период 1945 года не представлялось возможным, одно время остро стоял вопрос, как бы вообще улететь с этого аэродрома. Влипли. Начали ждать, чтобы чуть подморозило и немедля перелететь на другой, более гостеприимный аэродром, так как было очевидно, что с приходом весны эта площадка вообще станет не пригодна для взлета самолетов.

Авиаполки дивизии Покрышкина из-за отсутствия аэродромов с твердым покрытием вынуждены были использовать автостраду как взлетно-посадочную полосу и с нее вели боевые действия, тем самым оказывая столь необходимую помощь нашим наземным войскам, которые подходили к Берлину с юго-востока.

…В ночь 18 февраля подморозило и рано утром было решено перелететь всем полком с унылого аэродрома Альт-Розенберг на наш старый аэродром в городе Ченстохов.

Чтобы оценить безопасность взлета, ибо его направление из-за ветра было неблагоприятным, решил взлетать первым. Взлетать приходилось в сторону довольно высокого, метров в 7–8, леса, стеной стоявшего в 50 метрах от аэродрома. Тут уж, если не удастся оторваться от земли, неудачника ждала гибель — окажешься в лесу вместе с обломками, да и сам едва ли целый.