Павел Нахимов - Адмирал Ее Величества России Страница 36

С семи часов утра до двух после полудня бываю каждый день в должности (я назначен при работах корабля, и, признаюсь, для меня это самое приятное время). В два обедаю, после обеда час положено отдохновению, а остальное время провожу за книгой, никуда не выхожу из дому. Прежде бывал у Стодольского, он в отпуску.

Брат едет с партией в Архангельск. Товарищ мой – Бутенев, с которым я жил в отпуску. Итак, видишь, что я совершенно один, очень скучно провожу время, поторопись утешить своим приездом, вытащить меня из скучного моего уединения, а то я, право, сделаюсь мизантропом.

Нового много, но, право, не вспомнишь; что у нас старое, то для тебя, может, будет новым. Вот последние новости: у нас главный командир г. Сарычев, Коробка по-прежнему флотский начальник. 21-го числа был в Кронштадте государь, осматривал порт, госпитали и казармы. Здесь много больных… Зенков едет весной в Англию и должен воротиться осенью, для улучшения кораблестроительной части. Артемьев, Харитонов и Баранов идут из нашего экипажа с партией. Прощай, помни, что ожидает ответа и более тебя преданный тебе друг

Ухтомский в отпуску, я за него на время ревизором.

Кланяйся брату. Право, если бы я уверен был, что тебе не лень будет читать, я бы принялся еще писать. Прощай.

Боевое крещение П. С. Нахимова. Командование отдельными кораблями (1827–1845)

Отрывок из книги М. И. Богдановича «Восточная война 1853–1856 годов»

Еще в XV столетии, непосредственно по водворении турок в Константинополе, возбуждаемые Оттоманской Портой крымские татары начали производить губительные набеги в Россию, а в 1591 году прошли наши южные области огнем и мечом до самой Москвы. Впоследствии возникли в Крыму раздоры и междоусобия, пользуясь коими русские не только успели оградить свои пределы от варварских нашествий, но и предпринимали сами походы в Крым, которые однако же были неудачны не столько от сопротивления татар, сколько от климатических и местных свойств северной части Крымского полуострова.

При Петре Великом русские войска овладели Азовом; но впоследствии, когда наша армия под личным начальством самого государя была окружена на Пруте в шесть раз более сильными турецкими полчищами, мы принуждены были возвратить Азов и срыть укрепления, построенные нами на низовьях Днепра и Дона.

При императрице Анне Иоанновне, Миних в челе многочисленной армии глубоко проникал в Крым, но каждый раз принужден был отступать обратно с огромной потерей в войсках от недостатка в воде и чрезмерного зноя. Победа его над турками при Ставучанах и взятие им Хотина утвердили навеки превосходство русского оружия над грозными Европе поклонниками ислама, но не доставили России никаких положительных выгод.

При императрице Екатерине Великой, победы Румянцева, завершившиеся славным Кючук-Кайнарджийским миром, открыв во всей наготе бессилие Турции, подали монархине мысль об изгнании турок из Европы и о восстановлении Греческой империи на развалинах Оттоманской Порты. Так называемый «греческий проект» сделался любимой мечтой удостоенного неограниченным доверием императрицы Потемкина.

Побуждаемый ненасытным честолюбием столько же, сколько и глубоким религиозным чувством, Потемкин горел желанием освободить от мусульман прекрасную страну, откуда православие было внесено в Россию. Первым шагом к исполнению такого гигантского плана был 8-й пункт Кючук-Кайнарджийского трактата: «Татары крымские, буджакские и кубанские признаны свободными и независимыми от всякой посторонней власти».

Спустя девять лет, когда крымский хан Шагин-Гирей отрекся за себя и свое потомство от ханского достоинства и когда Турция была принуждена отказаться от всякого притязания на Крым, эта богатая дарами природы страна сделалась достоянием России. Оттоманская Порта, однако же, долго не могла освоиться с мыслью потери Крыма и решилась снова открыть войну, последствиями которой было признание турецким правительством, по Ясскому трактату, прежних уступок и присоединение к России земель по реку Днестр.

Затем наступило затишье, продолжавшееся целые пятнадцать лет, с 1791 по 1806 год. Турция, ослабленная прежними войнами и внутренними неустройствами, оставила без внимания присоединение Грузии к Российской империи. Но несоблюдение турками условий Ясского трактата повело к новой войне, продолжавшейся несколько лет с переменным успехом, пока уничтожение турецкой армии при Слободзее Кутузовым и его же искусная дипломатия не окончили борьбу России с Турциею, накануне другой, более опасной, борьбы с Наполеоном, Бухарестским договором, отодвинувшим наши границы до нижнего Дуная и Прута.

Этот договор был свято соблюдаем императором Александром I, несмотря ни на многократные нарушения его условий турками, ни на угнетение единоверных с нами греков, имевшее последствием их восстание против Порты. Объявив себя защитником сонма представителей законной власти, Александр считал вероломством вооруженное вмешательство в пользу подданных – греков против их монарха – султана.

Ни мольбы к нему о помощи страдавшего целые века народа, ни общественное мнение России, стремившейся на избавление от неволи православных греков, ничто не могло изменить усвоенного русским монархом убеждения в несправедливости какого-либо покушения с нашей стороны против Оттоманской Порты.

Император Николай Павлович, ревнитель русской народности и православия, не мог оставаться безучастным свидетелем истребления греков. Не будучи связан, подобно своему предместнику, ни прежними обязательствами, ни влиянием внешней политики, юный монарх подавал надежду, что в нем угнетенные единоверцы найдут усердного защитника. Но ему было небезызвестно, что вякая попытка в пользу греков, сообща с прочими державами, была бы парализована абсолютизмом Австрии, равнодушием Франции и завистью Англии, и потому, оставляя до времени в стороне «греческий вопрос», как подчиненный общему вмешательству Европы, он выказывал намерение ограничиться решением других спорных дел, возникших между Россией и Портой.

Сообразно тому, он потребовал, во-первых, чтобы в Дунайских княжествах были соблюдаемы все права и преимущества, дарованные им по Бухарестскому трактату; во-вторых, чтобы освобождены были сербские депутаты, задержанные с 1820 года в Константинополе, и, в-третьих, чтобы высланы были от Порты комиссары для точного определения обоюдных границ России и Турции, на основании Бухарестского трактата.

Этот ультиматум не встретил сопротивления со стороны наших союзников: Каннинг надеялся безучастно решить «греческий вопрос», а Меттерних полагал, что греки, дерзнувшие восстать против своего законного властителя – султана, будучи лишены защиты русского правительства, падут рано или поздно под ударами турок.