Тесен круг. Пушкин среди друзей и… не только - Павел Федорович Николаев Страница 36

Военная среда Кишинёва отвечала юношеским устремлениям Пушкина и по существу (наряду с впечатлениями детства) взрастила поэта-баталиста, всё творчество которого пронизано военной тематикой. И хотя Александр Сергеевич жаловался на то, что ему «кюхельбекерно в чужой стороне», она немало дала ему в приобщении к деяниям Молоха. Воспоминаниям о недавних событиях немало способствовали их первые юбилеи: 1820-й год — 15-я годовщина поражения русской армии (вкупе с австрийской) при Аустерлице, 1821-й — смерть Наполеона, 1822-й — 10-я годовщина Отечественной войны, 1823-й — 10-я годовщина Битвы народов, 1824-й — 10-я годовщина падения Парижа, 1825-й — 10-я годовщина разгрома Наполеона при Ватерлоо.

Первый юбилей, конечно, не только не отмечался, но о поражении при Аустерлице вообще было не принято говорить. Но Пушкин три года пребывания на юге вращался почти исключительно в военной среде. Там не забывали о позоре 2 декабря 1805 года — это была заноза в русском сердце. Не приходится говорить и о том, что все названные выше события были темами бесед и дискуссий среди офицеров заштатного Кишинёва. Эти споры и рассуждения насыщали мозг Пушкина и стимулировали поэта в работе над произведениями, связанными с наполеоновской эпохой. Способствовали этому и тогдашние СМИ (книги и периодическая печать).

«Старичок» Инзов

Три года вчерашний лицеист находился в тесном общении с главным попечителем и председателем Комитета об иностранных поселенцах Южного края России И. Н. Инзовым. По отзывом современников, это был добрый и почтенный человек; поэт вспоминал о нём всегда с умилением и «нежным участием».

…Иван Никитич не знал родителей: в пелёнках его принесли в дом князей Трубецких, которые и воспитывали ребёнка (многие считали Инзова сыном Павла I). В семнадцать лет он вступил кадетом в Сумской легкоконный полк. Боевое крещение получил в 1789 году во время войны с турками, затем участвовал в осаде Измаила и Бендер.

В 1794 году Инзов сражался в Польше и был произведён в майоры. Участвовал в Итальянском и Швейцарском походах А. В. Суворова. В сражении при Нови заменил тяжело раненного командира и был назначен командовать полком, с которым совершил переход через Альпы. Тогда же произведён в полковники, награждён орденами Святой Анны II степени и Святого Иоанна Иерусалимского, назначен командиром Апшеронского полка.

Этот полк был сформирован 9 июня 1724 года из частей, находившихся в персидском походе. В боевой летописи полка к концу столетия были: подавление восстания в Дагестане (1725), «Донская экспедиция» и взятие Азова (1736), походы в Крым (1736–1739), участие в войне со Швецией (1741–1743). В Семилетнюю войну полк отличился в сражениях при Гросс-Егерсдорфе, Цорндорфе, Пальциге, Кунерсдорфе и при взятии Берлина. Затем были два похода в Польшу и две войны с Турцией, при этом во второй из них полк сражался под знамёнами А. В. Суворова при Фокшанах, Измаиле и Рымнике.

В кампании 1805 года Инзов командовал уже бригадой, затем был назначен дежурным генералом Подольской армии и тоже заслужил награды — Святой Анны I степени и Святого Владимира III степени. В начале войны 1806–1807 годов против Франции Иван Никитич прикрывал отступление русской армии к Остро-ленке. В последующие годы Инзов вновь участвовал в кампаниях против Турции: сражался в Галиции, осаждал Силистрию, комендантом которой вскоре стал. За успешные действия под Шумлой был награждён золотой шпагой с алмазами «За храбрость».

9 апреля 1812 года Иван Никитич возглавил 9-ю пехотную дивизию, которая сражалась под Кобрином, Городечно, Борисовом и при Березине. Награждён орденом Святого Владимира II степени.

Особенно успешным для Инзова был 1813 год. «В воздаяние отличных подвигов мужества и распорядительности» при осаде и взятии крепости Торн он был пожалован орденом Святого Георгия 3-го класса. С 28 апреля Иван Никитич — шеф Киевского гренадерского полка, с ним в сражении при Баутцене он защищал город Прейтиц (правый фланг русской позиции), который атаковал маршал Ней. В начале июля Инзов был назначен дежурным генералом Польской армии, участвовал с ней в сражениях под Дрезденом и Лейпцигом, в осаде Магдебурга.

И. Н. Инзов

В кампании 1814 года Иван Никитич участвовал в осаде Гамбурга, после его падения был произведён в генерал-лейтенанты. В следующем году короткое время был начальником штаба 2-й армии, затем — командиром 18-й пехотной дивизии.

В начале 1818 года Инзова назначили главным попечителем и председателем Комитета о колонистах Южного края России с пребыванием в Екатеринославе. Туда и прибыл около 20 мая 1820 года А. С. Пушкин. Его принял пожилой пехотный генерал, сухощавый, среднего роста, с крупной шарообразной головой, с большими мечтательно-голубыми глазами и очень располагающим выражением лица.

Прочитав письмо с тонкой психологической характеристикой молодого поэта, Иван Никитич понял, что ему нужен отдых, и разрешил поездку на Кавказские Минеральные Воды. Племянник Хераскова, воспитанник одного из последователей Новикова, друг поэта-радищевца Пнина Инзов не был чужд литературных веяний своего времени и с сочувствием отнёсся к новому сотруднику.

В июне Иван Никитич получил новое назначение — наместника Бессарабии. Местом его пребывания стал Кишинёв. Пушкин прибыл туда через четыре месяца и поселился в доме своего начальника. Дом находился в конце старого Кишинёва на вершине «Инзовой горы». Это было одно из его живописнейших мест. К дому примыкал сад с апельсиновыми и померанцевыми деревьями, не говоря уже о прекрасных виноградниках. Под склоном холма протекала река Бык, образуя небольшое озеро, вдали — горы с белеющими домиками молдаванского села. Стены дома были выкрашены масляными красками и разрисованы разными растениями. Иван Никитич любил птиц. В саду находился птичий двор с множеством канареек и других пернатых.

Молодой поэт и престарелый генерал сразу приглянулись друг другу. Пушкин был ветрен, насмешлив и беспрестанно попадал в рискованные ситуации. Инзов предотвратил немало дуэлей Александра Сергеевича, подвергая его временному аресту или оставляя без сапог. Последняя мера пресечения проступков поэта была известна горожанам, и наиболее отчаянные из них поддразнивали его: «Смотри, куконаш Пушка, будешь сидеть без сапог!»

Сам Иван Никитич жаловался, что ему с этим шалуном столько же хлопот, сколько забот по службе. Более строги были к поэту члены тайных обществ (будущие декабристы). И. И. Горбачевский вспоминал:

— Нам от Верховной Думы было запрещено знакомиться с поэтом А. С. Пушкиным, когда он жил на юге. Прямо было сказано, что он, по своему характеру и малодушию, по своей развратной жизни, сделает донос тотчас правительству о существовании тайного общества. Мне рассказывали Муравьёв-Апостол и Бестужев-Рюмин про Пушкина такие на юге проделки, что уши и теперь краснеют.

Для столь категоричного вывода у