Фаина Раневская - Все афоризмы Страница 37

Жизненного опыта и мудрости у меня достаточно, средств к жизни маловато.

Если относиться хорошо к себе, то и зеркала станут симпатичней.

Самая приставучая в жизни – старость, если уж с тобой, то до самой смерти не отстанет.

Некоторых людей, чтобы не испачкаться, лучше не задевать и вообще обходить стороной.

Ничто так не портит жизнь, как наше ожидание подарков от нее.

Что-то я не слышала, чтобы кто-то разлюбил деньги.

Мы всегда ждем от жизни большего, чем заслуживаем, и обижаемся, если недодает.

Некоторых людей чужие провалы радуют больше, чем собственные успехи.

Говорят, что настоящая смерть – не когда останавливается сердце, а когда умирает мозг. А как же безмозглые дураки?

Речь о членстве в КПСС с Раневской заводили не раз. Народная артистка и беспартийная… это было нонсенсом.

– Фаина, если бы ты была членом партии, ты бы быстрей стала дисциплинированной. Партийная дисциплина строже.

– Дисциплины мне хватает и больничной, две дисциплины сразу слишком много.

Можно купить успех, овации, даже любовь. А вот уважение никогда.

Лучше сохранить достоинство, потеряв роль, чем сохранить роль без достоинства.

Самый долгий путь к смерти у тех, кто здоров.

Жопа – самый важный человеческий орган. Чем только она не занята! На ней сидят, ею думают, чувствуют, через нее все делают, на нее ищут приключения…

Знакомый жалуется:

– Я в полном дерьме.

Раневская сочувственно:

– Вас туда послали или сами угодили?

Чиновники – зло вечное, всегда были и будут, как тараканы и клопы. Их никакой дезинфекцией не выведешь. Разве только не кормить?..

По поводу жарких споров режиссера и оператора фильма:

– У них мозговой штурм задними мыслями.

Чем меньше человечишко, тем выше у него запросы.

По радио звучит очередная восторженная речь с обещанием светлого будущего. Раневская вздыхает:

– Нашему народу уже столько всего наобещали!.. А ему все мало.

На очередное собрание, посвященное очередной годовщине какого-то события, приехала важная чиновница из Министерства культуры. Назначена на пост, видно, недавно, потому важности полна и еще постоянно напоминала, что она-де из народа:

– Не знаю, как у вас в Москве, а у нас в провинции…

Это должно было демонстрировать преимущества культуры провинции перед столичным упадком. Обычно бывало наоборот, человек, перебираясь в министерство в Москву, делал все, чтобы о его провинциальном прошлом забыли.

Возможно, из-за такого неординарного поведения чиновницу считали свежим глотком воздуха и символом демократии. Уловив это, она подчеркивала свою провинциальность на каждом шагу.

Выступление началось с привычного деления «у вас» и «у нас».

Раневская с места басом продолжила:

– …у нас в Москве сначала здороваются…

Обидно – что была счастлива, понимаешь, когда все прошло.

В санатории:

– А сытые по горло обедать тоже пойдут?

Люди, как конфеты, – часто обертка куда привлекательней начинки.

Не могла уснуть – два комара всю ночь колыбельную пели.

У платного доктора начинать жаловаться нужно не на зубную боль, а на безденежье, чтобы лишнего не прописал.

Весьма упитанный чиновник с трудом поднялся на трибуну. Раневская не удержалась от комментария:

– Откормили, однако, слугу народа…

Степень популярности можно определить по сплетням.

Чтобы спокойно спать, нужно ничего не иметь. Совести в том числе.

Как можно сойти с ума, не имея его?

Человек не может быть бедным, если у него богатое прошлое.

Об актере, ушедшем во власть:

– Он так высоко вознесся, что затерялся где-то наверху.

Чуть подумав, добавляет:

– Но гадит оттуда точно в цель.

Если никогда не падать, то не узнаешь, как это здорово, – подниматься.

Финал – конец только у самой жизни, для всего другого только завершение этапа.

Совет приятельнице:

– Это потрясающий стоматолог. К нему достаточно сходить один раз, чтобы необходимость в зубах просто отпала – денег на еду не останется.

У русского человека мат – язык жизненной философии, впитанный с молоком матери. Иностранцам никогда не понять.

Наша медицина движется вперед семимильными шагами. У человека теперь находят такие болезни, которые двадцать лет назад не существовали вовсе.

Раневская пробовалась на роль Бабы-Яги в фильме Роу, которую потом получил и блистательно сыграл Милляр. Милляр сыграл много всякой нечисти в фильмах-сказках Роу, называя себя «единственным смертным Кощеем».

Узнав, что ее не утвердили, Фаина Георгиевна сокрушалась:

– Я недостаточно бабаягистая. Интересно, чего во мне оказалось мало – Бабы или Яги?

Изнанка души бывает красивей фасада.

В отсутствии рогов мог не сомневаться только Адам.

Найдя себя, важно не пройти мимо, не заметив в толпе других.

Он такой неудачник, что даже когда пытался повеситься, то веревка обрывалась, то узел развязывался.

Чистосердечное признание, как клизма для души.

– Хроническое что-нибудь есть? – интересуется врач, заполняя бланк осмотра в санатории.

Раневская кивает:

– Есть.

– Что?

– Нехватка денег и ожидание светлого будущего.

Страшно надоевшим гостям:

– Ах, как жаль, что вы наконец-то уходите!

Чем старательней скрывают глупость, тем она заметней.

Если повторение мать учения, за что же тогда ругают второгодников?

Сколько ни размышляла, другого способа жить долго, кроме как состариться, не нашла.

– Одиночество отвратительно тем, что в нем никак не подобрать компанию!

– ?!

– Быть в одиночестве одной тоскливо, но стоит кому-то присоединиться, как все пропадает…

Со вздохом после основательных размышлений:

– Настоящее начинаешь ценить, только когда понимаешь, что будущего уже нет.

– Почему говорят «страшно подумать»? Разве думать так уж страшно? Я пробовала, и не раз…

– Фаина Георгиевна, где вы храните свои сбережения?

– В мечтах, голубчик…

Скалка – холодное оружие женщины. Сковорода не всегда…

Если есть безнадежные оптимисты, значит, существуют и надежные?

Те, кто сам делать не умеет и не хочет, обычно руководят.

Узнав, что Георгий Милляр, не раз игравший в фильмах-сказках Бабу-Ягу, получил квартиру на верхнем этаже:

– Они хоть трубу для вылета сообразили устроить?

Что такое Всемирный потоп по сравнению с лопнувшей батареей у соседей сверху?

Если ты не зарываешь собственный талант, вовсе не значит, что это нужно делать с чужими.

Не стоит ругать молодежь за ветер в головах, с годами он утихнет и превратится в скучное дуновение ворчания.

Если в человеке все прекрасно, то и куча говна тоже?

Раневская, выходя из туалета в театре, ворчит:

– Как что-то приятное, так во сне и дома, а как расстройство желудка, так днем и в театре…

К концу хорошего застолья оптимисты становятся пессимистами и наоборот.

– Почему М не пишет больше стихов? Перешел на прозу?

– Его Муза изменила ему с другим, и он запряг Пегаса.

Набитый всегда дурак, умный набить себя не позволит.

Творчество – всегда нарушение инструкций, но нарушение инструкций не всегда творчество.

У нас государственная религия – атеизм.

Он даже в гробу выглядит оптимистично.

Главное – жить по нужную сторону черты бедности.

Молчание умных – золото, молчание дураков – даже не позолота, а средство спасения от их глупости.

Раневской выговаривают за то, что она третирует молодого бесталанного актера. Та некоторое время терпит, потом фыркает:

– Да пусть идет с миром.

И тут же «уточняет»:

– Но в жопу!

Чувство локтя не всегда радует, например, в переполненном автобусе…

Общественный транспорт – место прессования общественности.